— Митя, надо догнать ее, вернуть это варенье, — сказал судья.
— Я люблю смородиновое варенье, — призналась Ирина. — Вам же от чистого сердца принесли. Я не вижу в этом ничего плохого.
— Ладно, Митя, пусть остается. Как подарок вам от Грушовки.
Семейный ужин продолжался; мать снова завела разговор о свадьбе, и было решено организовать небольшое застолье с узким кругом приглашенных: родители с обеих сторон и по две-три пары самых близких друзей; Хохловы давали на свадебное путешествие пятьсот рублей.
После ужина смотрели телевизор, и в десять часов Митя пошел провожать Ирину.
В начале двенадцатого, когда Хохловы уже укладывались спать, приехала Шурочка. Она соскучилась, вот и приехала раньше срока. Правда, она быстро уловила, что сейчас не до нее.
Мать вскипятила чай, Шурочка пила чай со смородиновым вареньем и слушала семейные новости. Ей было жалко брата.
После чая Шурочка приняла душ и легла спать. Потом как будто толкнули ее, она вернулась на кухню. Мать, отец и Митя по-прежнему сидели за столом и пили чай со смородиновым вареньем. Занавеска на окне сдвинулась. Из-за нее выглянул маленький человечек, надел на них какие-то серые шапочки, а они сидели неподвижно, ничего не заметив.
— Мама! — крикнула Шурочка. — Не надо!
Но она не смогла сдвинуться с места, ее не слышали.
Она проснулась. В комнате темно, поверх плотной шторы сочится с улицы бледный свет, с кухни доносятся тихие голоса. Она встала и пошла туда. Родители спросили у нее:
— Что? Не спится?
В их взглядах она ощутила себя ребенком, обняла мать и посмотрела на отца с простодушной надеждой.