– Узнают, что мы сбежали, уйдут сами, – заверил его Зубери.
Вскоре после этого разговора миниатюрный вертолёт с министром, Стрелкой и тётушкой Брошкой на борту приземлился на специально оборудованной площадке на крыше отеля.
Зубери без особой необходимости не любил предупреждать о своём прибытии. «Стрекоза» с местными номерами не вызвала у охранников подозрения. Постояльцы отеля часто пользовались вертолётами как такси.
Маленькая компания спустилась к центральному входу. Министр заглянул в окно. Посетителей в холле не было. Администратор заяц раскладывал на компьютере пасьянс. Пара гусей-охранников клевала носами. Швейцар мини-пиг крутился, как юла, пытаясь дотянуться рылом до своего хвостика.
– Нужно незаметно пройти до номера Копыткина, – шепнул Зубери тётушке. – Иначе, если Шишкина тут, их успеют предупредить. Помню, ты гипнозом неплохо владеешь.
– Давненько я танец горностая не исполняла, – с энтузиазмом отозвалась Брошка. – Хорошо. Жди. Как только звери замрут – топай к лифту.
Услышав странные шорохи, заяц повернулся в сторону входа в отель. Прозрачные автоматические двери отползли в стороны и остановились.
– Ой, – удивлённо вымолвил администратор.
В дверном проёме на корточках сидела барсучиха. Её вытянутую полосатую морду искажала умильная, но не добродушная, а какая-то злорадная ухмылка. Глаза возбуждённо горели.
Незнакомка сморщила нос, озорно подмигнула изумлённому администратору и хлопнула в ладоши:
– Раз, два, три, четыре, пять – всем приказываю спать!
Затем барсучиха потянула кверху шею. Следом, словно гуттаперчевое, стало вытягиваться туловище. Оно становилось всё длиннее и длиннее, пока не превратилось в пушистый столбик, с которого ладошками вниз свешивались лапы.
– Она, кажется, сумасшедшая! – охваченный ужасом, пискнул заяц, – вызывайте о…
Договорить он не успел, потому что язык перестал слушаться. Бедняга словно одеревенел. Лапы налились тяжестью, будто к ним привесили по пудовой гире… А барсучиха принялась, как маятник, раскачиваться всем туловищем: вправо-влево, влево-вправо… Тик-так, тик-так…
Вслед за ней, вписавшись в ритм, стали раскачиваться гуси. Мини-пиг попробовал отвести глаза, но не смог, словно невидимая сила приковала их к телу Брошки. А барсучиха продолжала отжигать. Лихо, по-цыгански, передёрнула плечами. Вытянула шею, втянула, вытянула-втянула. Перекатилась через порог, улеглась на пушистом ковре кверху брюхом. На миг застыла… Но только на миг! Уже в следующее мгновение, не дав зрителям опомниться, Брошка легко подпрыгнула, сотворила в воздухе кульбит, приземлилась на задние лапы и начала извиваться всем своим сильным массивным корпусом. Потом перекувырнулась, проползла несколько метров, выгнулась пружиной и, набирая скорость, покатилась по вестибюлю…
Восемь пар глаз, не отрываясь, следили за каждым па танцовщицы. Убедившись, что все четверо сотрудников гостиницы впали в транс, Зубери спокойно прошёл на ресепшен, снял со стенда ключ от номера 315 и направился к лифту, бросив на ходу тётушке:
– Браво!
Тяжело дыша, Брошка наконец остановилась. Через несколько минут она подошла к застывшему в неестественной позе зайчику, звонко щёлкнула пальцами у него перед носом и скомандовала:
– Просыпайся, косой!
Пока Брошка исполняла фирменный «танец смерти», а потом выводила зверей из транса, медоед и Стрелка дошли до номера Копыткина. Сначала они постучали. Никто не отозвался. Зубери подёргал за ручку. Снова тишина. Тогда министр отпер дверь.
Медоед и медоуказчик вошли внутрь. Там царил образцовый порядок. Чувствовалась умелая рука вымуштрованной горничной, зато ничего не указывало на характер или индивидуальность постояльца.
Зубери, привычный к пребыванию в гостиницах, прошёлся по спальням, провёл салфеткой по туалетным столикам, заглянул в шкафы, отодвинул ящики комодов и определил, что олень не появлялся здесь больше суток.
– Откуда такая уверенность? – удивилась птичка.
– Горничная убралась в номере после ухода председателя, – сказал министр. – Сегодня утром тоже, скорее всего, пришла, но ничего делать не стала, потому что всё было чисто. Однако к середине дня на мебель успело осесть немного пыли. Если бы уборку делали утром, пыли бы ещё не было.
– Куда он мог подеваться? – удивилась Стрелка. – Я надеялась застать их с белкой над картой с планом вызволения вашей тётушки.
– Не смешно, – отрезал медоед. – Обрати внимание: все вещи, сувениры, великолепный фотоаппарат – на местах. Даже ключ из сейфа не вынут. Его горничная трогать, конечно, не решилась. А в сейфе документы, в том числе паспорт.
– Похоже, хозяин убегал отсюда в страшной спешке, – заметила птичка. – Жаль, что важные улики уничтожены чистюлей-горничной.
– Не нравится мне всё это, – сказал Зубери. – Думал, сами разберёмся, но слишком много пробелов. Придётся навестить старого товарища. Пошли! – И скорым шагом он направился к лестнице.
Перескакивая через ступеньку, а то и через две, медоед взбежал на четвёртый этаж. Там находилась приёмная директора отеля мангуста Афолаби.
Зубери миновал секретаршу, которая даже рот не успела открыть. Зато рот открыл директор мангуст, который, оторвавшись от пачки счетов, увидел министра.
– Как жизнь? – поинтересовался Зубери с таким видом, словно они только вчера расстались.
Афолаби, хотя внутренне и напрягся, внешне эмоций не выразил. Не подскочил угодливо с места, не стал расшаркиваться от восторга и уверять старого приятеля в совершеннейшем к нему почтении. Просто тон в тон ответил:
– Как увижу тебя, дорогой, так сразу лучше, – давая понять, что принимает игру и готов рассматривать неожиданное явление министра как радостную встречу с верным другом, который имеет право явиться просто так, без предупреждения в любое время суток, как это случалось в дни их бесшабашной юности.
Не дожидаясь приглашения, Зубери уселся в кресло:
– Вижу, ты меня правильно понял, – оскалился он, – поэтому не буду ходить кругами. Вопрос к тебе будет не официальный, а чисто дружеский.
У мангуста засосало под ложечкой. Но он состроил самое благожелательное выражение морды и кивнул.
– Здесь есть камеры? – спросил Зубери.
– Ты же лично разослал приказ, чтобы в Баобабе никаких камер не было, – удивлённо протянул мангуст.
– Я нисколечко не сомневаюсь, что ты самый законопослушный баобабовец, – улыбнулся министр. – Поэтому спрашиваю неофициально: стоят ли в твоей гостинице скрытые камеры?
Поняв, что директор колеблется, Зубери уточнил:
– Большое счастье, если они есть. Слово медоеда: всё останется между нами.
– Ну, есть у меня скрытые камеры, – выдохнул Афолаби. – Тебя что конкретно интересует?
– Гость, – быстро ответил министр. – Меня интересует некий иностранец, олень Копыткин.
– Почему-то я не удивлён, – сказал мангуст. – Этот господин не далее как вчера покинул отель весьма странным способом и с тех пор не возвращался.
– Не ночевал? – зачем-то уточнил Зубери.
– Нет. Вчера рано утром он потихоньку, совсем как крупный шпион второстепенного боевика, просочился на кухню, откуда сбежал под видом грузчика.
– Почему не остановили?
– С какой стати? – удивился мангуст. – У обслуги чёткая инструкция – выполнять все причуды клиентов или смотреть на них сквозь пальцы. Исключение одно: если действия постояльцев угрожают жизни и здоровью других животных. Действия оленя никому не угрожали. Скорее наоборот – он изрядно насмешил охранников.
– Куда же он сбежал?
– Кто знает, – развёл лапами мангуст. – Гадюка его обыскалась. Всю обслугу по подоконникам построила.
– Очень странно, – сказал медоед. – Просто взял и сбежал. Неужели ни записки, ни устного известия не оставил?
– По крайней мере, мы ничего не обнаружили, – пожал плечами директор.
– Я хочу немедленно просмотреть все записи с этим странным иностранным гражданином, – сказал Зубери. – Это можно организовать?
Мангуст нажал кнопку селектора:
– Видео за последние два дня. Персона Копыткин. Срочно ко мне в кабинет!
Парк великолепных орхидей
Зубери и Брошка неспешным, прогулочным шагом шли по утреннему Баобабу. Горожане обычно вставали с рассветом. Поэтому, несмотря на ранний час, улицы выглядели оживлёнными. Плавно вписавшись в потоки зверей и птиц, пара направилась к одной из главных достопримечательностей Баобаба – парку Великолепных Орхидей.
«Не сходил в парк, значит, не был в Баобабе», – уверяла реклама. Впрочем, в особой рекламе это место давно не нуждалось. Честные переносчики впечатлений – туристы – выкладывали в социальные сети живописные фотки, собиравшие миллионы просмотров и лайков.
Баобабовцы сумели убедить звериный мир, что сад вечного цветения орхидей обладает уникальной целительной силой. После его посещения на целый год отступают любые беды, минуют болезни и несчастья.
Туристы, движимые всемогущей силой восторгов, валом валили в оазис сказочной красоты, окружённый нимбом тонких ароматов. Да и сами аборигены с удовольствием посещали парк, назначали там романтические и деловые встречи, приводили на прогулки детёнышей и престарелых родителей.
Над оформлением ландшафта трудился солидный коллектив учёных-биологов и менеджеров. Одни занимались селекцией, другие доставляли новые растения из разных концов земного шара. Стоило в прессе промелькнуть хоть малюсенькой заметке, что мир орхидей увеличился ещё на один сорт, как селекционеры всего света уже мчались за диковинкой.
Каких только орхидей здесь не было! Одни казались высеченными из мрамора, другие – отлитыми из воска. Шелковистые, искрящиеся, хрустальные, жёлтые, сиреневые, белые, розовые, полосатые, в крапинку и даже радужные. Одни росли на деревьях, другие – на земле, третьи – на каменистых грунтах. Самых миниатюрных представителей семейства размером в 2,1 миллиметра рассматривали через увеличительные стёкла специальных обере