Первым на подгибающиеся ноги поднялся Карсон. Полубессознательно я услышал его голос, и тогда мы с Трентом разомкнули свою мёртвую хватку, отпустив металлический столбик, за который держались, и, качаясь, встали рядом с ним. Он азартно бегал глазами по прозрачным секциям стенок, и теперь, когда мы тоже принялись осматриваться, мы увидели, что цилиндр висит на большой металлической конструкции, торчащей из потолка отсека колоссальных размеров. Этот кубической формы ангар с металлическими стенами, полом и потолком был более чем в тысячу футов в длину и ширину и освещался круглыми пятнами мягкого света, без видимого порядка разбросанными по стенам и потолку. В центре пола зияло чёрное круговое отверстие громадной шахты, из которой мы прибыли и над которым теперь висел наш цилиндр. Точно над шахтой и над нами в потолок отсека был вмонтирован, как мы и ожидали, громадный блестящий, как чёрное стекло, диск, под которым был остановлен цилиндр.
Я знал, пересечение титанической бездны, сквозь которую мы прошли, заняло только секунды, хотя наши яркие и незабываемые впечатления в эти молниеносные секунды показались нам более долгими. Однако, с волнением всматриваясь наружу вместе с Карсоном и Трентом, я отлично запомнил, что когда мы сначала влетели в гигантскую шахту в лунной поверхности, в кратере Коперника, нам казалось, что мы движемся прямо вперед, а когда вырвались в этот слабо освещённый отсек, казалось, что поднимаемся вверх. Мне пришла мысль, что направление осталось тем же самым, но изменилось чувство направления, когда мы достигли Луны, и наша невероятная скорость уменьшилась в конце шахты. Я больше не сомневался, что наша чудовищная скорость упала и так быстро сошла на нет за достаточно долгий путь, понимая, что подлёт цилиндра автоматически затормозил встречный луч от чёрного диска на Луне, который быстро нейтрализовал действие нашего собственного несущего луча, замедлил и остановил нас здесь. Однако эти мысли не особо занимали меня в тот момент по сравнению с захватывающим любопытством, что владело нами, пока мы жадно разглядывали обстановку снаружи цилиндра через прозрачные секции в его стенах.
— Цилиндры! — вскричал Карсон. — Такие же цилиндры, как наш… И их сотни!
Мы обернулись, проследив его взгляд, и тоже увидели, что в одной из стен громадного ангара, в котором висел наш цилиндр, открывался широкий коридор или сквозной проход, и там выстроился длинный ряд таких же, как наш, высоких цилиндров — ряд, который вёл прямо к металлической конструкции, на которой мы висели. Было очевидно, что при желании их можно было бы задвинуть вперёд, в это устройство, и вытолкнуть с помощью диска и громадной шахты на нашу Землю. Когда я увидел это, внезапный холодок пробежал по моей спине, волна страха, но не за себя, а за мой мир. Разве это не предвещает великое завоевание Земли? Я мгновенно представил себе их, выстреливающих на Землю с диска над нами, сотни, тысячи, заполненные десятками тысяч летающих дисков. И тогда бессчётные орды ужасных созданий — безжалостных завоевателей хлынут на Землю!
Но это мимолётное видение отступило в следующую секунду, потому что Трент указал на узкий металлический мост, ведущий от двери нашего цилиндра к полу помещения и к кромке круглой бездны, над которой мы висели. Нам удалось разглядеть и дальний конец огромного ангара, и металлическую лестницу, которая круто уходила вверх. Вне себя от нетерпения мы уставились на неё. Я думаю, что тогда мы все полагали, что находимся где-то внутри Луны, так как вокруг не было естественного света, лишь только мягкое свечение круглых ламп. Мы знали также, что до своей остановки наш цилиндр проделал большой путь по гигантской шахте сквозь самое сердце Луны, и теперь мы были полны желания выяснить, куда попали. Я стремительно обернулся к Карсону.
— Здесь должен быть воздух, в этом громадном отсеке! — воскликнул я. — Должен, потому что именно здесь лунные рейдеры покидали свой цилиндр!
Тот с сомнением разглядывал обстановку.
— Если бы здесь был воздух, он вырвался бы через эту шахту, — возразил он. — Вышел бы весь наружу, в вакуум безвоздушного пространства, и произошло бы это моментально.
Я покачал головой.
— Разве ты не видел большой металлический то ли барьер, то ли дверь, перекрывающий шахту? Он на мгновенье открылся перед нашим цилиндром и захлопнулся сразу, как только мы пронеслись, — спросил я. — Это, должно быть, огромные врата или створка, которая автоматически открылась при нашем прибытии и закрылась за нами, клапан, что удерживает здешний воздух от улетучивания, как ты говоришь.
Сбитый с толку, он ещё с минуту пытался осмыслить мои слова, затем внезапно согласно кивнул и потянулся к штифту открытия двери. Когда он опустил на него руку, мы замерли в напряжённом молчании, зная, что если снаружи воздуха нет, или если он сильно разреженный, мы умрём в течение нескольких ближайших минут. Но Карсон опустил штифт без колебаний, и, пока большая дверь втягивалась в стенку цилиндра, мы стояли недвижно. Поскольку воздух не рванулся ни внутрь, ни наружу, мы зашевелились и с облегчением переглянулись, а затем обернулись к двери. Минутой позже, придерживаясь за стенку цилиндра, чтобы наши усилия не вознесли нас вверх из-за слабости лунной гравитации, мы шагнули на небольшой мостик снаружи, воздух там оказался довольно похожим на тот, что был внутри. Но, едва выйдя наружу, мы в удивлении застыли на мосту.
За один шаг мы проделали точно такой же путь, как на Земле! Зная, что из-за малой массы и слабой силы притяжения наш вес на Луне должен был составлять одну шестую от нормального, мы собирались в качестве первого пункта плана нашего путешествия «научиться ходить» при малой гравитации. Мы допускали даже пятидесятипроцентную вероятность того, что внезапное и значительное изменение в гравитации может привести нас к мгновенной гибели, так как от такого перепада можно было ожидать фатальных результатов для внутренних органов наших тел. Несмотря на это, мы решили, что шансы у нас есть, и заранее обдумали первые движения после выхода из цилиндра при пониженной гравитации, в существовании которой не сомневались. А теперь вдруг обнаружили, что притяжение здесь было точно таким же, как на Земле!
— Гравитация! — воскликнул Карсон, встревоженный более чем когда-либо прежде. — Она такая же, как на Земле. Это невозможно!
У меня мелькнула мысль.
— Лунные рейдеры! — вскричал я. — Помнишь, ты говорил, что, когда они пришли на Землю, они ходили, как будто вполне привыкли к земному притяжению!
Карсон согласно кивнул.
— Да, — сказал он. — И теперь мы знаем, почему. И всё же, как может лунное притяжение быть таким же? Это противоречит законам науки!
Но теперь, хотя и поражённые необъяснимым равенством лунного тяготения с земным, мы оставили этот вопрос и с нетерпением оглядывались вокруг. Крутая металлическая лестница, которую мы заметили из цилиндра, лежала перед нами, и мы видели, что ведёт она к потолку ангара, а затем уходит в большое круглое отверстие в этом потолке.
Сквозь это отверстие мы могли видеть бескрайнее едва освещённое пространство над ним и блеск где-то на большой высоте, что нас озадачило. Молча, как во сне, мы поднялись по лестнице, осторожно переставляя ноги по её скошенным ступеням, поднимаясь выше и выше, пока не оказались у выхода, откуда смогли разглядеть более обширный кусок громадного пространства наверху. Теперь мы слышали слабый пульсирующий звук, доносившийся откуда-то сверху. Он то приближался, то удалялся.
С колотящимися сердцами мы замедлили наш подъём, осторожно подбираясь к отверстию прямо над нами. Когда мы приблизились, то увидели стоящий у его края невысокий металлический столбик, который внезапно показался знакомым. Карсон указал на него, прошептав:
— Лунный выключатель большого диска!
Я кивнул.
Это была копия переключателя на Земле; на столбике стоял маленький металлический диск с белой рукоятью рубильника, поворачивающейся к его краю. Но я заметил, что этот рубильник можно было повернуть не только к нижней стороне этого диска, посылая большой луч лететь вниз, вниз, сквозь гигантскую шахту к Земле, но также он мог быть смещён к верхней его стороне. Могло ли быть так, что гигантский луч мог бы также двигаться вверх из верхней стороны диска?
Мы прокрались дальше. Карсон шел впереди, мы с Трентом следом, и когда его голова поднялась выше последней ступени, когда он выглянул в большое пространство наверху, посмотрел по сторонам, я увидел выражение благоговения на его лице — благоговения и невыразимого восхищения, словно его глаза видели нечто, во что отказывался поверить его разум. Устремившись вперед, он, казалось, в этот момент забыл о нашем с Трентом существовании, а мы переглядывались и тихонько подбирались к нему. Мы поравнялись с ним, осторожно подняли глаза над уровнем последней ступеньки, над краем большого проёма в потолке ангара. И тоже замерли в недоверчивом молчании.
Мы вглядывались в огромное пространство, величину и существование которого не могли постичь. Подсвеченные слабым белым светом далёкие своды бескрайнего купола протянулись, уходя в бесконечность. Не в силах отвести взгляд, мы в первую очередь подумали о лежащей за куполом черноте, о ночи эфира, в бездне которого горели знакомые звезды. Мы видели блестящий прозрачный материал, натянутый надо всем окружающим нас громадным пространством, лишь потому, что поступающий снизу свет слабо отражался от его поверхности! Титаническая, невероятная прозрачная кровля, уходящая за пределы возможностей наших глаз, на целые мили над окружающим нас огромным пространством закрывала это пространство от черноты внешней ночи и от горящих звёзд!
Во все стороны до самого горизонта протянулась ровная плоская равнина, громадная равнина, покрытая, насколько хватало глаз, постройками! Строения из металла, строения, не похожие ни на что, когда-либо виденное человеком; строения, многие из которых поднимались на тысячи футов сквозь тьму к прозрачной крыше далеко над ними! Строения со множеством стен, угловатые многогранники, что были похожи на огромные гранёные драгоценные камни из металла, похожи на гигантские металлические кристаллы, выстроенные в ряды или улицы! У них на углах, на гранях стен мягко сияли кружки белого света, света, что превращал ночь лунного города в сумрачный вечер.