нно независимо от существующего баланса сил. И в самом деле, Каррильо или Фигерес не смогли бы построить Обузданный Левиафан, если бы сельское хозяйство Коста-Рики носило такой же принудительно-репрессивный характер, как и в Гватемале.
Глава 10. Что не так в Фергусоне?
Убийство посреди белого дня
Вскоре после полудня 9 августа 2014 года в городе Фергусон, расположенном в штате Миссури, округ Сент-Луис, полицейский Даррен Уилсон убил восемнадцатилетнего афроамериканца Майкла Брауна. Браун украл пачку сигарет в магазине и шел по улице с другом, когда Уилсон, узнав об ограблении по рации, приказал им остановиться. Последовала потасовка, в ходе которой Уилсон, находясь еще в своей машине, выстрелил два раза. Браун побежал, а Уилсон погнался за ним и в общей сложности выстрелил в него шесть раз. Всего с момента встречи Уилсона с Брауном и до гибели последнего прошло полторы минуты.
Трагический инцидент произошел на фоне резко обострившихся отношений между преобладающим афроамериканским населением Фергусона и почти исключительно белыми полицейскими. После убийства Брауна город охватили длительные беспорядки, привлекшие внимание всего мира. Когда большое жюри приняло решение не привлекать к судебной ответственности полицейского Уилсона, вспыхнули очередные беспорядки. Предпринятое министерством юстиции расследование деятельности полицейского департамента Фергусона обнаружило серьезные нарушения конституционных прав граждан Фергусона, особенно чернокожих. Согласно отчету, полицейские города регулярно преследовали и подвергали унижениям афроамериканцев. Например,
2012 года 32-летний афроамериканец сидел в своей машине, отдыхая после игры в баскетбол в общественном парке Фергусона. Позади него остановил свой автомобиль полицейский, блокировав мужчине отъезд, и попросил того предъявить документы и сообщить номер социального страхования. Без всяких оснований полицейский обвинил мужчину в педофилии, сославшись на наличие в парке детей, и приказал мужчине выйти из автомобиля для обыска, хотя у полицейского не было причин полагать, что мужчина вооружен. Также полицейский потребовал обыскать автомобиль мужчины. Мужчина возразил, сославшись на свои конституционные права. В ответ полицейский арестовал мужчину, предположительно наставив на него пистолет и обвинив его в восьми нарушениях муниципального кодекса Фергусона. Одно обвинение касалось того, что мужчина недостоверно сообщил свое имя, упомянув его в краткой форме (например, «Майк» вместо «Майкл»), и свой адрес, который, хотя и был действительным, отличался от того, который был указан в водительском удостоверении. Другое обвинение касалось того, что мужчина не был пристегнут ремнем безопасности, хотя он сидел в припаркованном автомобиле.
В докладе отмечалось, что практика полицейских Фергусона, задерживавших граждан без достаточных оснований и арестовывавших их без веских причин, а также применение чрезмерной силы – все это представляет собой нарушение Четвертой поправки; ограничение свободы выражения с их стороны а также наказание за проявление защищенной законом свободы выражения являются нарушением Первой поправки. Что хуже, проявление «чрезмерной силы» было регулярным явлением в Фергусоне.
В январе 2013 года патрульный сержант остановил афроамериканца, увидев, как тот говорил о чем-то с водителем грузовика, а после отошел в сторону. Сержант задержал мужчину без всяких объяснений и без всяких высказанных оправданных подозрений о криминальной деятельности. Когда мужчина отказался отвечать на вопросы или подвергать себя обыску, каковой сержант был настроен провести, не приводя причин, по которым можно было бы предположить, что мужчина вооружен, – сержант схватил мужчину за пояс, выхватил свое ЭШО [электрошоковое оружие, обычно называемое тазером] и приказал мужчине подчиниться. Мужчина скрестил руки и заявил, что он не сделал ничего плохого. Видеозапись встроенной в ЭШО камеры показала, что мужчина не совершал никаких агрессивных движений по отношению к полицейскому. Сержант привел в действие ЭШО, включив пятисекундный электрический цикл, в результате чего мужчина упал на землю. Сержант почти немедленно снова привел в действие ЭШО, что впоследствии в докладе оправдывал тем, что мужчина попытался встать. На записи же отчетливо видно, что мужчина не пытался встать, а только корчился от боли, лежа на земле. Видеозапись также показывает, что сержант применял ЭШО почти непрерывно на протяжении 20 секунд, что дольше указанного в его докладе.
Случившееся в Фергусоне – не единичный инцидент. Схожие нарушения основных прав афроамериканцев и чрезмерное использование силы распространены во многих городах и поселениях страны. Последствия таких нарушений с применением насилия, типичные для многих районов проживания афроамериканского населения США, иллюстрируют травмы, причиняемые в результате такого «применения закона» к людям, которых закон, как предполагается, должен защищать. Если оставить в стороне убийства и физическое насилие, то недавнее исследование одного района в городе Атланта, штат Джорджия, обнаружило, что целых 46 процентов населения пострадало от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Разве это не расстройство, которое присуще ветеранам войны, ставшим свидетелями чрезмерного насилия и подвергавшим свои жизни постоянной опасности во время войны, к примеру, в Афганистане или Ираке? Да, но это не так уж отличается от ежедневных угроз, с которыми сталкиваются обитатели бедных районов во многих городах. Даже более того, средний показатель ПТСР в их среде – 46 процентов – намного превышает тот же показатель среди ветеранов войны – от 11 до 20 процентов.
Это не так уж похоже на «политическую свободу». В этих районах «гетто» повсюду царят страх и насилие. Значит, налицо доминирование. Что же происходит в Ферусоне? И вообще в Соединенных Штатах?
Побочный урон американской исключительности
В типичных повествованиях об истории США отдельное внимание уделяется ее исключительности в деле построения прочных республиканских институтов, начиная с блестящего проекта конституции страны. Реальность же намного сложнее. Да, в эволюции американского Левиафана есть много достойного восхищения, но при этом не следует упускать из виду так называемый «побочный урон», к которому можно причислить и происходящее в Фергусоне. Как мы видели в главе 2, американский Левиафан был в каком-то смысле создан федералистами. Их проект построения государства не был лишен поводов для беспокойства. Они беспокоились о том, что слишком сильный президент может выйти из-под контроля и злоупотребить своей властью или попасть под влияние какой-то группы или «фракции»; отсюда вся эта система сдержек и противовесов и распределение власти между исполнительной и законодательной ветвями. Федералисты также беспокоились о том, что и народное представительство может быть чрезмерным; отсюда непрямые выборы сенаторов законодательными собраниями штатов и коллегия выборщиков президента. Им также пришлось пойти на уступки тем, кто беспокоился о сохранении «прав штатов» и автономии штатов-учредителей; отсюда ограничения федеральной власти и концепция о том, что все явно не прописанное в Конституции является сферой штатов. Они также пошли на уступки мобилизованным, склонным к восстаниям и подозрениям простым людям, беспокоящимся о том, что все это может означать деспотизм; отсюда Билль о правах и ограничения на федеральное налогообложение.
Эта глава повествует о том, что такая архитектура, хотя она и привела США в коридор, была своего рода фаустовской сделкой. Помимо всего прочего, в качестве одного из ключевых условий она сохраняла возможности южных рабовладельцев эксплуатировать своих рабов, а это не только ограничивало способность государства, но и пятнало его репутацию. Запятнанные в крови оковы означали, что федеральное государство в некоторых очень важных отношениях не исполняло своей функции. Прежде всего, оно, что очевидно, не защищало рабов, а позже афроамериканских граждан от насилия, дискриминации, бедности и доминирования. В связи с этим примечательно, что в Фергусоне преследовали, штрафовали, задерживали и даже убивали именно бедных чернокожих граждан.
Кроме того, уступки штатам и различные ограничения также означали, что федеральное правительство будет ограничено в своих возможностях защиты от насилия и экономических трудностей всех своих граждан, а не только афроамериканцев.
Другое связанное с этим последствие конституционной архитектуры, особенно ограничение федерального налогообложения, привело к тому, что государство испытывало трудности при предоставлении широких общественных услуг. Это видно по тому, как часто оно прибегало к партнерству с частным сектором для предоставления даже наиболее основных общественных услуг – от разнообразных военных вопросов до здравоохранения и соблюдения законности. Государственно-частное партнерство подразумевает, что государство предоставляет поддержку, стимулы и иногда финансирование, но рассчитывает на частный сектор и сегменты общества для осуществления услуг, а иногда и для выбора направления их развития. В популярных дискуссиях такую стратегию часто восхваляют как способ привлечения энергии и креативности частного сектора. Иногда и в самом деле удавалось воспользоваться этими преимуществами, и, что важнее, это помогало США оставаться в коридоре, несмотря на глубокие конфликты и на множество новых вызовов, встававших перед страной. Благодаря эффекту Красной королевы, американское государство постепенно расширяло свои возможности, но его слабости и неспособность решать наиболее насущные проблемы сохранялись, и в итоге многие вопросы приходилось отодвигать в сторону. Некоторые общественные услуги, такие как здравоохранение и инфраструктура, не говоря уже о перераспределении дохода благодаря налогам, гораздо труднее предоставлять эффективно в рамках партнерства с частным сектором, потому что рынки, даже при поддержке государства, часто не могут предоставить нужный уровень качества или покрытия. Такая партнерская модель выглядела еще более сомнительной, когда речь заходила о соблюдении законов и разрешении конфликтов. Мы уже неоднократно видели, что «общество» – это не монолитное единство и что при достаточной мобилизации и политической ангажированности некоторые сегменты, такие как старейшины и мужчины в безгосударственных обществах (глава 2) или брахманы в Индии (глава 8), ставят социальные отношения и нормы под свой контроль. То же было верно и в отношении Соединенных Штатов как в общем смысле, и еще ярче это проявлялось, когда дело касалось государственно-частного партнерства. Именно эти сегменты, представлявшие частную сторону такого партнерства, и отстаивали свои интересы при разрешении конфликтов, установлении законов и предоставлении общественных услуг. Наименее организованные группы американского общества, такие как афроамериканцы и бедняки, часто оставались на обочине жизни с плачевными последствиями для их свободы.