Она очнулась в кресле, стоявшем у очага, но как добралась до него, Ровена не помнила. Прохладная ладонь Милдред лежала на ее горячей щеке.
— Что случилось, мой ягненочек? — обеспокоенно спрашивала она. — Это не из-за ребеночка?
Ровена посмотрела на нее глазами, полными отчаяния.
— Я не хочу, чтобы он умер.
— А-а-а, — понимающе произнесла Милдред. Она присела на стул рядом с Ровеной и оживленно продолжала: — А почему он должен умереть? Когда он уезжал, он предполагал, что ему будет устроена какая-нибудь западня, и подготовился к этому. Вряд ли дело дойдет до драки. По крайней мере, между ними. Но я думаю, что ты будешь больше волноваться, когда Уоррик поймет, кем ты на самом деле являешься. Стоит ему только хорошенечко посмотреть на Гилберта, как он сразу признает в нем одного из тех, кто участвовал в его пленении в Киркборо, и свяжет все это воедино. Это тебя больше не беспокоит?
— Беспокоит, но по другой причине. Теперь я знаю, что он не убьет меня. По крайней мере из-за тех владений, которые мне принадлежат, — добавила она с невеселой улыбкой. — Я боюсь его гнева, если он подумает, что я обманула его своим молчанием об этом. По правде говоря, это так. А за это я могу вновь оказаться в темнице.
Выражение лица Милдред было еще более грустным.
— Скорее, чем ты думаешь, моя сладкая.
Ровена нахмурилась.
— Как это?
Милдред обернулась чтобы убедиться в том, что они были одни.
— Леди Беатрис психует с тех пор, как ей сообщили, что ее выдают замуж в семью Малдуитов. Она жутко разозлилась на Уоррика, а если этот человек чему-нибудь и обучил своих дочерей, так это искусству мщения. И она хочет сделать так, чтобы ее отец пожалел о том, что отдает ее обычному парню, который, как она считает недостоин ее. Для этот она собирается использовать тебя.
У Ровены расширились глаза.
— Меня? Но ведь Уоррика нет, у нее есть какие-либо права?
— Не все — некоторые. Но она слишком умна, чтобы ими воспользоваться. Вчера вечером я подслушала, как она рассказывала о своем плане сестре, и несомненно, она задумала очень умную вещь. Она не знает, какое преступление ты совершила в отношении Уоррика и за что тебя держат здесь в заточении. Этого никто не знает, но, как это ни смешно, она собирается сообщить всем, что Уоррик держит тебя здесь за воровство и что об этом он сам ей сказал.
Ровена все поняла и закрыла глаза.
— Она собирается заявить, что я ее обокрала.
— Да, что ты взяла у нее самую ее ценную безделушку — жемчужное ожерелье, подаренное Уорриком. А Мелисанта поддержит ее и скажет, что тебя видели у их комнаты, когда обнаружилась пропажа. После этого Беатрис потребует, чтобы произвели обыск в ткацкой мастерской и в спальне Уоррика, а там она вытащит ожерелье из якобы потайного места и этим подтвердит твою вину.
— И ей даже не придется настаивать на том, чтобы меня вернули в темницу.
— До возвращения Уоррика это будет сделано в любом случае, и он, вероятно, поверит ее сказке и будет вынужден жестоко наказать тебя. Может быть, прикажет выпороть плетьми. Это сделают с тобой до его возвращения. Таким способом Беатрис надеется досадить Уоррику.
Ровена нахмурилась.
— Но Джон Гиффорд…
— Его нет. Сейчас здесь другой тюремщик, не такой приятный человек, и ему доставляет удовольствие издеваться над теми, кто попадет под его опеку.
Ровена побледнела.
— Я, я встречалась с ним.
— Но это еще не все. Беатрис собирается предложить, чтобы тебя допросили и узнали, что еще ты могла украсть. Ты знаешь, как этот человек допрашивает арестантов?
— Пытает?
— Да. Эта маленькая сучка надеется, что тебя так запугают и так тобою попользуются, что Уоррик не захочет тебя видеть в своей постели, но более всего она надеется, что ты потеряешь вынашиваемого ребенка. Вот так она собирается досадить ему, поскольку знает, да и все знают, как сильно он хочет сына, даже незаконнорожденного.
— Мне сейчас будет плохо.
— Я не пугаю тебя, — сочувственно произнесла Милдред.
— Мне действительно плохо. — И Ровена направилась в туалет.
Когда она вернулась, Милдред ждала ее с куском материи, намоченной в холодной воде. Ровена приложила тряпку ко лбу и спросила:
— Сколько у меня времени до того, как западня захлопнется?
— До тех пор, пока Беатрис не начнет готовиться к ужину. По этому случаю ей захочется надеть ожерелье, и она обнаружит, что оно пропало. Но к этому моменту ты уже благополучно исчезнешь отсюда. Я уже приготовила для тебя мешочек. Там твоя одежда, одежда прислуги, которая тебе будет нужна для побега. Мешок я спрятала в пивоварне и как раз собиралась найти тебя…
— Я пропала.
— А-а. Значит, наш план действует?
— Кажется да… — безрадостно засмеялась Ровена. — Теперь это не имеет значения!
— Нет, это будет иметь значение, когда вернется Уоррик. Тебе не нужно уходить далеко. На расстоянии одного лье на восток отсюда есть лес и такой большой, что в нем можно спрятать целую армию. Спрячься на окраине, а я пошлю Уоррика разыскать тебя, как только объясню ему, почему тебе пришлось бежать.
— А не могла бы ты уйти со мной, Милдред?
— Мое отсутствие очень быстро обнаружат, а это может привлечь внимание к тому, что и тебя нет. А этого нельзя допустить до тех пор, пока не будет выдвинуто обвинение. А у тебя больше шансов на успех, если ты уйдешь одна. Мне нужно быть здесь, чтобы Уоррик узнал правду прежде, чем Беатрис сообщит ему свою ложь.
— Ты забываешь, что он не слушает оправданий и менее всего он поверит нам, — тихо произнесла Ровена. — Если я должна уйти отсюда, то лучше мне не возвращаться. Отсюда недалеко до Туреза…
— Добрых три-четыре дня пешком! — воскликнула Милдред.
— Но там мне помогут мои люди или спрячут меня до тех пор, пока я не придумаю, как спасти мою мать из замка Амбрей.
— Ровена, не смей даже думать, что ты можешь проделать столь дальний путь в одиночку пешком. Поверь в Уоррика. Время придет, и он будет делать так, как захочешь ты. Я это чувствую.
Ровена покачала головой:
— Мне бы твою уверенность. Мне что-то не хочется, чтобы человек, который вырастил таких подлых дочерей, имел какое-либо отношение к воспитанию моего ребенка.
— Обвиняй его в том, что он мало уделял им внимания, но помни, что ни у одной из этих девочек не было матери, которая могла бы направить их на правильный путь, в то время как ты…
— Милдред, у нас нет времени обсуждать эти вопросы сейчас, — нетерпеливо прервала ее Ровена. — Объясни, как мне выбраться из ворот замка.
Милдред явно расстроилась, что ей не удалось закончить обсуждение этой темы.
— У ворот подземного хода стоит только один стражник. Ты проскользнешь через них, пока я буду отвлекать его внимание. Но если ты настроилась сюда не возвращаться, то тебе нужно побыть в лесу день, а лучше два, пока все не успокоится и я смогу тогда присоединиться к тебе.
В порыве благодарности Ровена обняла ее.
— Спасибо тебе.
— Поблагодаришь меня после того, как мы доберемся до Туреза. А по дороге я буду рассказывать тебе, какая ты, по-моему, глупая, — проворчала Милдред.
Глава 34
Лес не казался Ровене гостеприимным раем. При каждом шорохе ей чудилось, что вот-вот появятся грабители или убийцы. Над головой висело хмурое небо, в любую минуту мог пойти дождь. Время тянулось медленно, все попытки Ровены заснуть окончились неудачей, и единственным утешением служило то, что дождь так и не пролился.
Она не испытывала чувства радости из-за своего удачного побега. Земля была слишком твердой, чтобы чувствовать себя уютно, хотя она сделала из шерстяной одежды служанок тонкую подстилку, и к тому же ей было холодно. В знак протеста она до утра переоделась в свою собственную одежду, но утром ей опять придется облачиться в платье служанки, так как этот наряд делал ее менее заметной и гарантировал некоторую безопасность. Ярко-желтая туника и пурпурная мантия, которую она на себя надела, вернули ей чувство уверенности в себе.
Фалкхерст… Она хотела набраться храбрости и подождать его возвращения, но ей не хватало решимости Милдред, когда дело касалось этого человека. Он, может, и не такой жестокий, как она сначала думала, но все же способен на жестокое возмездие и решительные действия. У нее не было сомнений в том, что, поверив в кражу, он расправится с ней, как с преступницей. И тот факт, что она делила с ним ложе и вынашивает его ребенка, не остановит его.
Был, конечно, шанс, что он поверит ей, если у нее появится возможность заявить о своей невиновности. Но риск быть выпоротой плетьми или подвергнуться еще более жестокому наказанию был очень велик. И все из-за того, что злая девчонка решила досадить своему отцу.
Ровена поймала себя на мысли, что ей захотелось отомстить этой негоднице за то, что по ее милости она очутилась в такой ситуации. Настоящие дамы никогда не покидали своих домов без сопровождения вооруженного эскорта. И очень часто даже крепостным служанкам, посланным куда-нибудь с поручением, выделяли одного или двух стражников. Но здесь она находилась в полном одиночестве, и для защиты у нее был только небольшой кинжал, который она обнаружила в мешке. Туда же Милдред положила еще одну из ее роскошных туник, которые Ровена могла бы продать, чтобы нанять себе охрану, если ей удастся добраться до города.
Когда она подумала обо всех подстерегающих ее неприятностях, ей очень захотелось надеяться на то, что Беатрис де Шавилль получит справедливое возмездие. Если же Ровене суждено умереть по вине этой злодейки, то хорошо бы навещать ее в виде привидения… Да, это было бы справедливое возмездие — вечная месть. Уоррику эта идея понравилась бы. От этой мысли на губах Ровены появилась улыбка, и несколько мгновений спустя беглянка погрузилась в сон.
Когда на небе появилась бледно-синяя полоска рассвета, она проснулась и увидела стоявшего над ней человека. У нее застучало в висках, и она мгновенно приняла сидячее положение. Но это был не сон. Человек продолжал стоять рядом с ней, раздавалось тихое ржание лошадей, которое разбудило ее, другие воины спешивались неподалеку. Их было не меньше дюжины.