ько государство, которое охотнее предоставляет общественные услуги, чем подавляет и угнетает своих граждан, но также совершенно иной набор экономических возможностей и стимулов, порожденных Обузданным Левиафаном.
Благосостояние и экономический рост основываются на нескольких простых принципах. К ним принадлежат стимулы, заставляющие людей инвестировать, экспериментировать и внедрять инновации. Без государства такие стимулы практически отсутствуют, потому что либо не существует законов для разрешения конфликтов и защиты имущественных прав во время конфликтов, либо существуют нормы, призванные заполнить безгосударственный вакуум и сдерживающие экономическую активность; при этом экономические возможности дестабилизируют саму суть таких обществ. В результате плоды любых инвестиций, скорее всего, украдут, отнимут или потратят зря. Деспотический Левиафан способен следить за осуществлением имущественных прав и защищать инвестиции людей, но чаще гораздо более заинтересован в высоких налогах или монополизации ресурсов для себя самого, так что экономические стимулы при нем лишь едва выше, чем при Отсутствующем Левиафане.
Благосостояние и экономический рост не просто покоятся на прочных имущественных правах. Они в критической степени зависят от широких экономических возможностей. Часто мы считаем их само собой разумеющимся фактом, но это не так, и не было так; как мы видели в предыдущей главе, экономика так естественным образом не организована. При Отсутствующем Левиафане клетка норм часто ограничивает экономические возможности для всех. При Деспотическом Левиафане правитель и его окружение могут обладать хорошо защищенными правами на собственность (даже чересчур защищенными, поскольку эти люди побеждают в любом споре), но не простолюдины. Такого рода неравного распределения экономических возможностей недостаточно для обеспечения экономического процветания. Возможности должны быть широко и равномерно распределены во всем обществе, для того чтобы если у кого-то появится хорошая идея для инновации или ценных инвестиций, он смог ее осуществить. Вспомним, что доминирование может проистекать от чрезмерной экономической власти, которую одни проявляют над другими, или из удушающих ограничений, накладываемых нормами. Следовательно, свобода в экономической сфере требует выравнивания поля и снятия ограничений. Именно это мы и видим на примере социальной мобильности в итальянских коммунах. Бесчисленные индивиды вроде Франческо ди Марко Датини или отца святого Франциска воспользовались этими возможностями и свободой для инвестиций, основания собственного дела, эксперимента с новыми идеями, инноваций и превращения из людей «низшего положения» в богатых торговцев. Такое направленное снизу вверх экспериментирование и социальная мобильность являются плодами свободы.
Таким возможностям и стимулам также необходима поддержка в виде честной системы разрешения споров и исполнения законов (или Правосудия, как подчеркивает «Аллегория доброго правления»). А они, в свою очередь, требуют, чтобы политические элиты не были слишком влиятельными, чтобы вмешиваться в отправление правосудия и пытаться склонить обстоятельства в свою пользу (веревки на фреске). Здесь мы видим другую критическую роль Обузданного Левиафана, закладывающего основы экономического процветания. Если бы Левиафан не был обузданным, то как бы мы проследили затем, чтобы к нему и к политически влиятельным людям применялись законы? То, что иногда называется «правилом закона», также зависит от оков на ногах Левиафана. И эти оковы возникают не просто в результате конституций и клятв, но, как подчеркивает фреска, это веревки, которые держит в своих руках общество.
Даже абстрактной приверженности принципам предоставления широких возможностей и честного разрешения конфликтов в общем случае бывает недостаточно. Если отсутствует ключевая инфраструктура, или если только немногие люди имеют доступ к знаниям и к навыкам, необходимым для достижения успеха в бизнесе или на работе, то возможности по-прежнему будут распределяться неравномерно. Поэтому общественные услуги необходимы, не только потому что они улучшают жизнь граждан, получающих доступ к лучшим дорогам, каналам, школам, и выгоду от регулирования, но и потому что они предоставляют широкие возможности. Вот чего достигли итальянские коммуны благодаря своей способности обуздать Левиафана, и именно это блестяще объясняет «Аллегория доброго правления».
Читатель, знакомый с нашей предыдущей книгой «Почему одни страны богатые, а другие бедные», увидит заметные параллели между тем, что мы только что описали, и концептуальной основой той книги. (По крайней мере, мы во многом последовательно соглашаемся с нашей более ранней позицией.) Там мы описывали институты, предоставляющие людям широкие возможности и стимулы для инвестиций, инноваций и занятий продуктивной деятельностью, такие как «инклюзивные экономические институты», которые предотвращают монополизацию политической власти небольшим сегментом общества и в то же время позволяют государству обеспечивать исполнение законов. Мы подчеркнули, что инновации, новые технологии и организационные принципы несмотря на то, что они необходимы для стабильного экономического роста, часто будут встречать сопротивление, поскольку могут дестабилизировать существующий порядок (то, что мы назвали «политическим креативным разрушением»). Лучшая гарантия от того, чтобы некоторые очень влиятельные игроки не блокировали новые технологии и в процессе не сдерживали экономическое развитие, – это убедиться в том, что никто и ничто не окажется достаточно сильным, чтобы сделать это.
С такой точки зрения концептуальная основа данной книги является развитием мыслей, изложенных в книге «Почему одни страны богаты». Обузданный Левиафан – не просто кульминация инклюзивных политических институтов, необходимых для инклюзивных экономических институтов. Он также критически зависит от эффекта Красной королевы – способности общества противостоять государству с политическими элитами и сдерживать их. Это выявляет центральную роль норм, которые помогают обществу организовываться, вовлекаться в политику и при необходимости восставать против государства и элит. Но важны не только оковы. В равной степени важна способность Левиафана проявлять свою силу для обеспечения исполнения законов, разрешения конфликтов, предоставления общественных услуг и поддержания экономических институтов, порождающих экономические возможности и стимулы. Таким образом в равной степени важна способность государства, основанная на балансе сил между ним и обществом. Другой новый элемент здесь – внимание, которое мы уделяем ослаблению клетки норм. Об этом говорилось в предыдущей главе, где были приведены примеры того, как ограничения, основанные на нормах, традициях и обычаях могут сдерживать экономические стимулы и возможности, и утверждалось, что для экономического роста их необходимо ослабить. Такое может происходить в какой-то степени само по себе, когда люди находят способы обхода этих норм, а сами нормы начинают терять релевантность. Но этот процесс значительно ускоряет Обузданный Левиафан, как мы видели в главе 2 на примере Древней Греции, и это подчеркивает еще одну основную роль способности государства – ослаблять клетку норм, одновременно создавая условия для свободы и устраняя препятствия на пути вовлечения общества в политику. Что критично, такое происходит, когда другие аспекты норм (особенно связанные с организацией общества и желанием предпринимать действия против элиты) сдерживают Левиафана, обеспечивая многогранное взаимодействие между способностью государства и нормами, как мы видели на примере Афин в главе 2.
Плоды дурного правления
Теперь, когда мы рассмотрели фрески двух стен в Зале девяти с их символизмом, перейдем к левой стене и изучим последнюю фреску. Тут мы видим «Аллегорию дурного правления», иллюстрирующую экономические последствия плохого правления.
Эта фреска сохранилась хуже остальных, но смысл ее ясен. На ней доминирует клыкастая и рогатая фигура Тирании (или того, что мы назвали деспотизмом). У ее подножия мы видим связанное Правосудие. Над нею вместо таких добродетелей, как Великодушие и Стойкость, парят Тщеславие, Измена, Жестокость, Обман и Злоба. С левого края мы видим Войну, понявшую меч. Рядом с Войной – Раскол, который вместо рубанка держит лобзик, распиливающий предметы, – олицетворение разногласий, которые разрывают на части общину и приводят к войне. На заднем плане ярко обрисованы экономические последствия Тирании. Город слева разорен. Земля усеяна кучами камней, стены и балконы домов разломаны. На наших глазах совершается убийство. Никакой торговли и коммерции не наблюдается. Последствия дурного правления видны и в сельской местности. По разоренным полям скачет войско. Дома горят, деревья поникли. Мы видим сильные образы экономических последствий Деспотического Левиафана, в которых художник прозорливо обвинил плохое правление.
Почему были изобретены тортильи
Обузданный Левиафан и порождаемые им экономические последствия и стимулы – явление не исключительно европейское. Еще один пример – из долины Оахака в древней Мексике примерно в 500 году до н. э. Чтобы понять, что происходило в Оахаке примерно в то время, начнем с одного из основных современных мексиканских блюд – лепешек тортилья.
Окультуривание кукурузы (маиса) стало ключевым моментом в долгой истории экономического развития коренных американцев. Это произошло на территории современной Мексики примерно 5000 лет до н. э., а возможно, и ранее. Кукурузу можно употреблять разными способами. Можно жарить початок и есть с него жареные зерна – такой деликатес до сих пор продается на улицах в большинстве современных мексиканских городов. Либо можно сварить его и растолочь зерна в кашу. Альтернатива, возникшая в 500 году до н. э., – превратить кукурузу в лепешки. Для этого нужно размолоть зерна в муку, смешать их с водой, посолить и приготовить на том, что мексиканцы называют