Лодкой с детьми лично правил Лахлан.
Было интересно наблюдать, как этот огромный суровый мужчина внимательно вчитывается в надписи на дощечках девчушек и что-то им рассказывает.
– Что будет с ними? – тихо спросила я.
– Ты о ком? – не понял Лассе.
– Девочки! Кому они нужны немые? Их ведь необходимо будет учить разговаривать. Отец больше года на это потратил. Я помню, как сложно давались мне первые слова.
Лассе повернул голову в сторону судёнышка с детьми и почесал подбородок.
– Малышек теперь опекает наш клан, – негромко ответил за брата Рольф. – Скорее всего, их очень быстро разберут по семьям воины. У нас на Севере сирот не бывает, если случилось несчастье – ребёнка забирают родственники. Если таковых нет – соседи.
– Ну или члены правящего клана, – кивнул Лассе. – Это закон! И не только Иных, но и простого люда.
– Значит, их отдадут в семьи? И как будут обращаться? Как с прислугой? Ведь неродные…
Не верила я, что кому-то понадобятся чужие дети. Лишние рты в доме, лишние траты…
– С ними будут обращаться как с детьми, Сонья, – рука Лассе замерла на моей макушке. – Девочки – это великое богатство. У Иных рождаются в основном сыновья, хотя у моего отца, кроме меня, ещё четыре дочки. Но это редкое исключение. А так женщины, живя в окружении своих мужчин, мечтают о доченьке. Платьица, ленточки, гребешки… Ярмарки.
– Горы отрезов ткани, шёлковые нити, драгоценные камни… – продолжил Рольф.
– Мягкие ботиночки, пуховые платки, – Лассе засмеялся. – А тут с десяток малышек. И главное, им нужна семья. Ещё и выбирать будем, кто более достоин их воспитывать.
– Выходит, как настоящие родители, – пробормотала я.
– Не сомневайся. С женщинами будет примерно так же. Мы поселим их рядом, в соседних домах. Назначим им семьи-опекуны, а там и замуж разберут.
Я взбодрилась.
– А пожилые послушницы? – тут же уточнила.
– Пожилые? – Лассе снова погладил меня по волосам. – Да какие они пожилые. В их возрасте ещё деток рожать легко можно. Хотя в храме долго, кроме вашей этой Верховной, никто и не жил, так что для тебя, может, и пожилые они. Что с ними будет? Да замуж выскочат вперёд молодух. Всех пристроим, не переживай. Только на эту вашу Светлу Хаук лапу наложил. Его повариха, и всё тут. Так что жить ей в нашем доме.
– Это хорошо, – шепнула я. – Она ведь жрицей была.
– А как в послушницы угодила? – спросил Рольф.
Я криво усмехнулась, выходит, не всё он видит. Вард Знаю-все-обо-всех, оказывается, мог задавать вопросы.
– Всей истории не слышала, – решила я удовлетворить его любопытство. – Но причина – дети. Это она выкрала меня и передала родному отцу. Да и сколько помню её, она всегда на кухне девчонок кормила. Хвостики им собирала. Как могла – заботилась. И о детях, и о тех, кто уже не понимал, кто он и где. Клэти, Смэка. И для меня роднее её нет. Она всегда была рядом.
– Ну, Смэку в безумцы ты рано определила, – пробормотал Лассе. – Своеобразная – это да. Но вполне себе понимает, что она делает.
– Откуда ты это знаешь? – я подняла голову и посмотрела на него.
– Я же сказал ей вынести тебе одеяла в ту ночь, – ладонь мужа нежно скользнула по моей щеке. – Отец её позвал. Комната девушки была сразу под его окном.
Задумавшись, я взглянула сначала на своего северянина, а после – на Смэку с отцом. А ведь она перебралась в ту комнатку сразу, как Счастливчика к нам пригнали. Там раньше другая девушка жила. Рыженькая. Забыла я её имя. Она почти сразу в тумане сгинула. А Смэка, как пленных увидела, так вещи свои туда и потащила.
Знала, кто он! И ведь сколько раз я пленному помощь предлагала, а он ни в какую.
Ждал!
Северян ждал. И дочь просил безумицу изображать, чтобы в туман не погнали.
Покачав головой, я усмехнулась и снова удобно устроилась на бедре мужа.
Туман развеивался. По правую сторону от нас показался берег. Ровный участок земли, высокие деревья…
– Давай туда, Рольф – негромко приказал Лассе. – Уже почти полдень. Женщины голодны, да и Сонью нужно высушить. Заболеет, не приведи Стужа!
Его брат не ответил, но лодка плавно завернула к берегу, а за нами и все остальные. Вскоре на поляне стало очень тесно.
Женщин высадили.
Воины принялись быстро разводить костры. Тут же подоспела и рыба. Мужчины умеючи выпотрошили и почистили её. А после, насадив кусочки на железные прутья, принялись её жарить.
Какие запахи витали над поляной…
Присев рядом с одним из воинов, Светла что-то спросила у него и макнула палец в нечто белое и сыпучее. Этим мужчины натирали рыбные кусочки. Наша повариха сморщилась и дала испробовать эту странную приправу одной из девочек. И понеслось. Вскоре мы уже все пробовали её.
Положив на язык кристаллик, ощутила, как выделяется слюна.
– Это соль, – рассмеялся Лахлан, глядя, как я кривлюсь.
– Для чего она? – слово было знакомым, только «солили» мы сушёными водорослями.
– Как для чего? Для вкуса, конечно.
– А это что? – я ткнула палец в красное и сыпучее как песок.
Понюхала и попробовала.
У меня так во рту запекло, что слёзы из глаз прыснули. Открыв рот, я ловила воздух, высунув язык, чем повеселила девчушек.
– А это перец, – передо мной появился бурдюк с водой. – С ним стоит быть осторожнее.
Наверное, я опустошила половину, прежде чем жечь перестало.
– Я больше ни в жизнь это в рот не возьму, – прохрипела я.
Лахлан лишь головой покачал.
А запах всё усиливался. Кусочки рыбы аппетитно скворчали.
Незаметно все послушницы расселись вокруг костра. Нам было тепло и хорошо.
И хотелось верить, что уже к вечеру мы, наконец, выйдем из этого туманного мира и увидим, что там за границей сизой дымки.
А пока нас ждал сытный обед.
Глава 55
Темнело, а конца тумана всё не было. Я начинала жутко переживать, что мы выйдем ночью, и я не увижу небо.
Голубое, прозрачное…
Сидя на банке и кутаясь в покрывало, то и дело выглядывала из-за плеча Лассе, пытаясь высмотреть хоть что-то.
А мир менялся на глазах.
На деревьях пестрила яркая жёлтая, красная листва. Раскидистые кроны будоражили воображение.
Всё здесь было иным… Живым. Даже дышалось легче.
– Скоро уже? – какой раз спросила я.
– Успокойся, – Лассе осторожно пересадил меня на свои колени. – Ещё немного и мы покинем это место и больше не вернёмся.
Кивнув, я снова впилась взглядом в пространство впереди себя.
Наконец, туманная занавеса подёрнулась, и я увидела то, что заставило моё сердце замереть.
Небо.
Нет не голубое, а багровое!
Огромный огненный шар висел над горизонтом. От его сияния облака становились золотыми.
– Как это прекрасно! – выдохнула я, чувствуя, как учащённо бьётся моё сердце.
Появившейся слабой боли в груди значения не придала.
Крутя головой, я видела, как красив мир свободный от магии смерти. Но боль нарастала и становилось просто нестерпимой.
Глухо застонав, я обмякла, словно кто-то выкачал из меня всю жизнь.
Боль ушла, и я воспарила.
Взглянув вниз, с удивлением увидела, как моё тело обнимает Лассе, а его тьма укутывает его словно в кокон. Рольф спешно разворачивал лодку и в упор со страхом смотрел на меня.
Все смотрели!
Послушницы дрожащими ладонями утирали слёзы.
Я умерла!!!
Наконец до меня дошло, что случилось.
И стало так горько, обидно… Открыв рот, я закричала, выплёскивая всю боль, но ничего не вышло.
Я снова была нема.
Качнувшись, чтобы сбежать и не видеть всего этого, сообразила, что Лассе меня держит. Чёрный жгут тянулся от его сердца и опоясывал мою талию.
– Только я решаю, кто умирает в Тумане в моём присутствии, – услышала я его беззвучный шёпот. – Я никуда тебя не отпущу, Сонья. Ты моя душа и останешься при мне.
– Умирать она собралась! – рявкнул Рольф. – Раз я этого не видел, значит, не взаправду. Правильно я говорю, подруга?
– Правильно, – прошелестела я губами.
Наше судёнышко огибали другие.
Дети закричали и расплакались. А мне было так страшно.
Лодка возвращалась в туман.
Обернувшись, в последний раз взглянула на алое небо. Казалось, я больше никогда его не увижу. Не будет в моей жизни ни солнца, ни облаков, ни тепла.
Только туман и смерть.
Белёсая занавеса молочной мглы опустилась на землю, отрезая нас от каравана.
Меня дёрнуло и потянуло вниз. Я не сопротивлялась. Очутившись в своём теле, только и смогла что зарыдать. Это было ужасно.
Неправильно и несправедливо.
Глядя на Лассе, чувствовала такую злость, словно это он виноват во всех моих бедах. Умом понимала, что это не так, но душа обливалась слезами.
– Это всё ты, – прошептала я хрипло. – Ты виноват. Зачем ты появился? Я ведь поверила. Ты обещал, что всё будет по-другому. Что нужно забыть о своей ненависти. Что нужно найти смысл в жизни. И что теперь?
Моя челюсть тряслась. Я смотрела в его глаза и видела там только злость.
– Ты ведь даже не любишь меня. Меня никто не любит. Только этот проклятый туман. Он никогда не выпустит меня. Так что убирайтесь! Все убирайтесь из моей жизни. Мне никто не нужен! Я убью Верховную, отомщу за того, кого любила, и всё. Жизнь будет прожита не зря!
– Успокойся, Сонья, и прекрати истерику, – голос Лассе звучал ровно, казалось, он вообще не понимал, что для меня всё кончено. Или ему было всё равно.
– Я не хочу успокаиваться. Мне больно… Обидно! Ты даже не представляешь, как это страшно понимать, что они уплыли, а я возвращаюсь обратно в этот храм. Это больно! Я хочу туда, – мой голос срывался от рыданий. – Я хочу к небу, к тем красивым деревьям…
– Я сказал, хватит! – его лицо подёрнулось дымкой и изменилось. – Не рви себе душу. Это всего лишь привязка. Мы исправим это. Я знаю, что говорю.
– Ты обманываешь меня…
– Нет, – он выглядел таким злым.
– Я не верю тебе, Лассе, ты обещал…