Или, например, такая ситуация.
Есть фонды известных медийных людей и есть я, Денис Терехов, фонд «Елизавета», проект «Реальная жизнь», помогаем сиротам, детским домам.
Я обращаюсь с просьбой к бизнесмену N, который очень богат. А чуть позже к нему обращается фонд известного человека: дорогой наш бизнесмен N, у нас специальный вечер в таком-то ресторане, где мы будем собирать определенные взносы, закрывать такую-то потребность в благотворительности.
Скажу больше, эта история реальная. Мы встречались неоднократно с очень серьезным бизнесменом N. И за счет участия его одного могли бы расширить нашу деятельность в масштабах всей России.
Но потому, что основатель фонда, медийная личность, просто ведет вечер и там собирается весь бомонд, люди высокого уровня, социального статуса и т. п., естественно, N там больше нашел для себя смыслов и серьезные деньги пожертвовал и будет, скорее всего, дальше жертвовать. А с нами прекратил общение.
Так бывает».
После приемки в цирке не смеешься
«Сейчас детские дома закрыты полностью на карантин. Я волонтерю в двух больницах: 67-й и 52-й. В 67-й открыли COVID-центр, я помогаю в приемном покое. Туда везут всех ковидных. И очень многих врачей туда перевели. В общем приемнике, естественно, остались врачи, но очень мало медсестер.
Когда скорая привозит пациентов, мы их принимаем, делаем триаж: измеряем давление, температуру, сатурацию. Затем ЭКГ, УЗИ, отводим на рентген. И если необходима госпитализация, берем мазки, кровь из вены и отправляем их в отделение.
52-я полностью переоборудована под COVID. И все скорые везут туда, получается бешеный поток.
Но людей-то привозят в разном состоянии. И не только ковидных. И всех надо принять. У кого отрезана рука, кто пьяный упал, голову разбил, то бабушка с давлением.
Там нескончаемый поток круглосуточно идет. Бешеная нагрузка.
Если ты в приемнике немножко поработал, потом тебе ничего не страшно, и в цирке ты не смеешься.
А в 52-й на транспортировке, в реанимации я помогаю как медбрат. Транспортировка либо внутренняя — отвозим на рентген, УЗИ и так далее, либо внешняя, когда в хоспис надо отвезти или после выписки на домашнюю самоизоляцию, если болезнь в легкой форме. Все делаешь в «Тайвеках», в защитных костюмах, которые не дышат».
Человеческое прикосновение
«Напоследок расскажу пару случаев.
Один дедушка после COVID пошел на поправку. Выписывают. Он лежачий. Я везу его домой. Встречает его сын, уже пожилой, говорит: «А как мы будем его поднимать?». И вот как с этим быть? Грузового лифта нет. Дедушка на тележке. Тележка очень большая, ее нельзя взять одному, мы с сыном кое-как ее подтаскиваем к лифту. Он уходит, ищет кого-нибудь из дворников, пытается им заплатить, но те боятся помогать, потому что видели скорую помощь, видели меня в этом костюме.
В итоге мы дедушку затаскиваем в лифт, ставим там, я держу его, и таким образом кое-как на четвертый этаж поднимаемся.
Сын благодарит со слезами на глазах и протягивает деньги. Я ему объясняю, что я волонтер, денег не беру, это мой принцип, я здесь не ради денег.
Он меня буквально умоляет: «Возьми. Здесь две тысячи. Пойдешь в храм, пожертвуешь эти деньги, вспомнишь в молитве о моем отце». Всё. С моей стороны было бы очень некрасиво, если бы я опять отказался.
Рабочие, которые вроде бы очень нуждаются в деньгах, отказались, а волонтер поднимает, и не просто поднимает, а потом еще укладывает на кровать, говорит: «Выздоравливайте». Отец благодарит его, и сын тоже.
Добрые слова, добрая атмосфера… Понимаете, ни в каких инструкциях не сказано о том, чтобы мы их поднимали. Но ты делаешь больше, чем положено, чтобы человек оказался дома, чтобы человеку было хорошо.
Еще одна история меня поразила прямо до слез.
Тех, кого в реанимацию доставляешь, надо в коридоре раздеть догола, потому что в реанимации все голые лежат. Привожу туда женщину. Интеллигентная такая, пожилая.
Вокруг бегают санитарки, медсестры, все постоянно в движении. На меня рявкают: «Раздевай женщину свою». А женщина вдруг говорит: «Девочки, я описалась». И заплакала. От своей немощи.
И когда она так сказала, к ней подошла санитарочка: «Бабуля, не плачь. Ты что, моя дорогая? Это реанимация, все здесь хорошо будет. Сейчас разденем тебя, и все будет чистенько, не переживай». Она вернула ей достоинство. Ничего не сказала особо мудрого, просто интонацией, этими двумя словами.
Та тут же успокоилась, ее раздели и увезли в реанимацию.
Вот это человеческое прикосновение было действительно очень сильным. Люди утешают людей, дают надежду.
Смысл, во всем ищешь какой-то смысл, наивысший смысл для себя. Живешь, чтобы созидать, людям помогать, когда они нуждаются, а не на себе быть зацикленным. Это и есть мое осознанное волонтерство».
Человек с большой буквы
Айшат Нажмудинова, волонтер, Ямал.
«У нас специфика края очень сложная: погода, природа. Например, дирекция Всероссийского общественного движения «Волонтеры-медики» доставляет СИЗы в 85 регионов, в том числе в наш. И что же происходит?»
Вертолетом и вездеходом
«Мы должны получить СИЗы в Салехарде, но первая партия прибыла в Ноябрьск. А у нас регион разделен на две части — восточную и северную ветку. Северная ветка — это только авиасообщение, там нет дороги за Большой землей. А есть восточная ветка — где железная и автомобильная дороги. Для нас стало настоящим испытанием доставить эти СИЗы всем нашим штабам. Но мы сделали это.
Еще сюжет. Одно лекарство отсутствовало в Приуральском районе. А тогда был конец апреля — начало мая, таял лед. Река Обь, через которую надо добираться до этого района, замерзает, и образуется дорога, зимник мы ее называем. Когда начинается распутица (лед начинает таять. — Прим. науч. ред.), передвигаются катерами на воздушных подуш ках, а после на вертолетах, а потом на паромы переходят. Был такой период, когда движение остановилось: ветра, метели ужасные. И мы доставляли это лекарство на вертолете и потом еще на вездеходе до заявителя.
Такие у нас интересные истории.
В нашем регионе 13 муниципальных образований, и во всех мы открыли свои штабы. Так, региональный штаб взаимопомощи во время пандемии коронавирусной инфекции называется «Мы вместе».»
Круглозерный или длиннозерный?
«Ребята работают с большим энтузиазмом. У меня сначала было паника, что люди испугаются, и мало кто к нам присоединится. Надеялась только на свой костяк волонтеров. Но представляете, нас за эти два месяца собралось 840 человек! Для Ямала это огромное количество. Наши муниципальные штабы очень активно помогают системе образования. Волонтеры развозят продуктовые наборы школьникам. Они же два месяца на онлайн-обучении, для них было предусмотрено в школе питание. Это все в итоге превратилось в сухие пайки. По согласованию с губернатором их решили развозить школьникам домой. Потом такая же система доставки была внедрена для дошколят, для детсадовцев. Развозка в неделю два раза — 1000 наборов. Там коробки большие, не успевают доесть, а им уж привозят следующий набор.
У нас есть даже заявки от медицинских учреждений. Они нам предоставляют рецептурные препараты, а мы их развозим тяжелобольным, которые находятся на самоизоляции.
Волонтеры помогают врачам еще и тем, что развозят их по домам, чтобы те брали анализы на COVID.
Жители стали еще более уважительно и доверительно относиться к волонтерам. Если раньше они не совсем понимали, кто такие волонтеры, то сейчас появилось полное понимание. Люди очень хорошо о нас отзываются. Наши ребята тоже довольны.
Бабушка заказала рис, мы спрашиваем: «Вам круглозерный или длиннозерный?» Важно, чтобы люди остались довольны привезенными нами продуктами.
Волонтеры сейчас — главные помощники. Даже, наверное, главнейшие. Мы реально спасли ситуацию. Уже более ста тысяч волонтеров по всей стране присоединились к акции «Мы вместе» во время пандемии.
Волонтеры даже в самых непростых ситуациях пытаются сохранить позитивный настрой».
«Наши ребята делятся хорошим настроением, хоть и с расстояния двух метров, говорят добрые, теплые слова людям, которым доставляют продукты, лекарства. А для нашей российской ментальности без этого никак».
Легкости перевода
«В январе мы запустили социальный проект #переведиВМ (ВМ — волонтер-медик). Хотим его презентовать как лучшую практику регионального отделения. Это целиком наша инициатива.
Суть в том, что мы помогаем медицинским работникам в прямом смысле слова находить общий язык со своими пациентами. На Ямале большая часть населения — ненцы и ханты. И много случаев, когда в окружную клиническую больницу Салехарда попадают люди со стойбища, из ямальской тундры, где проживают в чумах, и не могут объясниться с врачами на русском. А среди врачей ненцев один-два.
И мы набрали интернациональную команду, теперь с нами работают представители коренных народов Севера, которые выступают как переводчики между врачом и пациентом.
Был случай: дедушка из тундры попал в больницу, и у него неделю не могли взять анализы — никто не мог ему ничего объяснить. Мы отправили нашего волонтера-медика, она все подробно объяснила ему, и вопрос тут же был решен.
Этот проект очень важен, сейчас на нем заострено очень большое внимание.
Еще мы перевели на ненецкий язык буклеты о коронавирусе с рекомендациями Минздрава и Роспотребнадзора. Закончим разработку их дизайна, напечатаем и будем раздавать.
Также есть электронный вариант буклетов, его мы уже распространяем в Instagram, VK, Facebook, WhatsApp.
Еще мы сделали буклеты на ненецком на тему «Диспансеризация». Это же вообще проблема — люди не хотят проходить диспансеризацию. Мы отправили наших волонтеров в тундру, они общались на родном языке со своими земляками, раздавали буклеты, поясняли, в чем суть диспансеризации и почему она важна.