– Это был не разгул, а припадок, вызванный какой-то внешней провокацией, – поправил доктор ящер. – В отличие от эпизода с Брошкой, управлять поведением Мотылька не пытались. Она действовала интуитивно. Скорее всего, потерпевшая стала случайной жертвой.
– Что же могло послужить причиной? – принялся рассуждать Зубери. – В сумочке чисто. Обувь в полном порядке. Но что-то должно быть… Ищите!
Вездесущая Стрелка по-своему участвовала в операции. Она беззаботно порхала с места на место, прислушивалась к допросам, беседам и болтовне окружающих. В результате из десятков пустых разговоров медоуказчик выгребла жемчужное зерно важной информации. Присев на плечо министра, птичка сообщила:
– В туалете болтают две лемуры. Всуе обсуждают очень интересные вещи.
Через пару минут болтушки стояли перед министром. Они переминались с лапы на лапу и нервно позёвывали.
– Ты в курсе, о чём их спрашивать. Начинай, – кивнул Стрелке Зубери.
– Нас интересуют голубые цветы и зверь, который их потом похитил, – сказала птичка.
Зверьки переглянулись.
– Давай, ты же всё видела, – подтолкнула одна из них подружку.
– Ничего особенного я не виде… – робея, начала та.
– Что важно, что неважно – решать нам, – перебила её Стрелка. – Оставь предисловия. Расскажи историю про голубые орхидеи.
– Мр-р-р-мур-р-р, – мурлыкнула лемура. – Дама, которая тут скакала и едва не поддела меня рогом, пришла в зал с охапкой голубых орхидей. Цветы, в отличие от их хозяйки, выглядели сногсшибательно. Стало обидно, что такая уникальная красота погибнет в копытах грубой бычихи… Видите ли, я немного рисую. Композиция из голубых орхидей могла бы стать основой великолепного натюрморта! Я была уверена, что цветы быстро наскучат буйволице, поэтому стала за ней наблюдать. Но вскоре, к великому разочарованию, убедилась, что Мотылёк расставаться с орхидеями не собирается. Она их постоянно рассматривала, нюхала и громко обсуждала с мужем «какую-то наглую овцу, оттяпавшую у неё половину букета». Потом буйволы надолго замолчали. Я про них почти забыла, но тут буйволица стала чихать. Она ужасно громко чихала, фыркала и сморкалась, заглушая шоу. Потом начался переполох… А когда все наконец успокоились, красотка взяла и завыла! Мр-р-р! – Лемура облизала пересохшие губы и передёрнулась, словно заново испытав неприятные ощущения.
– Продолжай, – прервала затянувшуюся паузу Стрелка. – Что произошло потом?
– Потом хулиганка влепила затрещину своему спутнику. И от вокала перешла к танцам на цыпочках…
– Да это мы всё видели! А букет? – нетерпеливо воскликнул медоед. – Где в это время находился букет?
– Орхидеи всё время лежали на подлокотнике кресла, – сказала лемура. – Целые и невредимые. Я подумала, что в такой суматохе никто про цветы не вспомнит, и стала двигаться к ним поближе… Увы, меня опередили!
– Кто? – хором спросили Зубери и Стрелка.
– Фосса, – ответила самочка. – Ума не приложу, откуда она выскочила. До этого я видела её только в вестибюле. Она раздавала цветы.
– Слышали? – повернулся министр к тапиру.
– Есть отыскать и доставить, – взял под козырёк капитан.
Через полчаса привели Бонту. Она выглядела спокойной и даже пыталась улыбаться. На вопросы фосса отвечала коротко и чётко.
– Что вам известно о букетах из голубых орхидей? – допытывался Зубери.
– Композиция из таких цветов была подготовлена к празднику и выставлена на продажу вместе с другими растениями.
– Кто её приобрёл на празднике?
– Понятия не имею. Это произошло без меня. Я отлучилась в туалет, а когда вернулась, все цветы уже разобрали.
– Зачем вы взяли букет буйволицы?
– Понятия не имею, о чём речь. Я ничего не забирала.
– Есть свидетели, которые видели, как вы брали орхидеи с кресла самки по имени Мотылёк.
– Я постоянно работаю с растениями и не могу помнить каждый цветок, который подобрала в течение мероприятия. Звери не всегда бережно обращаются со своими покупками – роняют, ломают, теряют… Я действительно подбирала орхидеи с полов, подоконников, кресел… Больно видеть, как топчут такую красоту. Сегодня разбросанных орхидей было особенно много. Разве все упомнишь?
Поняв, что правды от неё не дождаться, Зубери приказал отыскать вторую флористку. Оказалось, что крысы уже нет в здании.
– Попросила отпустить домой. Сказала, что не здорова, – объяснил администратор. – Малышка действительно выглядела неважно, и я разрешил ей уйти.
Домой к Амате отправили наряд.
– Нужно отыскать цветы, – сказала Стрелка. – С ними явно связана какая-то тайна. Фосса держится так нагло, потому что уверена, будто мы их не найдём. С другой стороны, охрана на всех выходах уверяет, что из дворца фосса не выходила. Куда она спрятала опасные улики? Не могли же два букета исчезнуть, не оставив никакого следа. Даже если флористка порвала их на мелкие кусочки, должны остаться обрывки лепестков.
Полицейские добросовестно взялись за дело. Они вытряхнули из мешков мусор, перебрали каждый цветочек, развязали или разорвали каждый пакет. Были обследованы все урны и мусорные ящики. В результате обнаружились сотни самых разных орхидей – малиновые, розовые, белые, красные, чёрные…
– Я хорошо помню голубые орхидеи, – вдруг заявила Брошка, которая некоторое время с интересом прислушивалась и приглядывалась к происходящему. – Они вместе с розовыми болтались в огромной посудине, напоминающей аквариум. Я ещё удивилась, что остальные вазы битком набиты, а эти букеты словно на особом положении. Кстати, флористка, которая теперь делает вид, что не понимает, о каких цветах идёт речь, очень настойчиво предлагала мне взять именно голубые орхидеи. Терпеть не могу, когда мне что-то навязывают, поэтому выбрала розовые. Но голубые были так хороши, что я решила сфоткать их на память. Вот эти кадры – можете полюбоваться.
– Ура! – пискнула Стрелка. – Это улика. Брошка, ты – лучший сыщик из всех, кого я только знаю. Кроме шефа, конечно!
– Фотография отличная. Но без настоящих орхидей ценности не имеет, – остудил пыл птички капитан. – Фото доказывает, что голубые орхидеи стояли на столе у флористов. Только Бонту и сама этого не отрицает.
В голове у Зубери всплыла картинка: тётушка, опустив в цветы нос, с восторгом вдыхает нежный аромат…
– Где твой букет? – повернувшись к Брошке, завопил он. Окружающие, не привыкшие к тому, чтобы шеф резко повышал голос, вздрогнули.
– Думаю, там, где я его оставила, – в ложе, – сказала барсучиха.
– Ах я болван! – стукнул себя ладонью по лбу министр.
Розовые орхидеи Брошки лежали в кресле. Барсучиха протянула к ним лапу, но, поймав разъярённый взгляд Зубери, быстро её отдёрнула.
Эксперты тщательно упаковали цветы и отправили на срочную экспертизу. А Зубери вышел на знакомый балкон, посмотрел вниз…
– Нет, я дважды, даже трижды болван! – сообщил он ничего не понимающим подчинённым и, перескакивая через три ступеньки, помчался во двор.
– Может, Зубенька приболел? – всполошилась Брошка, наблюдая, как её одетый во фрак племянник, сминая и топча уникальные растения, вломился в середину клумбы, встал на четвереньки и полез под какой-то куст.
– Есть! Нашёл! – донёсся оттуда его довольный голос. – А вот и второй неподалёку.
– Ну ты даёшь, племянник, – только и вымолвила барсучиха, когда Зубери торжественно поднял над головой два, хоть и слегка потрёпанных, но всё ещё изумительно красивых букета голубых орхидей.
– Только не вздумайте их нюхать, господин министр! – воскликнул ящер. – Кладите свои трофеи на землю и немедленно отправляйтесь в душ! И одежду смените!
Через два часа лаборатория выдала заключение – орхидеи во всех трёх букетах обработаны ядом.
– Как ты догадался, Зубенька? – спросила барсучиха. – Конечно, можно было предположить, что фосса выкинула их в окно. Но как ты определил, на какую именно клумбу они упали?
– Это место показалось мне очень странным, когда мы впервые вышли на балкон, – сказал Зубери. – Везде над цветами кружили насекомые, порхали птицы, а над ним было пусто. Ни мушек, ни бабочек, ни мотыльков… Мёртвое место. Теперь понятно, что всё живое сбежало от растений, которые несли гибель.
Схватка
Бонту сидела в служебном кабинете. Её не арестовали, просто вежливо попросили не выходить, отобрали смартфон и приставили охранника.
Сначала фосса разозлилась. Потом задумалась, что с ней будет, если голубые орхидеи найдутся. Следующая мысль оказалась совсем огорчительной – Бонту вспомнила, что не успела избавиться от розового букета Брошки. От возможных перспектив её слегка затошнило. Потом внезапно напал дикий страх.
Фосса была не из робкого десятка, недаром на родном острове её называли львицей. До переезда в город Бонту успела побывать в самых разных, в том числе и опасных, переделках, но такого ужаса, как сегодня, ещё никогда не испытывала. Тёмные волны поднимались откуда-то из глубины тела, росли и ширились, готовясь вырваться наружу.
Бонту несколько раз судорожно сглотнула. Во рту пересохло, язык разбух и едва там помещался…
– Что с тобой? – заметив неладное, привстал с места охранник страус.
«Почему их двое? Откуда второй взялся? – застучало в висках флористки. – Какие оба уродливые…»
– Доктора! – распахнув дверь, позвал страус. – Подозреваемой плохо!
Фосса, которая ещё контролировала себя, догадалась, что из-за вынужденных несоблюдений правил безопасности сама стала очередной жертвой отравления. Приступ следовало купировать. Противоядие было совсем рядом, в ящике стола…
Непослушными лапами флористка стала судорожно дёргать ручку. Ящик вылетел из пазов и с грохотом рухнул на пол. Бонту сползла со стула, мечтая только об одном – успеть отыскать чёрный карандаш с красным колпачком. Увидела, потянулась за стаканом… и не смогла удержать.
Стакан выскользнул из лапы и, упав, разлетелся на мелкие осколки.
– Ай-яй-яй, – послышалось рядом. – Постарайся не двигаться, порежешься.