было: на конец марта пришелся самый пик заболеваемости, количество только официально зарегистрированных больных превышало три тысячи в сутки. Спад, который наметился к апрелю, если и существовал, то самый незначительный, чуть менее критических трех тысяч в сутки, а общее количество больных достигало 100 тысяч. Отмена карантина грозила второй волной эпидемии.
Исламская республика вроде бы готовилась к негативным последствиям непопулярных решений. Граждан настойчиво призывали соблюдать социальную дистанцию (несколько метров), избегать по мере возможности мест особого скопления народа. Насколько эти призывы помогали, судить трудно, тем более что, по мнению экспертов ВОЗ, одной из главных причин роста заболеваемости стали религиозные собрания. К тому же еще до объявления запрета на всякого рода паломничества некоторые иранские верующие попытались ввести в обиход новую квазирелигиозную практику: они облизывали разнообразные поверхности в особо почитаемых святых местах и снимали это на видео. По их мнению, так они утверж дали целительную силу веры в наступившие тяжелые времена, но на деле только способствовали распространению вируса и увеличивали вероятность повторной вспышки эпидемии.
Чем можно объяснить подобные странности в поведении людей во время разразившейся пандемии?
Дело в том, что эпидемии коронавируса, как и любой другой эпидемии, сопутствует также информационная эпидемия, которая так же действует на душу, как вирус на тело, а то и сильнее.
Многие из нас пали жертвой информационного вируса еще до того, как до нас успел добраться коронавирус, а многие болезненные поведенческие реакции наблюдались и без заражения вирусом.
Человек как обладатель эго, прежде всего, осознает себя как целостное и не поврежденное тело. Выживание тела, спасение его от физического уничтожения, смерти — основная миссия эго. Для этого наше эго задействует базовые физические инстинкты. Как реагирует мозг на опасность для жизни? Эволюция заложила в нас три основных способа избежать смерти, которые кратко можно сформулировать так: «Бей!», «Беги!», «Замри!» Рассмотрим, как проявляются в ситуации пандемии инстинктивные базовые реакции человека на смертельную опасность.
«Бей!» Это такие, казалось бы, непохожие, но сходные по своей сути явления, как героизм, альтруизм и, с другой стороны, бравада и отрицание. Героизм и альтруизм врачей и волонтеров в описании не нуждаются. Однако социальные сети и Всемирная сеть интернет полнились видео- и текстовыми сообщениями о том, как на борьбу с вирусом поднялись простые люди, которые могут все и ничего не боятся. Едва ли не каждый такой борец оповещал мир о том, что теперь ему ничего не страшно, поскольку он сам дома придумал и сделал себе единственно действенную спецодежду и спецзащиту от коронавируса, которая обычно демонстрировалась на видео в ходе едва ли не ритуального танца. Целью его явно было напугать до смерти в принципе неживой вирус. Понятно, что подобные ритуальные действа уходят корнями в глубинные слои человеческого бессознательного, потому что наше эго в критических ситуациях черпает энергию именно оттуда.
Одновременно с иррациональными действиями наблюдался взрыв всякого рода рационализации, экспертных оценок. Множество людей, казалось, точно знали о ситуации решительно все и охотно делились с миром своими знаниями. Например, о том, как сейчас следует вести бизнес. На экстренных онлайн-конференциях случайные люди серьезнейшим образом обсуждали, как выжить бизнесу в условиях эпидемии. Они не знали, как им самим выжить, но знали, как помочь экономике страны. Таковы парадоксальные пути эго.
К паадоксальнырм на первый взгляд реализациям принципа «Бей!» можно отнести и отрицание опасности заражения коронавирусом, насмешки над рекомендациями самоизолироваться: люди упорно воспринимали вынужденный отпуск как отпуск от надоевшей работы, нарочно организовывали массовые гулянья, отдых на природе с шашлыками, не говоря уж о традиционном совместном распитии спиртных напитков, что, конечно, наводило на грустные мысли о национальном менталитете. Следующим шагом становилось обесценивание любой информации о пандемии, как фейковой, так и вполне достоверной и разумной. Коронавирус последовательно именовали обычным ОРВИ, отрицали само его существование и вызываемые им тяжелые осложнения, сюда же подтягивались разнообразные теории заговора и прочие игры с реальностью, обычные для эго, которое делает все, что может, в сложившейся смертельно опасной ситуации.
«Беги!» Сразу встает вопрос: куда? Эпидемией охвачен весь мир. Оставалась только паника. Те, кто погрузился в панику, кинулись скупать гречневую крупу и туалетную бумагу, да так активно, что покупки на две недели предполагаемой самоизоляции совершались дважды и трижды за неделю. Других паникующих охватывало стремление навести вокруг себя полную стерильность, доходившее до абсурда. Толпа людей, погруженных в свое эго в состоянии паники, напоминает большое раненое животное, которое несется, не разбирая дороги, и сметает все на своем пути. «Сбежавшие» от эпидемии пугали остальных, рассказывая разнообразные страшилки в соцсетях. А между тем известно, что страх и тревога передаются от человека к человеку гораздо быстрее любого вируса.
«Замри!» Страх — это маленькая смерть того, что мы уже знаем, и одновременно начало чего-то неизведанного. Страшит гибель привычного, страшит и неизвестное новое. Страх стережет границу между старым и новым образами мира. Паника, наведенная сторонниками реакции «беги», максимально приближает человека к животному состоянию и взаимодействию с миром именно в этом состоянии. Эго подсказывает еще одну реакцию: замри, обомри, сделай вид, что ты уже умер, что тебя нет. И тогда, может быть, вирус тебя не заметит. Иллюзия, что самоизоляция — это укрытие от вируса, тешит умы многих. Эго в борьбе за выживание толкает людей на строительство баррикад и бункеров, которое отнимает громадное количество времени, энергии и ресурсов.
Информагентства сообщали, что российские богачи в страхе перед коронавирусом принялись скупать аппараты ИВЛ (искусственной вентиляции легких). Но просто купить аппарат мало — нужно оборудовать дома госпитальную комнату, где специально обученный специалист будет проводить необходимые процедуры вентиляции. На аппараты мгновенно образовалась очередь, начались поиски новых каналов поставок, Франция и Германия даже ограничили экспорт ИВЛ. Однако новостей о том, что главные бенефициары банков или некие условные олигархи создали фонд по закупке аппаратов для российских общественных больниц, не наблюдалось.
В целом в российской реакции на эпидемию наблюдалось не больше гражданской добродетели и ответственности властей, чем в Иране. Хуже всего было то, что люди и не хотели поступать в соответствии с высокими этическими принципами, помнить о том, что они все же люди.
Во взаимодействии с реальностью эпидемии на уровне животных инстинктов мало разумного. Взаимодействие разумное предполагает осознанное принятие реальности и адаптацию к изменяющимся условиям жизни. Вместо панической реакции полезнее, напротив, замедлиться, остановить беготню мыслей и осознанно наслаждаться каждым мгновением жизни прямо сейчас. Чистота помыслов во взаимодействии с миром в опасной ситуации может оказаться гораздо значимее, чем непрерывное наведение чистоты рук и окружающих предметов.
Врачи — не мы?
Один из главных вопросов, который волнует сейчас продвинутых молодых людей: куда бы инвестировать свои деньги, чтобы стать богатым? Каждый день проходят тысячи семинаров и лекций на эту тему. А это значит, что все одержимы экономическим развитием, богатством, успехом и мечтами о сытой и счастливой жизни.
Но вот пришел коронавирус и вдруг стало понятно, что экономика — это нечто похожее на самолет, из кабины которого вышел пилот, а мы все — пассажиры, и никто не знает, куда летит этот самолет, упадет ли он, что там со вторым пилотом и что теперь делать.
А чтобы понимать, что делать сейчас, необходимо делать правильные вещи заранее.
С 2015 года по многим странам Европы прокатилась оптимизация: существенно сократилось количество больниц и койко-мест. Во многом, на мой взгляд, в текущем коронакризисе виновата не пандемия, а именно здравоохранение, точнее, авторы его нового извода. Именно поэтому мы были вынуждены запереться дома: медицина оказалась просто не готова к новым вызовам. И это не вина врачей. Это вообще не та ситуация, когда надо искать виноватого. Намного важнее признать, что да, мы оказались в такой ситуации — и наша задача не найти виновного, а сделать выводы и изменить нашу жизнь, нашу медицину, извлечь уроки, которые преподал нам COVID-19. Как думаете, если бы не политики, а врачи решали, начинать войну или нет, была бы история человечества другой? По моему мнению, безусловно, да.
Мировая экономика развивается непредсказуемо, однако относительно области оказания медицинских услуг можно сделать уверенный прогноз: система здравоохранения в привычном нам виде свое отжила. Грандиозный и вместе с тем надежно скрытый от пользователей механизм ОМС, оптимизации всего еще не оптимизированного, возведение больших медицинских центров и закрытие небольших больниц в регионах, увольнения лишних специалистов, коррупция, постоянный сбор денег всем миром на плановую операцию — все эти привычные реалии на глазах теряют смысл и связь с действительностью. Систему медицинского обслуживания можно начинать создавать едва ли не с нуля.
Почти 100 тысяч койко-мест, которые Министерство здравоохранения обещает срочно вернуть в регионы, знаменуют новую модель медицинского обслуживания России, а также, скорее всего, и во всем мире, поскольку беда сейчас у всех одна.
Следует понимать, что российское правительство вот уже два десятка лет оптимизирует отечественное здравоохранение вовсе не с целью развалить все, что было построено за годы советской власти. Наоборот, чиновники были исполнены самых благих намерений наконец-то привести все в соответствие с мировыми стандартами. Чтобы интерьеры палат были, как в космическом корабле, чтобы каждый врач был как минимум героем знаменитого сериала и получал зарплату как минимум несколько сотен тысяч, чтобы даже сложные операции были доступны по обязательной медицинской страховке всем гражданам страны.