– Но… – я смотрела на него во все глаза.
– У тебя все руки в шрамах и порезах, – негромко пробормотал он. – Хватит с них. Пока мы здесь, стирать буду я. А как выберемся, так и найму кого.
– Это женская работа. Я привыкла…
– Кто тебе такое сказал? – не дал он мне договорить. – Я знаю только одну женскую работу – детей рожать. А со всем остальным может и мужчина справиться. Пусть твои руки хоть немного отдохнут и подживут, Сонья.
Смутившись, я натянула одеяло выше.
Надо мной послышался лёгкий смех. Сев на матрас, Лассе подтянул к себе холщовую сумку. Порывшись в ней, достал кусок темной древесины, размером с ладонь, и нож.
– Что это? – я вытянула шею, пытаясь рассмотреть необычную резьбу.
Он бросил на меня очередной молчаливый взгляд и принялся наносить мелкие штрихи на дерево.
– Лассе? – подтянув одеяло к подбородку, я выглянула из-за мужского плеча. – Покажи!
Он не проронил ни слова, словно специально разжигая моё любопытство.
– Не будь таким! – проворчала я обижено и села.
Бросив на меня задумчивый взгляд, он, наконец, отложил в сторону узкий короткий нож и распахнул сумку шире. Вытащил оттуда резную блестящую рукоять ножа и протянул мне.
Я никогда не видела столь искусной работы.
На меня глядела огромная сова. Резьба была настолько детальной, что я различала даже отдельные перья. Птица держала в лапах змею.
Перевернув рукоять, я обнаружила выемку.
– Это для клинка, – подсказал муж.
– Она так блестит, – прошептала я.
– Это потому, что я пропитал её льняным маслом.
– Я таких не видела, – моему восторгу не было предела. – Какая она красивая.
– Так делаются ритуальные ножи северян.
– Сова, как живая, – я с восхищением взглянула на своего мужчину. – А можно… её мне?
– Зачем? – он склонил голову набок.
Облизав нижнюю губу, не знала, что ответить. Мне просто нравилась эта вещь.
Нравилась настолько, что я готова была попросить подарить её.
– Ты не отдашь, да? – мой голос дрожал.
Прижав рукоятку к груди, я просяще взглянула на него.
Улыбнувшись, Лассе забрался в сумку и вынул ещё с десяток фигурок. Медведь, ворон, кажется, олень. Недолго думая, я подгребла их к себе и принялась разглядывать каждую.
– Они прекрасны!
– Я рад, что хоть какая-то часть меня тебе пришлась по душе, – хмыкнул мой мужчина.
Поджав губы, я собрала рукоятки ножей в обе ладони и прижала к себе.
– Зачем они тебе, Сонья?
– У меня никогда ничего подобного не было. Можно хотя бы одну? Сову? Только её?
Потянувшись ко мне, Лассе сжал одной рукой моё запястье, а другой – затылок, и притянул к себе.
– Всё, что моё, и так твоё, Сонья. И я, в том числе. Не проси – просто забирай.
– Всё можно забрать? – мне не верилось.
– Совершенно всё, – уголки его губ приподнялись несмотря на то, что смотрел он на меня строгим взглядом. – Ты моя, Сонья. Но у всего есть две стороны. Я твой. И всё, чем я владею, тоже принадлежит тебе.
Скользнув губами по линии моих волос, Лассе отстранился и взялся за нож.
На моих глазах вырисовывался образ лисы, обхватывающей хвостом несуществующий клинок кинжала.
Так наблюдая за мужем, я незаметно для себя погрузилась в сон.
Но фигурки из рук так и не выпустила.
Глава 40
Огонь. Яркие ревущие столбы ослепляли. Они стеной окружали меня. Языки пламени лизали подол платья, оставляя после себя жирный липкий пепел. Я металась по кругу, пытаясь найти лазейку. Выскользнуть из этой смертоносной ловушки. Но ничего… Жар опалял волосы. Едкий запах не давал дышать полной грудью.
Присев на корточки, я сжалась в комочек, понимая, что спасения не будет.
Сквозь бешеный рёв пламени слышала тяжёлый старческий смех. Но вместо Верховной там, за огненной стеной, видела чудовище – чёрную, грязную тень. Она веселилась, впитывая в себя мой страх.
– Папа! – взмолилась я и тут же вспомнила, что его уже давно нет.
Монстр остановился и, оскалившись, потяну ко мне когтистые туманные руки.
– Лассе! – заверещала я.
– Сонья! – кто-то легонько тряс меня за плечи.
В ужасе распахнув глаза, пыталась понять, где я, и что происходит. В панике не узнавала комнату – всё вокруг казалось чужим.
– Ну же… Приходи в себя!
Надо мной, как стена, навис огромный мужчина. Северянин.
Сердце колотилось как бешеное. Вскинув руки, я вцепилась в него, крепко обнимая за шею. Словно он та соломинка, что спасёт меня от всех монстров.
– Лассе?! – шепнула я, сжимая руки всё крепче.
– Да, Сонья. Всё хорошо, – он легонько погладил меня по спине, давая время, чтобы успокоиться и прийти в себя. – Это сон. Плохой, страшный, но всё же сон.
– Огонь… – прохрипела я. – Повсюду пламя. Я чувствовала его, слышала запах… Мои волосы, они обгорели. Платье… Пепел на пальцах. Я видела…
– Сон, Сонья. Ты в безопасности – в моих руках. Прости, мне пришлось выйти в лагерь за храмом. Но я больше не оставлю тебя ночью одну. Не уйду! Слышишь?!
– Огонь, – я всё не могла поверить, что ничего этого нет.
Мои руки дрожали, липкий пот покрыл затылок и спину.
– Да, ты бормотала во сне. Боялась, что сгоришь. Но это всего лишь твои страхи, моя девочка. В этой комнате есть только я. Никакого огня нет! – прижав к своей груди, он отвёл разметавшиеся локоны от моего лица. – Нужно принести таз с водой и умыть тебя. Сменить одежду, она влажная.
– Нет, не отпускай меня, – я вцепилась в его тунику. – Не уходи.
Я ещё никогда в жизни так не боялась остаться одна. Не верила, что сон может быть столь реален.
– Сонья, успокойся. Это всего лишь кошмар. Но ты проснулась, и наваждение ушло.
Я с трудом кивнула. Разжав руки, позволила ему уложить меня на подушку.
Лассе поднялся и, сдёрнув шкуру, быстро сходил в умывальню, вернувшись с тазом.
Ничего мне не говоря, помог стянуть липкую тунику и, отжав тряпицу, обтёр моё лицо, шею, спину между лопатками, грудь… Его движения замедлились. Отбросив ветошь в воду, он склонился и, обхватив ладонью затылок, легонько коснулся моих губ своими. Закрыв глаза, я наслаждалась его трепетной нежностью. Он пил меня, уничтожая в душе страх, подменяя его совсем иными чувствами. Ухватившись за его плечи, млела от немного грубых прикосновений мозолистых рук.
Глухо застонав, Лассе слегка отстранился, позволяя мне сделать вдох.
– Это становится невыносимым, – тихо произнёс он и, потянувшись за одеялом, спрятал меня под ним, накинув на плечи. – Сонья, у тебя есть день, два, но не больше. Я просто не выдержу. Ты… Это сильнее меня.
Рвано выдохнув, он поднялся и, откинув крышку сундука, достал длинную льняную рубаху.
– Надень её и ложись, – отдав мне вещь, Лассе умылся и вынес таз из комнаты.
Одевшись, я обняла подушку и уже спокойнее прикрыла глаза.
Муж быстро вернулся и, стянув с себя тунику и штаны, устроился рядом, притягивая меня к себе.
– Лассе, расскажи, что будет дальше? – робко спросила я.
– Дальше? – обняв сильнее, он повернулся на спину, укладывая меня на своей груди. – Мы найдём то, зачем пришли, и вернёмся в Сарскот.
– Сарскот? – я никогда не слышала этого слова. – Это какой-то город? Он далеко?
– Так называется столица нового княжества. Моего… Нет, нашего с тобой вардана. Я собираюсь очистить часть земель от тумана западнее врат. И захватить эту территорию.
Я призадумалась. В памяти всплыли обрывки разговоров жриц, гурон, Верховной.
– Я слышала про врата, – неуверенно прошептала, легонько касаясь пальчиками его обнажённой груди. – Говорят существуют два прохода и лазейка. Но принадлежат они северянам.
– Так и есть. Первые врата контролируют несколько кланов Древних. Но кровь их настолько слаба, что туман поглотил тот проход. Вторая брешь расположена в землях клана Бессон. Её создал мой отец и его братья. И да, есть ещё лазейка, также со стороны земли моего отца.
– А откуда она? – Лассе улыбнулся, услышав мой вопрос.
– Отец Хаука очень переживал, что тётушка Амэлла его покинет. Вот и расстарался.
– Он так силён? – я была очень удивлена.
– Не сильнее Хаука, – ответ Лассе звучал неоднозначно.
– Вы правда можете уничтожить туман?
Подняв голову, я заглянула в его лицо, желая видеть – обманывает он или говорит искренне.
– Да. Для этого мы здесь, Сонья, но нам нужны карты. На них должны быть пометки, где расположены места силы.
– Алтари, – поняла я, о чём он.
– Да.
– У нас нет таких карт, – я даже сникла.
Уничтожить эти прокляты алтари – что может быть лучше?!
– Мне сказали, что они именно здесь, – возразил Лассе. – И своему источнику я склонен верить. К тому же кое-что мы нашли за тем шкафом, не совсем то, что нужно, но карта рельефа туманного барьера тоже немало.
– Наверное, её создали гуроны, – предположила я.
– Да. Мне это подлинно известно, как и то, что проклятый князь, чьи земли почти полностью поглотил туман, сколотил с этим бешеным племенем прочный союз.
– Да, гуроны привозят нам девушек. Иногда забирают пленных… – я пыталась припомнить всё, что слышала о туманном княжестве.
– Ты видела их? Гурон?
– Видела, – я поморщилась, – ужасное племя. Лица разукрашенные, взгляд пустой. Ни жалости в них, ни сочувствия. Как звери, но разумные.
Лассе, прищурившись, что-то обдумывал.
– Ваши жрицы, они с тех краёв?
Я закивала.
– А ты?
Поджав губы, я думала, что ответить.
– Папа с севера, он управлял ветрами.
– Древний? – уточнил он.
– Я не знаю.
На лбу Лассе появилась хмурая складочка, которую мне захотелось тут же разгладить.
– А ты? Какая магия у тебя? Свет?
Я кивнула и, приподняв ладонь, призвала свою силу, выпустив тёплые лучики. Они исходили из моих пальцев, освещая лицо северянина.
– Свет жизни – редкий дар, – с хрипотцой шепнул он.
– Правда?
– Ты у меня особенная, вишенка.