От произвола членов Совета девяти и других политически влиятельных лиц коммуну защищали не только законы и институты, но и нормы общества. Например, словно взяв пример с афинян, принявших «Закон о гордыне», граждане коммун могли наградить любого не в меру заносчивого политика довольно оскорбительным прозвищем. Взять для примера миланца Джирардо Кагаписто, становившегося консулом в Милане четырнадцать раз с 1141 по 1180 год. Его прозвище начинается со слова caga или caca, что означает «дерьмо». «Кагаписто» означает «песто (соус) из дерьма». Слово «дерьмо» встречается и в прозвищах других итальянских политиков. Фамилия братьев Грегорио и Гильермо Какаинарко буквально означает «дерьмо в сундуке» Так же и имя Ардерико Кагаиноса, занимавшего должность консула с 1140 по 1144 год, означает «дерьмо в штанах». Среди других имен известных политических деятелей встречаем «Какакинбазилика» – «дерьмо в церкви»; «Какарана» – «дерьмолягушка»; «Кагаленти» – «испражняйся медленно» и даже «Кагатосичи», что означает «токсинное/ядовитое дерьмо». Смысл понятен: если становишься слишком влиятельным или ведешь себя неподобающим образом, то рискуешь получить фамилию, начинающуюся с «Кака».
Достойны внимания и другие детали фрески. У ног правителя, чуть справа, находятся два коленопреклоненных рыцаря. Они олицетворяют власть коммуны над аристократами, тоже связанных Правосудием. Группа солдат с копьями за ними может олицетворять особые войска, которые Совет девяти рекрутировал в 1302 году для охраны порядка в сельских районах Сиены.
Все это выглядит вполне как свобода от страха (из-за Миролюбия), насилия (из-за Правосудия) и доминирования (потому что государство и элита связаны законами и мандатами общества). В нижней части стены идет надпись, также говорящая о многом:
Когда правит эта святая добродетель [Правосудие]?
Она призывает к единству многие души;
И они, собираясь для такой цели,
Исполняют общее благо (ben comun) для своего хозяина;
Который, желая править этим государством, предпочитает
Никогда не отвращать свой взор
От великолепия лиц
Добродетелей, которые его окружают.
Ради этого с торжеством ему вручают
Налоги, дань и владение землями;
Ради этого, без войн,
Следует за ними каждое гражданское дело,
Полезное, необходимое и доставляющее удовольствие.
В этих словах заложено много смысла. Общее благо отождествляется с коммуной. Политическая форма коммуны служит общему благу, потому что правитель связан Правосудием, и именно граждане соединяют Правосудие с правителем. Таким образом фреска признает, что именно правление общества в коммуне заставляет коммуну служить общему благу.
Плоды доброго правления
В главе 2 мы подчеркнули, что сильные государства предоставляют не только защиту от насилия и доминирования, но и общественные услуги. Эту функцию государства мы также видим на примере Сиены. Люди, которые подеста привел с собой, должны были обеспечивать исполнение законов, разрешать конфликты, предоставлять нотариальные и другие услуги. Кроме того, записи общественных расходов за первые шесть месяцев 1257 года говорят о том, что в городе существовало около 860 государственных должностей. Среди них были 171 ночной стражник, 114 наблюдателей за оплатой таможенных пошлин, 103 синдика районов и 90 налоговых чиновников. Также находим надзирателей мер и весов, инспекторов по продажам зерна и соли, тюремных надзирателей и палачей, глашатаев, каменщиков, следящих за состоянием общественных зданий и заведующих фонтанами. Были там и шесть «добрых людей», надзиравших за тавернами и не допускавших брани, и еще шесть человек, в обязанности которых входило прогонять из города диких ослов, свиней и прокаженных. Существовало множество различных правил, как, например, запрет прясть шерсть на улицах. План любой новой постройки внутри городских стен необходимо было согласовывать, и даже кирпичи и черепица должны были соответствовать установленным размерам. Такое множество должностей и правил наблюдаем и в других коммунах.
Коммуны очень хорошо справлялись и со взиманием налогов. В конце концов, кто-то же должен оплачивать содержание всех этих чиновников и должностных лиц. Налоговые поступления шли и на предоставление общественных услуг. О некоторых, как, например, об установлении общих мер и весов, можно догадаться уже по приведенному выше списку административных должностей, но существовало и множество других, включая пожарную службу, чеканку монет и стабильную денежную систему, возведение и поддержание дорог и мостов. В 1292 году в Сиене существовал «судья над дорогами», на смену которому позже пришли трое общих уполномоченных по дорогам. За мирным передвижением людей по дорогам следил назначаемый «чистильщик путей», хотя позже эта должность была упразднена, потому что Совет девяти разработал более сложную систему обеспечения безопасности в сельской местности. В целях обеспечения имущественных и гражданских прав сиенских купцов, где бы они ни находились, город вводил определенные санкции против купцов и граждан других политических единиц, признанных виновными в ненадлежащем обращении с любым сиенцем.
Такой размах общественных услуг и такая поддержка свободы, какие мы наблюдаем в Сиене, не имеют параллелей за пределами Северной и Центральной Италии той эпохи. Но Сиенское государство на этом не останавливалось. Оно также предоставляло широкие стимулы и экономические возможности.
Чтобы осознать это, достаточно обратить взор на правую стену Зала девяти, где находится другая огромная фреска Лоренцетти, «Плоды доброго правления» (которая также изображена на фотографии во вкладке). Фреска представляет собой панорамный вид на город и сельскую местность. Слева изображен город с многочисленными обитателями. На переднем плане танцует группа женщин, но более всего поражает бурная экономическая деятельность. Справа от женщин некий мужчина, держащий за узду лошадь, увлеченно торгуется с продавцом обуви. Справа от них читает проповедь священник, а чуть дальше женщина расставляет на прилавке кувшины с оливковым маслом или, возможно, вином. Мимо нее проходит мужчина с мулом, нагруженным дровами. Другие сидят за ткацким станком или гонят стадо. Две женщины, одна с корзиной, а другая с птицей, очевидно, направляются на рынок. Наконец, на заднем плане идут две лошади с вьюками. В верхней части фрески группа строителей занята тем, что добавляет очередную изящную башню к тем, что уже украшают облик города.
Правая часть фрески посвящена плодам доброго правления в сельской местности, где мы опять же явно наблюдаем экономические последствия Обузданного Левиафана и порожденной им свободы. Над пейзажем парит фигура Безопасности со свитком в руках, надпись на котором прямо связывает процветание со свободой:
Без страха пусть каждый странствует,
И пусть сеет каждый,
Когда такая коммуна
Эту госпожу будет держать под своим управлением,
Поскольку она отобрала всю власть у виновных.
Фреска изображает сцену, согласующуюся с этими высказываниями. На переднем плане мы видим крестьян, обрабатывающих изобильные поля пшеницы. Из городских ворот по мощеной дороге выходит группа охотников, а навстречу им идут торговцы, доставляющие свои товары и свинью для продажи. Другие люди на заднем плане сеют, жнут и молотят зерно. Среди ухоженных полей и домов царят мир и процветание.
Идея ясна: одно из многих преимуществ хорошего правления – это экономическое благополучие. Действительно ли было так, или Лоренцетти просто выдавал желаемое за действительное? Существовала ли в реальности связь между коммунальным правлением и экономическим развитием?
Как святой Франциск получил свое имя
Ответ на этот вопрос в какой-то степени предоставляет жизнь одного из самых известных святых Средневековья, святого Франциска Ассизского. Именно Франциск, прославившийся своей любовью к животным и природе, основал обычай сооружать изображение яслей на Рождество как один из величайших образов христианского вероучения. Слово «Ассизский» в его имени служит отсылкой к коммуне Ассизи в Центральной Италии, где он родился, предположительно в 1182 году. Часть же «Франциск» более загадочна. При рождении его звали Джованни ди Пьетро ди Бернардоне. Так откуда же взялось имя Франциск?
Отец Франциска, преуспевающий торговец шелком Пьетро ди Бернардоне, был как раз во Франции, когда родился Джованни. Жена Пьетро и мать Франциска, Пика де Бурлемонт, была родом из Прованса. По возвращении в Ассизи Пьетро предпочитал называть своего сына Франциском («Французом»), возможно из-за своей любви к Франции.
Любовь эта, очевидно, связана с коммерческим успехом Пьетро во Франции. В 1174 году, всего за восемь лет до рождения Франциска, итальянские купцы впервые приняли участие в шампанских ярмарках на севере Франции (см. карту 7). Эти ярмарки проводились шесть раз в году в четырех городах графства Шампань: Бар-сюр-Об, Ланьи, Провен и Труа. Каждая из этих ярмарок обычно длилась шесть недель, после чего наступала пауза, в течение которой купцы могли переехать в следующий город. В итоге шампанские ярмарки превратились в рынок, открытый почти круглый год.
В своеобразный магнит для торговли Шампань превратили несколько факторов. Одним из них было ее расположение: она стала местом встречи купцов со всей Франции, а затем привлекла внимание растущих городов Фландрии и Нидерландов. Но самое главное преимущество Шампани заключалось в ее экономических институтах, в огромной степени облегчающих торговлю. Графы Шампани прекрасно понимали, какое сокровище получили в своих владениях. Когда в 1148 году на пути в Провен были ограблены менялы из Везле, граф Тибо II писал регенту Франции с требованием выплаты компенсации менялам: «Я не позволю, чтобы безнаказанно совершались недостойные поступки, которые приведут к разрушению моих ярмарок». Графу Тибо нравились ярмарки, потому что он мог облагать их налогами. Нет купцов – нет налоговых поступлений. К 1170 году местные графы стали назначать особых «ярмарочных стражей», исполнявших охранные, регулирующие и судебные функции и обеспечивавших благоприятную институциональную среду. Вполне вероятно, что именно эти инновации побудили итальянцев, среди которых был Пьетро ди Бернардоне, пуститься в странствие через Альпы, чтобы посетить знаменитые ярмарки. Но благодарить за это требовалось не только графов. Три города Шампани, Провен, Бар-сюр-Об и Труа, имели привилегии коммун, что давало им право созывать на этот период свои муниципальные суды. Эти суды обеспечивали исполнение сделок и служили посредниками в торговых спорах.