здесь и сейчас этот кувшин сверх моей обычной доли», на что один из его приспешников разрубил кувшин топором надвое и ответил: «Ты не получишь ничего из этой добычи сверх своей доли!» В дальнейшем Хлодвиг разобрался с этим воином, но этот эпизод подчеркивает эгалитарный, неиерархический этос военной дружины, одной из основ политики собраний франков. Также он служил значительным препятствием на пути строительства государства.
Важным шагом в процессе строительства государства стало завоевание последней римской провинции, Суассонской области. Хлодвиг перенял римские институты и, по всей видимости, нанял римских администраторов. Далее Хлодвиг умелым движением еще плотнее сдвинул два лезвия ножниц, приняв христианство. Он не просто обратился в новую веру, а перешел в нее вместе со своим войском. С этого дня Хлодвиг мог ссылаться на церковную иерархию, которую поддерживал для Меровингов. Затем он решил объявить себя императором. Церемония, обставленная в очень римском духе, проходила в городе Туре. Григорий описывал ее следующим образом:
В церкви Святого Мартина он стоял, облаченный в пурпурную тунику и военный плащ, и короновал себя диадемой. Он выехал на своем коне и своей рукой разбрасывал золотые и серебряные монеты среди присутствовавших… С этого дня его называли «консулом» или «Августом».
Предводители военных дружин не носили пурпур и не назвали себя Августами. Поступив так, Хлодвиг свел вместе лезвие народных собраний и демократических норм германских племен с лезвием римской модели централизованного государства. Получилось нечто большее, чем просто сумма частей. Чертеж бюрократической организации Хлодвиг получил из Рима, а христианская церковь вросла в диаметрально противоположные политику и нормы германских племен. Это сочетание поместило государство Меровингов у входа в коридор.
Помимо ношения пурпура, римское наследие также прослеживается в сохранении основной административной единицы, которая, как и в римские времена, называлась civitas, или город вместе с окружающей его областью. Старший меровингский управляющий, заведующий civitas, назывался comes, буквально «спутник», что часто переводится как «граф». Такая должность копировала позднеримских comites civitatis, и ее обязанности строились по той же модели – решение юридических споров, отправление правосудия и военное руководство. Подчиняющиеся comes служащие назывались «центенарии» (centenarii) – также слово латинского происхождения, обозначающее главу группы в сотню человек (centenae). Скорее всего, такова была примерная численность германской военной дружины, выбиравшей себе предводителя («сотника»), но во франкском государстве, институты которого смешались с римскими территориальными институтами, военный предводитель превратился в чиновника.
Одним из основополагающих действий Хлодвига в качестве императора было установление нового свода законов, «Салической правды», уцелевшая меровингская копия которой показана на фотографии на вкладке. Хлодвиг принадлежал к салическим франкам, отличавшим себя от другой группы франков, обитавших далее к востоку и называвшихся рипуарскими франками. Составление «Салической правды» началось с формализации существовавших норм и обычаев, регулировавших жизнь безгосударственных франков. Эти нормы подразумевали сложные правила разрешения междоусобных споров. Хлодвиг решил кодифицировать их и в конечном итоге поставить их под контроль своего нового централизованного государства. С этой точки зрения весьма значимо первое положение «Салической правды». Оно гласит: «Если кто будет вызван на тинг по законам короля, а он не явится, он присуждается к уплате 600 денариев, что составляет 15 солидов». Здесь «тинг» – древнее слово для обозначения народного собрания. Первым делом Хлодвигу нужно было позаботиться о явке. Что касается формулировки законов, то особенно показателен один из сохранившихся прологов. Он гласит:
Было угодно франкам и установлено между ними и их вождями отсечь, в целях сохранения внутреннего мира, все ненавистные поводы к спорам… Были избраны между ними из многих четыре мужа, именно: Визогаст, Салегаст, Арогаст и Видогаст, в селах, которые за Рейном, в Бодохаме, Салехаме и Бидохаме; и, собравшись на три заседания, они заботливо обсудили все поводы к тяжбам и вынесли о каждом отдельное решение.
Итак, установленная Хлодвигом «Салическая правда» не была чем-то навязываемым обществу извне. Она даже была написана не им, а четырьмя законодателями на трех заседаниях.
Этим законодателям, Визогасту, Салегасту, Арогасту и Видогасту, приходилось иметь дело с обычными проблемами, включающими в себя «споры». Так, «Раздел XVII. О ранах» постановляет:
1. Если кто вознамерится лишить жизни другого, но промахнется ударом и будет уличен, присуждается к уплате 2500 денариев.
2. Если кто вознамерится поразить другого отравленной стрелой, но промахнется и будет уличен, присуждается к уплате 2500 денариев.
3. Если кто ударит другого по голове так, что обнаружится мозг и выпадут три кости, лежащие поверх самого мозга, присуждается к уплате 1200 денариев.
4. Если же кто будет ранен между ребер или в живот, причем окажется, что появится рана и проникнет до внутренностей, присуждается к уплате 1200 денариев.
5. Если кто ранит человека так, что польется кровь на землю, и будет уличен, присуждается к уплате 600 денариев.
6. Если какой-нибудь свободный ударит палкой свободного, но так, что кровь не пойдет, то до 3 ударов за каждый удар платится по 120 денариев.
Кодекс предусматривал наказания за вражду, под которой подразумевались и оскорбления, так что было незаконным обзывать кого-либо лисом или зайцем. Он также регулировал отношения между франками и римлянами, хотя по формулировке законов сразу становится понятно, кто тогда правил бал. Например, «Раздел XIV. О нападениях или грабежах» гласит:
1. Если кто ограбит свободного человека, напавши на него неожиданно, и будет уличен, присуждается к уплате 2500 денариев, что составляет 63 солида.
2. Если римлянин ограбит салического франка, должно применять вышеупомянутый закон.
3. Если же франк ограбит римлянина, присуждается к штрафу в 35 солидов.
Очевидно, наказание для римлян, ограбивших франков, было более суровым, чем в противоположном случае. Различное отношение к римлянам и франкам говорит о том, что, хотя у франков и имелись законы, они не знали принципа «равенства перед законом», согласно которому все законы и практики применимы ко всем в равной мере. Этот критический аспект законов при Обузданном Левиафане развивался медленно, по мере действия эффекта Красной королевы.
«Салическая правда» не напоминала римские законы. Римские императоры, подобные Августу, не заботились о том, чтобы законы соответствовали распространенным нормам. Не приходило им в голову и объявлять, что законы устанавливают какие-то законодатели или общество. Таким образом, «Салическая правда» в многом ближе к кодификации, регулированию и укреплению существующих норм, попытки чего предпринимал сначала Драконт, а за ним и Солон в Древних Афинах. Но в процессе такого оформления законы также стали предусматривать разрешения конфликтов под присмотром государства. К концу VI века законодательство стало уже более римским, включающим элементы Кодекса Феодосия. «Салическая правда» стала очередным шагом на пути слияния структуры римского государства с нормами и политическими институтами франков.
Значение, которое имела формулировка «Салической правды», в очередной раз становится очевидным, когда мы переносимся во времена Карла Великого, который достиг апогея слияния с римским наследием, короновавшись римским императором в Рождество 800 года. Вместе с тем, когда дело доходило до его отношений со своим народом, Карл Великий не действовал подобно римским императорам. Те же народные собрания, обычаи и ожидания, сдерживавшие правление Хлодвига, обуздывали и владычество Карла Великого. Два королевских эдикта, изданные в Регенсбурге в 789 году, указывают на то, что представители государства злоупотребили своей властью и король получил жалобы от людей на то, что «те не соблюдают их закон». Особенное значение имеет выражение «их закон». Это был закон людей, а не короля, и в королевские обязанности входило поддерживать его. И действительно, «если граф, missus или любой человек сотворил это, то пусть об этом сообщат владыке королю, ибо он в наиболее полной степени желает привести такие дела в порядок». Здесь слово missus обозначает буквально «посланец», то есть представитель короля, связывавший провинции с центральным судом.
А что же насчет свободы? Хотя Хлодвиг и Карл Великий возглавляли государства, вошедшие в коридор, в их империях мы наблюдаем не так уж много признаков свободы. Это были беспокойные времена, когда немногие люди чувствовали какую-то защищенность от насилия. Последователями Хлодвига были воины, и среди франков вообще были широко распространены воинственные нормы. Об этом говорит и дар в виде копья и щита, которые народное собрание вручало юношам, становящимся полноценными гражданами. Франки все еще прочно жили в клетке норм, со своими обычаями, традициями и практиками, жестко ограничивающие экономическую и социальную деятельность – в немалой степени потому, что во франкском обществе существовало много религиозных и культурных табу наряду с четкой социальной иерархией. Все еще было распространено рабство, и люди могли добровольно поступить в услужение или в долговое рабство, подобно тому, как это происходило в африканских обществах, описанных в главе 2, но в отличие от Афин, где такая практика исчезла после реформ Солона. В судебных процедурах для получения показаний регулярно использовались пытки. Широко была распространена месть, как это видно по нашим отрывкам из «Салической правды». Но подойдя к коридору, эти общества вступили на путь, который в итоге должен был все это изменить.