«Только бы она не оказалась тётушкой нашего Зубери…» – невольно подумал директор.
Но это оказалась Брошка. Причём настроенная весьма решительно и враждебно.
– Где она? Куда вы её дели?! – накинулась барсучиха на Агу.
От неожиданности тот отпрянул, а барсучиха, проскочив мимо, понеслась по лестнице, громко голося:
– Шишкина! Шишкина! Отзовись! Я здесь! Я уже бегу, спешу, несусь к тебе на помощь! Шишкина, не молчи! Шишкина, отзовись немедленно!
Шишкина, однако, не отзывалась.
Зато заволновались охранники. Несколько гиен окружили беглянку плотным кольцом, из которого неугомонная барсучиха продолжала звать подругу.
– Кидается, – пожаловался старший охранник подоспевшему директору. – Укусить норовит. Может она того, бешеная?
– Шишкина! – продолжала между тем вопить Брошка. – Подруженька моя драгоценная! Куда тебя эти ироды увели, куда спрятали? Но ничего, ничего… Вот приедет Зубенька, он во всём разберётся! Будете знать, как невинных зверей в тюрьму сажать!
Она так разволновалась, что сорвала голос. Но и сипя продолжала звать подругу.
«А ведь она права, – вдруг подумал Агу. – Всем известен крутой нрав министра Зубери…»
Стараясь ничем не выдать волнения, он спросил охранников:
– А где, в самом деле, её подруга, эта самая Шишкина? Кто и зачем её от этой психопатки забрал?
Охранники переглянулись. Зато притихшая было Брошка так и вскинулась:
– Это я?! Я, по-вашему, психопатка? Да как у тебя только язык мерзкий повернулся такое произнести?! Ты, кошак пятнистый, думаешь, если погоны нацепил, то и честных зверей обзывать можешь? Сам, небось, вчера с баобаба рухнул и носом ушибся! Отвечайте, куцехвостые, куда Шишкину дели?!
– Ну! – рыкнул, глядя на своих сотрудников, вконец обозлившийся леопард.
Гиены растерянно переглядывались и один за другим пожимали плечами. Наконец старший охранник промямлил:
– Никто эту самую Шишкину не забирал. Мы не знаем, куда она делась…
– Воды! – хрипло просипела несчастная Брошка и осела на пол.
Гиены помогли ей подняться и осторожно довели до кожаного дивана. Один из охранников протянул барсучихе стакан воды и внушительных размеров носовой платок.
Брошка рыдала. Директор, зверея от непонятной ситуации, гневно рычал. Гиены в мыле носились по этажам, заглядывая в каждый угол, под каждую кровать, распахивали шкафы, тумбочки, даже несколько матрасов ухитрились вспороть. На кухне шеф-повар и поварята перевернули все котлы, кастрюли, банки, бочонки, сковородки и ковшики, пытаясь отыскать белку…
В результате в одном из матрасов обнаружили припрятанные сухофрукты в шоколаде. В тумбочке нашли подборку номеров журнала «Золотой самец». А из-под кровати грустной макаки выгребли целую гору банановых шкурок. Ещё из углов вымели кучу фантиков, наклеек, свалявшейся в комки шерсти и несколько непарных носков. Шишкиной нигде не было.
– Может, она из окна выскочила? – уныло предположил кто-то.
– Не смешно, – обозлился старший охранник. – Решётки у нас частые, к тому же сеткой от мух и прочей нечисти затянуты.
– Вот-вот, ни муха, ни комар не пролетит, не то что белка, – сказал, почёсывая в затылке, охранник ворот черепаха Бомани. – Готов поклясться, что мимо меня белка не пробегала.
– Зубери поклянёшься, – злобно рыкнул Агу. – Ума не приложу, куда эта рыжая поскакушка делась. Не в воздухе же растворилась!
– А вы, господин, у той, что ревёт без перерыва, спросите, когда она видела её последний раз, – глубокомысленно изрёк Бомани.
– А что, прекрасная идея, – поддержал его старший охранник. – Вдруг утром что-то неординарное случилось.
Брошка уже перестала рыдать и биться, но, ещё вздрагивая и всхлипывая, сказала:
– Утром Шишкину, как только она попробовала ваш отвратительный завтрак, начало тошнить. Она запрыгнула на подоконник, чтобы вдохнуть хоть немного свежего воздуха. И оттуда как закричит: «Я вижу его! Я его вижу! Значит, он получил моё послание. Значит, он пришёл на помощь! Значит, мы спасены!»
И давай скакать по комнате, как будто ей горького перца лизнуть дали.
Я у неё спрашиваю, кто такой этот он и как он собирается нас спасать, а главное зачем, если есть Зубенька, который о нас позаботится лучше всякого неизвестного зверя. Только Шишкина как помешалась. Смеётся и твердит одно и то же. Потом за ней ваш полицай пришёл и увёл, обругав за то, что она дисциплину нарушает. А какая дисциплина? У нас в коридоре целыми днями кто-нибудь орёт. И никого за это не арестовывают.
– Как он выглядел, этот полицай, описать сможете? – заикаясь от волнения, спросил начальник охраны.
Брошка пожала плечами:
– Чёрный такой. Нос длинный из-под фуражки торчит. Крылья, должно быть, широкие, но он их плотно к бокам прижимал.
– Но у нас нет такого охранника, – изумлённо сказал Агу. – Вы ничего не путаете?
Брошка собиралась ответить, когда с улицы донёсся крик Бомани:
– Сюда! Идите скорей сюда! Смотрите, что я нашёл!
Бомани держал в лапах скомканную форму охранника.
– Это же костюм Боваддина, – узнал начальник охраны. – Он вчера вымазался сажей, помогая повару переставлять котлы. По моему приказу он выстирал одежду и повесил сушиться на заднем дворе.
– Кажется, в отель пробрался преступник, – мрачно сказал Бомани. – Поднимайте всех по тревоге.
– Поздно, – сказал Агу. – К мосту приближается машина Зубери. Я узнаю её из миллиона. Только не пойму, кто мчится за ней следом…
– Кажется, журналисты, – проревел начальник охраны. – И когда только пронюхать успели?!
– Не пускать! Не пускать сюда никаких журналистов! – заревел Агу. – Никаких интервью. Вообще никому ни слова. Иначе уволю. Всех!
– Зубенька! – Барсучиха, словно пуля, впечаталась в широкую грудь министра, стоило ему выйти из автомобиля. – Я знала, я верила, что ты придёшь!
– Ты в порядке, тётушка? – осторожно пытаясь отлепить от себя увесистое тело Брошки, спросил медоед.
– Я-то да, – с новой силой запричитала барсучиха. – Шишкина исчезла! Без следа пропала рыженькая наша!
– Как пропала? Опять белка пропала?! – Зубери обвёл собравшихся изумлённым взглядом. – Мистика! Как такое вообще могло случиться?
– Случиться не могло, – твёрдо ответил Агу, – ни в коем случае не могло. Но… случилось…
– Значит, это правда? – оскалившись, допытывался Зубери.
Все стояли, потупив взгляды.
– Тогда начнём по порядку, – сказал министр. – Какие есть версии? Клянусь, что не покину это здание, даже если его придётся разобрать по кирпичику, пока не узнаю, куда дели Шишкину!
Немного глупости и много любопытства
После неприятного разговора Копыткин, забыв поужинать, свалился в кровать и забылся крепким сном. Обычно очень чуткий во сне, он только один раз пошевелился, когда за дверью кто-то явственно произнёс его имя…
Проснулся председатель от голода. Сначала он не мог понять, почему у него так сильно сосёт под ложечкой и урчит в животе. Потом вспомнил, что вчера весь день ничего не ел и не пил, кроме древесины баобаба.
Олень взял с тумбочки телефон. Пять утра. Так рано ресторан вряд ли готов накормить постояльцев завтраком. Копыткин прошествовал к холодильнику. Его содержимое идеально подходило льву, леопарду, гиене или крокодилу, но для травоядного оленя там не нашлось ничего подходящего. Колбаса, окорок, сосиски, бифштексы…
– Вот вам и хвалёные пять звёзд. Порядочному вегану[11] нечего на зуб кинуть, – пробурчал он, рассматривая одну упаковку мяса за другой. Достал несколько пакетов с соком и тут же все их осушил. Жажда прошла, зато голодный желудок с удвоенной энергией требовал еды.
«Может быть, в округе работает какой-нибудь киоск или кафешка», – подумал председатель и выглянул из окна бирюзовой спальни. Отсюда хорошо был виден океан, переходящий на горизонте в быстро алеющее небо. Над серовато-розовато-голубыми, отливающими золотом и серебром волнами носились большие фрегаты, альбатросы и чайки.
Стоило Копыткину приоткрыть окно, как комнату наполнили гортанные птичьи крики и громкий клёкот. В другое время олень с восторгом начал бы рассматривать эту прекрасную панораму, стал бы её фотографировать, чтобы потом в родном лесу с гордостью показывать родственникам и знакомым. Но сегодня его внимание привлекла одинокая фигура, дремавшая внизу. Стоило ставням скрипнуть, как фигура открыла огромные янтарно-жёлтые глаза и в упор посмотрела на замершего путешественника.
Копыткин отпрянул от окна, задёрнул занавеску и, стараясь производить как можно меньше шума, перешёл в зелёную зону. Здесь он действовал уже намного осторожнее. Просто слегка отодвинул край занавески и выглянул наружу. Возле схода с лестницы, на стульчике сидела такая же фигура, плотно закутанная в тёмный плащ. Олень не удивился, когда похожая картина повторилась и около жёлтой, и в районе белой спален.
Копыткин присел на роскошный кожаный диван и задумался. Слова гадюки оказались не пустой формальностью. За ним действительно установили слежку. Но что такого ужасного он совершил, чтобы бросить на наблюдение за ним такое количество топтунов?
Олень подробно перебрал в памяти последние события. Он давно находился на руководящем посту и прекрасно понимал, сколько стоит подобная «охрана» и в каких случаях её используют. Он несколько раз внутренне передёрнулся, когда пришёл к выводу, что, скорее всего, речь идёт о сохранении важной тайны, в которую он невольно умудрился сунуть свой любопытный нос.
Копыткин ещё раз проанализировал ситуацию, стараясь воспроизвести в памяти жесты, мимику Красивой и смену интонаций её голоса. Теперь он уже ни капельки не сомневался, что змею испугала не столько его прогулка по саванне, сколько рассказ о таинственном поселении в районе заброшенной шахты.
– Теперь я просто обязан разобраться, где там кобра закольцевалась, – сказал он вслух и сам себе удивился.