Чтобы понять важность родовых групп в Китае, рассмотрим Новые Территории, часть берегового Китая, принадлежащую островному Гонконгу. В 1955 году этот регион все еще был под управлением Великобритании, и комиссариат составил опрос с целью выяснить распространенные в деревнях фамилии и количество поколений, прошедших после их основания. В районе Пин-Шань были исследованы тридцать четыре деревни. Среди них в двадцати семи у жителей была одинаковая фамилия. Из них в одной деревне генеалогия прослеживалась на протяжении 29 поколений, в другой – на протяжении 28, в восьми – на протяжении 27, в одной – 26, в одной – 25, в двух – 23, в двух – 22, в каждой из последующих – 16, 15, 14 и так далее. Но не это самое поразительное. Из тех восьми деревень, жители которых могли проследить свою родословную на протяжении 27 поколений, в семи у жителей была одна и та же фамилия Тан.
Вполне возможно, что людям с фамилией Тан нравится общаться с однофамильцами и поддерживать с ними связи (хотя ни у кого из нас нет знакомых с фамилиями Робинсон или Аджемоглу, и мы не живем рядом со своими дальними родственниками). Но это не главная причина такой однородности. Так получилось, потому что Таны владели землей коллективно и имели залы и храмы, в которых почитали своих предков, проводя в них церемонии и ритуалы. В одном уезде провинции Гуандун, по соседству с Новыми Территориями, родовым группам до коммунистической революции принадлежало 60 процентов общей площади земли. В другом гуандунском уезде пропорция составляла 30 процентов. Таким образом, родовые группы представляли собой не только совокупность отдельных лиц, они были организованы по корпоративному принципу, и эти институты с их залами и храмами почитания предков, имеют давнюю традицию в истории Китая. Род устанавливал свои правила и строгие нормы. Он разрешал споры и разногласия. Деятельность родовых групп в свою очередь поощряло китайское государство, потому что они считались полезными для контроля над обществом и разрешения споров, особенно если учесть, насколько слабо местные магистраты со своими ограниченными способностями могли управлять обществом, разрешать конфликты или предоставлять основные услуги. Начиная с эпохи Сун китайское государство делегировало эти обязанности таким родовым группам. Еще в 1064 году правительство Сун издало указ о создании благотворительных земельных владений, легших в основу родового земельного пользования. Родовые группы исполняют множество функций. Если возникает какой-либо конфликт, то стороны, скорее всего, обратятся к старейшине рода, а не к местному магистрату. Но и старейшины не выбирались произвольно – они назначались вполне официальным образом. Указ 1726 года предписывает:
В деревнях и огороженных стенами сельских общинах с родственными группами из проживающих вместе ста и более членов… в каждом роду назначается цу-чэн [глава рода].
Таким образом, родовые группы были интегрированы в государство. Государство Мин продолжило инициативы Сун и также поощряло создание залов почитания предков, институционализируя семейные структуры. В обмен на предоставление квазигосударственных услуг родовые группы получали права и привилегии, вроде возможности участвовать в монополии на торговлю солью. Так, Таны были «хозяевами рынка» с монопольными правами учреждать рынки в своем районе, и только они имели право строить лавки поблизости от рынка. Также у них имелась своя вооруженная охрана.
Колесо китайской Фортуны
Обрисованная нами история государственного деспотизма имела явные последствия не только для свободы, но и для китайской экономики. По сравнению с Периодом сражающихся царств возникновение централизованного государства с его способностью поддерживать порядок, следить за исполнением законом, собирать налоги и инвестировать в инфраструктуру оказало положительное влияние на экономическую активность, обеспечив эпоху деспотического роста. Но ограничения такого роста очевидны. Как мы видели, начиная с внедрения колодезной системы полей в сельском хозяйстве предпринимались периодические попытки жесткого регулирования и контроля над обществом, в результате чего деспотическая сила государства подавляла экономические возможности и стимулы для большинства китайцев. Последующие экономические тяготы и недовольство определили дальнейшее отступление от принципов строгого контроля Шан Яна в сторону конфуцианского подхода с менее жесткой хваткой и менее высокими налогами. Хотя эти послабления в некоторой степени улучшили частные инициативы, они привели к ослаблению налоговых поступлений и к уменьшению способности государства следить за исполнением законов, обеспечивать порядок и предоставлять общественные услуги, необходимые для дальнейших частных инвестиций. По мере чередования этих разных подходов благосостояние китайской экономики попеременно повышалось и понижалось. Но она никогда не выходила за пределы деспотического роста. Не было свободы, не существовало широких возможностей, стимулы были ограничены. Поэтому там не произошло никакой промышленной революции и никакого экономического рывка.
Последствия перехода от одной фазы деспотического роста к другой можно проследить на примере падения династии Цинь и возвышения династии Хань. Еще более четко это заметно на более позднем переходе от государства Тан к государству Сун. Восстание Ань Лушаня, ставшее реакцией на слишком строгий контроль танского государства, разрушило систему равных полей. Никто уже не следил за исполнением многочисленных трудовых повинностей, за чем последовало сокращение других типов принудительного труда. Точно так же разрушалась рыночная регуляция. Коммерция до этого была ограничена рядом определенных рынков, торговцев активно подвергали дискриминации. Всю торговлю на дальние расстояния взяло в свои руки государство, и оно же контролировало 1000 государственных ферм. Вся система постепенно атрофировалась.
На обломках прежней системы возникла не просто более конфуцианская организация общества, но также новая и более обширная рыночная экономика, рост которой носил менее деспотический характер. Восстание Ань Лушаня подтолкнуло население к южным землям, и экономика сосредоточилась в пойме реки Янцзы. Увеличились инвестиции в освоение затапливаемых земель, создание польдеров и выращивание риса и чая, который впервые стал популярным напитком. Также в эту эпоху появляются национальные рынки товаров роскоши, таких как шелк, лакированные изделия, фарфоровые вазы и бумага. Организация некоторых производств, например текстильного, стала ориентироваться на рынок. Торговля процветала не только внутри Китая; укрепились торговые связи с Японией и странами Юго-Восточной Азии. В государстве Сун впервые появились бумажные деньги и образовалась среда, благоприятная для возникновения и распространения новых технологий, включая подвижный печатный пресс, порох, водяные часы, компас, водяную мельницу, технологию плавки железа, различные астрономические инструменты и ранняя форма самопрялки. В сельском хозяйстве также произошло значительное улучшение урожайности, отчасти благодаря обширной ирригации. Тем не менее, спрос на эти технологии диктовало государство, державшее их под контролем. Знаменитые водяные часы конструировали государственные служащие для государственных служащих. Сельскохозяйственные инновации и ирригация были государственными проектами, как и нововведения в области металлургии.
В любом случае, какими бы ни были источники увеличения продуктивности сельского хозяйства, его оказалось достаточно для удвоения численности населения сунского Китая, а расширение рынков и внедрение инноваций привело к тому, что примерно к 1090 году (ко времени, по поводу которого имеется надежная информация) Китай мог похвастаться наивысшим средним уровнем жизни в мире – примерно на 16 процентов выше Англии. Необычайные достижения сунского Китая демонстрируют потенциал деспотического роста, особенно в эпоху, когда технология была по современным меркам простой и ее можно было развивать под надзором государства. Пока Европа медленно плелась по коридору, в котором государство и общество боролись друг с другом, Китай уверенно двигался вперед, потому что деспотическое государство использовало рычаги административного давления, которых не было у Обузданного Левиафана.
Но долго так продолжаться не могло. Деспотический рост никогда не бывает продолжительным. Династия Юань, последовавшая за Сун, подорвала меритократический принцип государственной службы, ввела систему наследования должностей, приостановила развитие торговли и промышленности и в целом ограничила экономические возможности и стимулы. Отход назад завершился к моменту прихода к власти династии Мин, которая ввела свою версию колодезной системы полей и запрет на заморскую торговлю, а также создала крайне нестабильные условия для всего частного бизнеса. Рост коммерции и урбанизации замедлился, стимулы для инноваций сократились. Китай начал отставать от Европы.
И снова торговля солью служит показательным примером того, как императоры Мин замедляли экономическое развитие страны. Правительство начало предоставлять монополию на торговлю солью в обмен на доставку зерна в пограничные регионы. Сдавая зерно, купец получал сертификат, который необходимо было обменять в столице Нанкине на другой сертификат, позволявший ему торговать некоторым количеством соли. Некоторые купцы стали специализироваться на доставке зерна к границе, а затем на продаже сертификатов другим, которые уже и продавали собственно соль. Цены на эти сертификаты колебались, поскольку правительство предоставляло право на торговлю солью и членам императорского семейства, дворцовым евнухам и старшим чиновникам. В 1617 году император решил отменить сертификаты, чтобы лишить влияния некоторых высокопоставленных персон и ограничить их в имущественных правах. Затем он продал монополию на соль некоторым избранным купеческим домам. Так были заложены основы системы, известной как «правительство надзирает, торговцы управляют», которая на практике означала то, что на правительственных заказах зарабатывали отдельные лица, обладавшие связями, В 1832 году установленная при династии Мин система вновь изменилась, на этот раз чтобы привлечь мелких инвесторов. Как мы видели ранее, в 1863 году в Ханькоу она снова была изменена, и государство усилило контроль над торговлей. Участие в соляной монополии было рискованным бизнесом.