Поэтому очень надеюсь, что текст ниже не выдержит никакой литературной критики: чем более он будет неправильным с точки зрения письма, тем лучше у меня получилось воплотить свою задачу, — чтобы читатель услышал голоса всех присутствующих волонтеров.
Ольга. «Я заместитель руководителя штаба Московского регионального отделения «Волонтеры-медики». Без месяца врач, студентка шестого курса Сеченовского университета. В добровольчестве нет условной даты начала отсчета, потому что это образ жизни, ты не выбираешь по щелчку: я пойду волонтером. Это желание и потребность идут от души. Ты уже этим живешь и без этого не можешь.
Однажды я сказала своей коллеге: «Я, кажется, устаю, все, бросаю это дело». Она ответила: «Оля, ты бросишь, а через день, два, через неделю придешь и начнешь опять это делать. Потому что без этого уже никуда». Да, по-другому никак. Ты в команде — вокруг твои единомышленники, ты всегда знаешь, что тебя здесь поймут, поддержат, и все думают одинаково и работают во благо».
Поэтому как бы я ни хотела уйти только в профессию врачевания, добровольчество — это жизнь, без которой уже никуда.
Света Бушуева. «Еще совсем недавно я ничего не знала о волонтерстве, но теперь это стало огромной частью моей жизни, и без этого я себя уже не представляю. Я из семьи врачей, но не врач, как говорится, в семье не без урода. Хотя сейчас мной вся семья гордится. Родители в Екатеринбурге живут и каждый день совершают паломничество к билборду «Волонтеры-медики», молятся на него и радуются за меня.
Мое решение прийти в волонтерство было достаточно осознанное, когда два месяца назад настало понимание: в стране ситуация, похожая на войну, да еще родители-врачи говорят, что все очень серьезно. И возникла настоящая потребность делать что-то нужное для людей.
До карантина я работала в компании «Яндекс. Маркет», занималась мероприятиями. Теперь волонтерство стало главным мероприятием в моей жизни. Мы помогаем пожилым людям, доставляем продукты, лекарства».
«Это невероятное ощущение — быть полезной обществу, видеть результат своей работы здесь и сейчас».
Даниил Камбалов. «Я предприниматель половину своей сознательной жизни — с 18 лет, сейчас мне 36. У меня свой бизнес был, полгода назад не стало. В России от двух вещей не зарекаются, и вот эти вещи отчетливо замаячили на горизонте. Я принял волевое решение: закрыть бизнес.
Когда началась пандемия, стало понятно, что очень многие вопросы, над которыми я работал, сейчас оказываются подвешенными, и решение переносится на неопределенный срок. И это высвободило колоссальное количество жизненной энергии.
Хороший бизнес был, такой мощный средний, около 500 человек в штате, 30–40 магазинов в Москве на пике, компьютерный ретейл. И мы всегда участвовали в социальных проектах: работали с фондом «Созидание», помогали устраивать чемпионаты среди детей-инвалидов. В общем, вкладывали душу и деньги в благотворительность. Сейчас остались душа и руки.
За развитием ситуации с коронавирусом я следил с самого начала, мои бизнес-партнеры живут по всему миру, была прямая коммуникация с Китаем, с Италией.
Я хорошо понимал, что в России счет пошел на недели, и мы придем к тому же, правда, непонятно, в каком виде, но пандемия нас не минует. И я записался в волонтеры, начал работать.
Параллельно пошла колоссальная энергия обмена с людьми, которым помогаешь, благодарность человеческая. И появилась куча идей. Мы сняли фильм про волонтерство, про людей с активной жизненной позицией, кто активно своими действиями помогает и поддерживает тех, кто не может о себе позаботиться сам».
Катя Еремина. «Сейчас моя профессия — художник по гриму в кино. По высшему образованию — психолог. Вот отработала последний день перед карантином, на следующее утро проснулась, позавтракала, посидела, думаю: так, а что сидеть? Можно сидеть неделю, две, закачаться, прокачаться, посмотреть все фильмы, перечитать все книжки, а дальше что?
Мне это показалось эгоистичным существованием.
Я начала соображать, что в этой ситуации могу сделать. Мысль была заброшена, и, тупя в интернете, как мы обычно делаем, я вдруг наткнулась на материал о волонтерстве. Я позвонила на горячую линию, поговорила. Мне предложили подключиться к работе волонтеров-медиков, закрывать социальные нужды.
Посадить людей на карантин достаточно легко, особенно пожилых, а дальше возникают вопросы: в обычной жизни бабушки-дедушки сами пытаются себя обеспечить, тихонечко ходят в магазин, покупают продукты, тихонечко живут. У пожилых людей, как правило, нет гаджетов, онлайн-банкинга, они не знают, как заказать продукты. Волонтеры помогают им обеспечить самые простые бытовые нужды.
Волонтеры помогают людям не то чтобы скрасить существование, а адаптироваться. Никто никогда не строит план Б. У всех есть план А — просто как жить. Но плана Б — как существовать в экстремальных ситуациях — ни у кого нет. И возникают растерянность, непонимание, что делать, как себя обеспечить, куда обратиться, кому позвонить, у кого попросить помощи.
У пожилых людей к тому же есть стеснение и настороженность. Волонтеры помогают им чувствовать себя в безопасности».
Денис Терехов. «Волонтерство для меня давно стало профессиональным — я работаю в благотворительном фонде, в проекте «Реальная жизнь». Мы занимаемся сиротами, конкретно — подростками, готовим их к жизни после детского дома.
У нас есть своя школа, мастер-классы — такие наставнические отношения с подростками. Мы формируем их как личности, чтобы в дальнейшем они сами взяли на себя ответственность за свои жизни.
Это основная моя деятельность, в ней и профессиональная, и внутренняя установка, потому что волонтерство — это то, чем я живу уже не первый год.
Когда началась пандемия — а я новости вообще не смотрю нигде, ни в соцсетях, ни в телевизоре, — весь ажиотаж мимо меня прошел. Я понял, что все серьезно, когда у нас охранник прекратил со мной здороваться за руку и на расстоянии двух метров в маске говорил: «Привет, Денис». Я понял, что все серьезно: закрыли все детские дома, хотя мы начали организовывать футбольную школу, деньги нашли, перспективы такие классные были.
Я решил, что буду держать себя в тонусе: пробежка в шесть утра десять километров, онлайн-обучение, сертификат первый, второй, третий, четвертый, пятый. На шестом у меня прозрение — сколько можно сидеть? Какая-то бессмыслица во всем этом. Я ноутбук закрыл и пошел волонтерить.
Такой у меня эволюционный путь. Я сначала покупал продукты, лекарства бабушкам-дедушкам разносил, общался. Увидел, что люди в страхах живут. Вот женщина в зрелом возрасте, не сказать, что немощная, — так она из дома три дня не выходила, ждала, когда к ней волонтеры придут, принесут продукты, говорит: «Мы тут голодаем, а вы где?» А у нас заявок очень много было, и я к ней смог прийти только вечером.
Самая страшная эпидемия — это страхи, которые есть в людях, и они распространяются. И реально губят.
Порадовало, что очень много молодежи занимается волонтерством, и я постепенно отошел от этой деятельности. Почему? Потому что потребность развозить продукты и лекарства закрывается. И я решил заняться другим направлением волонтерства — подал заявки в больницы. Мне пришел ответ из 67-й больницы: если есть желание — пожалуйста. Конечно, есть.
И там я прозрел. Увидел это движение, когда за два часа 50 скорых приезжает и не хватает человеческих ресурсов, чтобы принять, разместить, температуру померить. А я теперь уже все умею делать, кстати, и то, и другое, и третье. И я дальше пошел по своему эволюционному пути, в 52-й больнице тоже волонтерю, там «красная зона» и там только ковидные пациенты.
С одной стороны, моя работа — это профессиональное, не могу пройти мимо чьей-то нужды, такой внутренний призыв в помощь врачам. Надо врачам помогать, и это основная моя мотивация — помочь им сделать свое дело».
Эрден. «Я студент института Евдокимова, учусь на шестом курсе. Я все время работал, все время учился, у меня два высших образования, сейчас второе получаю. Занимаюсь параллельно массажем, лечу людей, работаю сам на себя. Когда пришел коронавирус и ввели карантин, я не мог сидеть дома, нужно было делать что-то полезное.
И вот теперь волонтерю в больнице № 67. Там у нас условно «зеленая зона», потому что привозят человека с переломом, а у него оказывается еще и пневмония бессимптомная. Но я не боюсь. Главное — верить в то, что все будет хорошо, и соблюдать меры предосторожности.
Приходишь домой, принимаешь каждый вечер душ, смываешь всю усталость и на следующий день волонтеришь. Я привык такой темп держать в жизни. В будущем планирую открыть клинику, где я смог бы оказывать лечение бесплатно, безвозмездно. Очень много людей нуждаются в квалифицированной помощи, но не могут себе это позволить.
Я буддист, у нас есть выражение: кто сколько может — столько даст.
Было бы хорошо, если бы люди пожилого возраста могли бы спокойно прийти, полечиться и не думать о том, хватит ли у них денег.
Нужно прожить так жизнь, чтобы сделать очень много добра, сколько мы живем, столько нужно делать добра. Если все будут так жить, мир станет намного лучше».
Денис Терехов. «Я аполитичен. Я знаю многих людей, у которых каждый день начинается с молитвы блогерам и прочим ютьюберам. Они называют себя оппозиционерами, хотя живут с американским гимном в своем сердце. Ладно, это их выбор.
Мне без разницы, по большому счету, главное — помогать в данной ситуации врачам. Я в больнице такой деловой хожу: этого сюда, этого сюда, скорая сюда. У меня темперамент такой, мне надо проявлять инициативу, я там как главврач. Ко мне уже медсестры подходят: «Денис, этого пациента куда?» Скорая приезжает, в глаза мне смотрят: «Вы хирург, наверное?» Конечно, дайте что-нибудь отрезать…