– Ну и медленная тамошняя ваша страна! – пренебрежительно бросила Королева. – У нас приходится нестись из последних сил, чтобы лишь удержаться на месте. А уж коли желаешь сдвинуться, то лети в два раза быстрее[12].
Под эффектом Красной королевы подразумевается ситуация, когда приходится рваться вперед изо всех сил лишь для того, чтобы сохранить статус-кво, – именно так государство и общество бегут наперегонки, чтобы сохранить равновесие. В книге Кэрролла бег персонажей был абсолютно бессмысленным. Но совершенно не так обстоит дело в борьбе общества против Левиафана. Если общество отстает и бежит недостаточно проворно, то ему не угнаться за растущей мощью государства и Обузданный Левиафан быстро превращается в Деспотического. Для сдерживания Левиафана необходимы состязательные усилия общества, и чем мощнее и дееспособнее Левиафан, тем более сильным и бдительным должно стать общество. Но и Левиафан тоже должен бежать, расширяя свою дееспособность перед лицом всё новых угроз и ради сохранения собственной самостоятельности – последнее критично не только для разрешения споров и беспристрастного исполнения законов, но и для разрушения клетки норм. Всё это может показаться довольно запутанным (все бегают наперегонки со всеми!), и зачастую, как мы увидим, путаница в самом деле возникает. И тем не менее прогресс и свобода человечества зависят от эффекта Красной королевы. При этом сам эффект в свою очередь приводит к большим колебаниям в балансе между государством и обществом, поскольку в ходе «забега» вперед вырывается то одна, то другая сторона.
Эти общие соображения можно снова проиллюстрировать примером из истории Солона. Каким образом афинский законодатель включил эффект Красной королевы? Его реформы не только заложили институциональную основу для участия общества в политике, но и помогли ослабить клетку норм, которая и ограничивала свободу, и преграждала путь политическому участию, необходимому для того, чтобы удержаться внутри коридора. Афинская клетка не была настолько тесной, как во многих других обществах – например, у народности тив, о которой мы поговорим позже в этой главе. Тем не менее она была достаточно тесной, чтобы блокировать эффект Красной королевы. Сломав эту клетку, Солон запустил процесс фундаментальных перемен и создал иной тип политики, способной поддержать зарождающегося Обузданного Левиафана.
Когда необходим остракизм
Солон занимал должность архонта всего один (но весьма насыщенный событиями) год, после чего отправился в путешествие, чтобы не поддаться соблазну начать переписывать собственные законы. Солон заявил, что его законы не должны меняться сто лет. Но на практике вышло не совсем так: последовала продолжительная борьба между элитами и обществом.
Солон попытался направить Афины на путь построения более дееспособного государства и при этом институционализировать общественный контроль над ним. В то же время он старался поддерживать удовлетворенность представителей элиты или хотя бы не слишком их раздражать. Но что значит «не слишком раздражать»? Скоро последовал целый ряд конфликтов, которые привели к воцарению тиранов (по сути дела, диктаторов); некоторые из них захватили власть силой, а другие – при поддержке общества. И все же реформы Солона сохраняли свою популярность и воспринимались как бесспорно легитимные, так что даже тираны считали нужным демонстрировать уважение к ним; часто они в ходе правления даже углубляли эти реформы.
Писистрат, первый тиран, пришедший к власти после Солона, прославился хитроумием, с которым он преодолевал ограничения афинских политических институтов. Однажды Писистрат намеренно нанес себе раны мечом, чтобы убедить граждан выделить ему вооруженных телохранителей – с помощью которых он затем и захватил власть. Смещенный со своего поста и изгнанный, Писистрат вернулся в Афины на колеснице, поставив рядом с собой статную женщину, переодетую в богиню Афину, и сумел одурачить народ, убедив его, что тирану благоволит сама богиня. Однако, даже захватив власть, Писистрат не отказался полностью от наследия Солона, а вместо этого стал увеличивать и дальше дееспособность государства. Он начал в Афинах монументальное строительство и предпринял ряд мер по интеграции Афин с Аттикой – сельской местностью, окружающей город. Среди этих мер были создание института местных деревенских судей, централизованное строительство сети дорог, проведение религиозных процессий, связавших Афины с храмами Аттики, а также праздника Великие Панафинеи. Религиозные празднества также были продолжением некоторых мер Солона, который пытался ограничить частные праздники местных элит общеафинскими публичными мероприятиями. При Писистрате Афины также впервые стали чеканить собственную монету.
Так работает эффект Красной королевы. Этот путь в основном проложил Солон, а Писистрат последовал по нему, пусть даже и с неожиданными поворотами и отклонениями. Приходя к власти, тираны в первую очередь действовали в интересах государства и элит. Но они не имели возможности полностью доминировать над обществом и демосом («народом») и обращались за поддержкой также и к нему. Хотя Писистрату и наследовали его сыновья Гиппий и Гиппарх, а позже попытку установить свое правление при поддержке соперничающего города-государства Спарты предпринял Исагор, демосу в конечном итоге удалось одержать верх. В 508 году до н. э. мощное народное восстание привело к власти Клисфена. Проведенные Клисфеном реформы вновь были нацелены на одновременное усиление и государства, и общества, причем в трех отношениях ему удалось добиться гораздо бо́льших успехов, чем Солону за восемьдесят лет до этого, Клисфен смог усилить контроль общества над элитами, увеличить дееспособность государства и ослабить тесноту клетки норм.
Начнем с государственного строительства. Клисфен разработал сложную фискальную систему, в которой метеки (проживающие в Афинах чужеземцы) платили подушный налог; а богатые граждане, обязанные оплачивать проведение праздников и строительство военных кораблей, были обложены прямыми налогами. Были введены также разнообразные пошлины и сборы, особенно в афинском порту Пирее, а также налоги на серебряные рудники в Аттике. Во время архонтства Клисфена государство начало предоставлять ряд общественных услуг, которые уже не ограничивались охраной безопасности и чеканкой монеты: теперь полис строил инфраструктуру в виде городских стен, дорог, мостов и тюрем, а также заботился о сиротах и инвалидах.
В равной степени примечательно образование определенного типа государственной бюрократии. Аристотель утверждает, что при Аристиде, примерно в 480–470 годах до н. э., всего на государство работало 700 человек плюс еще 700 за пределами Аттики; кроме того, 500 государственных стражников охраняли портовые сооружения в Пирее и еще 50 служили на Акрополе.
При этом государство Клисфена контролировалось более демократическими методами по сравнению с установлениями Солона. Клисфен понял, что ему следует еще больше ослабить клетку норм и отдалиться от племенных принципов в основании власти. Поэтому он пошел на смелый шаг и отменил четыре племенные «филы», из которых выбирался Совет четырехсот (буле) Солона, и заменил его на новый Совет пятисот, избираемых из десяти новых фил, названных по именам афинских героев. Каждая фила имела в буле 50 представителей. Филы делились на группы поменьше, называемые тритиями («третями»), а каждая трития в свою очередь делилась на региональные политические единицы – демы. Всего в Аттике имелось 139 демов (как показано на карте 2). Создание региональных административных единиц само по себе стало значительным шагом на пути строительства государства, потому что таким образом было почти полностью уничтожено существовавшее раньше деление по родовому принципу. Подводя итог итог реформам Клисфена, Аристотель отмечает, что тот
заставил считаться демотами жителей каждого из демов, чтобы люди не выделяли новых граждан, называя их по отчеству, но чтобы публично называли по имени демов[13].
Карта 2. Афинские демы
В целях дальнейшего политического усиления афинских граждан против элиты Клисфен также ослабил существовавшие во времена Солона ограничения на занятие должностей. Членом буле теперь мог стать любой гражданин в возрасте от тридцати лет, и поскольку каждую должность можно было занимать лишь год и по большей части максимум дважды за всю жизнь, то через государственную службу проходили большинство афинских мужчин. Председатель буле избирался по жребию на сутки, так что можно утверждать, что в тот или иной момент жизни должность начальника занимали большинство афинских граждан. Аристотель подвел всему этому следующий итог:
Народ взял в свои руки все управление.
Совет пятисот, или буле, следил за расходами и состоял из нескольких коллегий магистратов, осуществлявших политику на практике. Хотя члены этих коллегий избирались по жребию и занимали свою должность только в течение года, им помогали профессиональные писцы из числа рабов – по сути дела, тоже государственные служащие.
Клисфен вслед за Солоном строил институты на основе существовавших норм, которые считал полезными для усиления политической мощи афинских граждан, и вместе с тем боролся с этой клеткой норм. Примечательна в этом отношении формализация института остракизма как средства сдерживания политического доминирования влиятельных граждан. Согласно новому закону, собрание ежегодно голосовало по вопросу о том, не следует ли отправить кого-либо из граждан в изгнание. Если в голосовании принимали участие не менее 6000 граждан и по меньшей мере половина из них выступала за изгнание, то каждый из них должен был нацарапать имя человека, которого он хотел бы отправить в изгнание, на глиняном черепке-остраконе (отсюда и термин «остракизм»). Гражданин, имя которого встречалось на собранных черепках чаще всего, изгонялся из Афин на десять лет. Аристотель замечает, что этот закон «был установлен ввиду подозрения к людям, пользующимся влиянием».