Лена нерешительно протянула руку:
– Алик, но я ведь хотела миндальное, а тут с заварным…
– Ну… это я тебе помогал.
– Слушай, никогда не лезь в мои личные пирожные! Не буду я его есть! Уничтожь!
– А вот это не выйдет. Обратно не получается. Придется, лапушка, съесть.
– Нет уж, ешь сам!
– Что ж, на какую жертву не пойдешь ради любимой женщины! Лена, а может, ты всерьез хочешь есть? Ты ведь уже сколько месяцев постишься!
Он усадил ее обратно в кресло, а сам быстро уставил стол тарелками и блюдами. Посредине, между двумя высокими бокалами, появилась бутылка шампанского.
Он возился, а в голове неотступно вертелась мысль: «Почему у Лены не вышло? Еще не приспособилась? Или на это годится только мое пси-поле с гипертрофированным воображением? Или потому, что она… ненастоящая?» От последнего слова у него резко сжалось сердце.
– Ну как?
– Гм… Слушай, скатерть-самобранка, а где салфетки?
– Ой-ей-ей, да как же это я оплошал… Совсем одичал без женского глаза. Как благодарить вас, сударыня…
– Ладно-ладно, не подлизывайся. Слушай, раз уж мы занялись хозяйством, покажи, где у тебя что.
Олег повел ее по комнатам.
– Вот спальня, тут – кухня, тут – ванная, это выход наверх. Вот эта кнопка – дверь, эта – лифт, – он показал, как что действует.
– Алик, а зачем нам такие двери?
– Понимаешь, я ведь тебе уже говорил: я тут сначала наплодил всякой дряни – ящеры, кроты, где-то гуляет такой Змей Горыныч, бронированный и огнеметный, он мой первый дом разрушил. Так что это на всякий случай. И запомни: без оружия наверх ни шагу. Генератор всегда держи включенным, ясно? И вообще, лучше ты без меня первое время наружу не выбирайся…
Прохладный душ бил по коже. Олег наклонился и подставил спину. Приятно… Потом завернулся в махровую простыню, сел на край ванны и задумался. «Итак, я счастлив…» И от этой мысли ему стало тоскливо и тяжело.
ДЕНЬ ЧЕТЫРЕСТА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ
«Сашка уже наелся и уснул. Все-таки он больше похож на Олега – курносенький, бровки беленькие. Хороший мальчик, спокойный. Первый месяц только спать не давал, а потом – как отрезало. И вес набирает хорошо. Вот только развитой какой-то не по возрасту – пятый месяц, а уже зуб лезет. Сейчас сосал – так укусил… И вообще, мудрый, видно, парень будет: когда не спит, все глазеет по сторонам, улыбается, а потом нахмурится, пальцы считать начинает. Смотрит на каждый по очереди, шевелит, будто загибает. Не пора ли ему под капор сеточку надевать? Кто их знает, детенышей, когда они соображать начинают. Надо с Аликом посоветоваться».
Тут Лена услышала тихий рокот лифта. Хлопнула дверь. «Теперь, наверное, он задвигает эту кошмарную плиту – ну да, вот дошел через пол мягкий толчок. Шагов не слышно – ковер заглушает». Лена считает: двенадцать, тринадцать, сейчас откроется дверь…
Открылась дверь и вошел Олег. Наклонился над кроваткой, нежно коснулся губами румяной щечки. Потом сел рядом с женой, обнял за плечи, прижался лбом, устало откинулся на подушку.
– Маленький, скажи тете здрасьте!
– Вот я сейчас одной тут тете по шее надаю. И пониже. Лен, ну нельзя же так, я тебе сколько раз говорил, запирай дверь.
– Вечно ты чего-то боишься…
– Глупая, я ведь не за себя боюсь. Залезет, не дай бог, какая-нибудь дрянь сюда…
– Ну ладно, я больше не буду, о мой муж и повелитель! А как твои успехи? Принес ли ты на ужин добычу? Много ли собрал слоновой кости?
– Кстати. Горыныч слониху сожрал. Машу. И саванну зажег. Выгорело до самого озера. Вот черт никелированный!
– Слушай, убей ты его. Никакой от него пользы, кроме вреда.
– Уже. Жалко было сперва – все-таки уникальный зверь. А потом решил: надо будет – нового сделаю. Но до чего живучий оказался – четыре ракеты я в него всадил, а он еще дрыгался! А серые – тоже твари! Пяти минут не прошло, а они тут как тут!
– Алик, а может, и их?
– Нельзя, а то твои олешки расплодятся, всю флору съедят, болеть начнут. Пусть поддерживают экологический баланс.
– Какой ты у меня умный, знающий и предусмотрительный!
Олег привлек к себе Лену, обнял и поцеловал. Она положила голову ему на плечо, водила пальцем по подбородку и пилила, что он вечно небритый. Он обнял ее покрепче и начал целовать губы, щеки, шею. Но тут она выскользнула и заявила:
– Нечего, нечего, ужинать пора.
Поправила перед зеркалом прическу и удрала на кухню. Олег пошел следом, стал в дверях в любимой позе – плечом к косяку, руки в карманах. Смотрел, как она накрывает на стол. Она осталась такая же стройная и изящная, как и до Сашки, а лицо еще похорошело. И она никогда не вспоминала того, что было раньше. До ее появления здесь. Только иногда они говорили о Земле, но редко: они старались не говорить о Земле.
– Да, Лен, а Земля нас никогда не услышит – волны не проходят.
– А хоть бы и услышала – кому это надо через триста лет?
– Ну, по крайней мере там узнают об этой планете…
– Разве что. А откуда ты знаешь, что волны не проходят?
– Утром запустил «Дельту» на длинную орбиту. Локатор фиксировал ее до трех тысяч, а потом – как отрезало. Через два часа, когда расстояние уменьшилось, пожалуйста, все в порядке. А с корабля, с настоящего передатчика, сигнал проходил все время.
– Она и сейчас на орбите?
– Да. Я оставил передатчик включенным. Конечно, до Земли он не достанет, но, может, кто-нибудь будет пролетать. Услышит «СОС», сядет и заберет нас на Землю…
– «СОС»… Кажется, это по-английски «Спасите наши души»?
– Да нет, просто условное сочетание букв. Договорились когда-то на международной конференции…
Он вспомнил разные толкования традиционного сигнала беды, и ему пришло в голову еще одно: «Спасите От Себя».
Олег заснул в кресле перед камином. Записная книжка упала на пол, рука, свесившаяся через подлокотник, налилась кровью, резко проступили набухшие жилы. «Как он устает!» – подумала Лена. Она выключила верхний свет и подошла поднять книжку. Олег что-то невнятно пробормотал во сне, зашевелился и перевернулся на правый бок. Сетка у него на голове сдвинулась, и Лена увидела красные отпечатки там, где проволочки вдавливались в кожу. «Еще сетка эта ужасная, как он ее терпит?»
Она осторожна сняла сеточку с головы мужа и сунула в карман куртки.
ДЕНЬ ЧЕТЫРЕСТА СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ
Первое, что увидел Олег, выйдя утром на поверхность, был корабль. Его верхушка сверкала за рощей в лучах поднявшегося солнца. Сначала он не поверил, но когда пробежал через рощу и остановился на опушке, корабль открылся весь – высокий, на трех могучих опорах, врезавшихся в опаленные камни. Люк был открыт, внизу стояли две фигуры в скафандрах.
«Неужели все? Неужели конец? Корабль. Люди. Или только похожи? Хоть бы люди!» Он стоял в нерешительности, а потом ринулся вперед, побежал, крича и размахивая руками. Его заметили: повернулись к нему, один положил правую руку на пояс. В люке появилась третья фигура.
Метров за двадцать Олег перешел на шаг. Он уже успел заметить на корпусе корабля надпись «ORION-BETA». Приблизившись, остановился и тихо сказал:
– Ну, здравствуйте, земляки.
Они переглянулись, что-то сказали друг другу. Через шлем не было слышно. Тогда он полез в пустой внутренний карман, вытащил оттуда блокнот и ручку, написал: «Откройте щитки, здесь безопасно». Те снова переглянулись, совещаясь. Левый подошел, взял блокнот, написал: «Кто вы?» – «Я из экипажа „Регула“, Олег Блинов. Потерпел аварию». Они опять посовещались, жестами пригласили в корабль. Олег кивнул.
В шлюзе Олегу дали маску и включили продувку. Наконец внутренняя дверь открылась, незнакомцы откинули щитки. Раздевались, с любопытством поглядывая на Олега. А он задыхался от радости:
– Ребята… Земляне, родные… Сколько же я вас ждал…
Тот, что писал в его блокноте, подошел, обнял, потом, держа за плечи, спросил:
– Вы есть рашн? Я не очень хорошо могу говорить рашн. Мы есть из Юнайтед Стейтс.
– Да какая разница, елки-палки! Черт, он же не понимает… Это все равно, безразлично, андифрент, понимаешь? Ай кэн спик инглиш, бат май инглиш из нот соу гуд…
Те засмеялись, похлопали Олега по плечам, представились: Том Дрейк, Джим Коллинз. Потом повели в рубку.
Капитана Олег узнал сразу. Это был Стил Т. Дэвидсон, командир трех звездных, Герой Земли. Олег представился:
– Олег Блинов, планетолог. «Регул-Гамма».
– Стил Дэвидсон, командор. «Орион-Бета».
– Мистер Дэвидсон, я хотел бы побеседовать с вами наедине.
Американцы, переглядываясь, вышли из рубки. Последний плотно притворил за собой дверь.
– Мистер Дэвидсон, – начал Олег.
– Меня зовут Стил.
– Хорошо, Стил… Скажите, вы идете на Землю?
– Да.
– Мне нужно на Землю. Мой корабль поврежден.
– Мы видели его на орбите, вашу записку прочли.
– Да. Вы сможете взять меня с собой?
– Конечно, Олег.
– Но, видите ли, я здесь не один. Со мной жена и ребенок.
– Мы возьмем и их, естественно.
– Нет, Стил, они должны остаться. Я не могу сказать вам всего, но… они не могут улететь отсюда.
– Вы не боитесь оставить их на планете?
– Нет, здесь безопасно, они хорошо устроены. Но взять я их не могу. И объяснить вам подробнее тоже не могу.
– Вы не находите, Олег, что это звучит странно?
– Конечно, Стил, но пока я больше ничего не могу сказать.
– А что вы будете говорить на Земле?
– Там я смогу сказать правду – полностью.
– Допустим. А что вы скажете им?
– Скажу, что вы идете от Земли, что сообщите о нас на базу, что за нами пришлют корабль. Я улечу с вами, но они не будут знать об этом. А потом я вернусь за ними.
– Так… А что я скажу команде?
– То же самое. Или что сочтете нужным. А теперь, – Олег встал, – прошу вас и весь экипаж посетить мой дом. Здесь можно ходить без скафандров. Планета абсолютно безопасна в смысле атмосферы и микроорганизмов. Бластеры на всякий случай берите – попадаются животные.