— Вот это для меня новость!
— Но это еще не все. Мы понятия не имеем, чем заправляются наши «огнива», с помощью которых зажигаются ночные светильники и домашние очаги. Мы не знаем даже, где хранятся ножницы для стрижки коз: их два раза в год выдает пастухам сам О-Гейм, и горе тому, кто потеряет или сломает хоть одни из них. Однако самое страшное, что могут сделать Мудрейшие, как рассказывал мой отец… Впрочем, это ни к чему!
— Как ни к чему? Рассказывай все, я слушаю.
— Нет-нет, только не это! Отец умер и взял с меня клятву никому не говорить о Вратах в небо. Не будем тревожить его покой. Нельзя этого делать.
«О вратах в небо?!» — Артем понял, что прикоснулся еще к одной тайне эрхорниотов, но решил не торопить пока О-Гримма дальнейшими расспросами:
— Ну, хорошо. Нельзя так нельзя. Ты и без того на многое раскрыл мне сегодня глаза. Я и раньше догадывался, что Мудрейшие держат вас в повиновении не одним страхом перед мором, а теперь окончательно убедился, что у них в руках вся ваша жизнь, весь механизм, поддерживающий ваше существование.
— И опять ты не совсем прав. Я уже как-то говорил тебе, не могут они делать все, что хотят. И над ними есть сила… Более того. Я могу ошибаться, конечно, но сдается мне, что те же шпионы-доносчики следят и за Мудрейшими.
— Да кому им доносить на Мудрейших? — удивился Артем.
— Говорю тебе, есть такая сила, которой побаивается сам О-Брайн. Только никто ничего не знает о ней.
Артем сразу вспомнил последний разговор с О-Стелли.
— Эта? — он поспешно набросал на песке изображение скрещенных ножей.
— Так и ты с ней столкнулся? — испуганно оглянулся по сторонам О-Гримм.
— Столкнулся, к сожалению… Только не знаю, кто вы водит такие вензеля.
— Ну, этого тебе никто не скажет. Никто и никогда! И не вздумай спросить кого-нибудь. Каждый скорее умрет чем заговорит об этом.
— А ты?
— И я ничего не скажу. Да если б и хотел, ничего не мог сказать. Кроме того, что страшнее этого нет ничего на свете.
— Да-а, действительно, сложилась тут у вас с и с т е м а! Но все равно, дальше так продолжаться не может. Только вижу, что прежде чем вступить с ней в борьбу, надо раскрыть ваши бесчисленные секреты. А для этого надо, по крайней мере, знать кто вы, откуда пришли сюда, как сложилась ваша община со всеми ее загадками и нелепостями. Ведь все это покрыто сплошной завесой тайны. Я сделаю все возможное, чтобы раскрыть ее, понять феноменальный ход вашей истории. Но мне нужна твоя помощь. Подумай, вспомни все, что ты видел, слышал или замечал когда-то. Поговори с другими стариками. Не может быть, чтобы мы не докопались до истины. Любая тайна выдаст себя, если тщательно фиксировать все, с чем она соприкасается. А ведь вы живете с ней всю жизнь. Ну, а я в ближайшее время хочу заняться самой котловиной. В ней тоже много загадочного. Я давно уже собираюсь полазить по вашим скалам. Думаю, теперь мне позволят это.
17
Проблема возникновения столь необычной котловины не шла у Артема из головы с первого дня, как он приземлился в ней, выпрыгнув из гондолы аэростата. Уже тогда она поразила его своими размерами, неправдоподобно правильной формой, а главное — невозможностью подвести происхождение ни под один из известных геологических процессов. Последующие дни и месяцы, проведенные на дне гигантского амфитеатра, ни на йоту не приблизили его к решению этого вопроса. Более того. Знакомство с таинственным племенем эрхорниотов, являющихся, несомненно, осколком какой-то чрезвычайно высоко развитой цивилизации, не только не прояснило ни одной стороны загадочного феномена, но и сделало его еще более интригующим и необъяснимым.
Была ли какая-то связь между геологическими особенностями котловины и судьбой населяющих ее людей? Не могли ли какие-нибудь детали в строении этой уникальной структуры навести на след происхождения самой цивилизации эрхорниотов?
Все это могло проясниться только в ходе детального изучения пород, слагающих верхние ярусы амфитеатра, располагающиеся над альпийскими лугами. Но разве отпустили бы его туда, за черту сторожевых кордонов, в те первые недели, когда неясно было даже, гость он или пленник своих хозяев. Нечего было и думать в то время обращаться к О-Брайну с подобной просьбой. Он мог не только усомниться в истинных намерениях чужеземца, но и истолковать их как попытку к бегству из котловины. И только теперь, когда Артем почувствовал, что положение это более или менее определилось и появилось известное взаимопонимание с Мудрейшим из Мудрейших, он решил попробовать наконец попросить разрешения на небольшую экспедицию к голым скалам. Но как практически это осуществить?
Просить об аудиенции лично О-Брайна было нежелательным. О-Стелли исчезла с его горизонта окончательно: после памятной встречи, прерванной посыльным Мудрейшего из Мудрейших, он не видел ее ни разу. А наводить справки, как разыскать ее или хотя бы как передать ей свою просьбу, он не хотел даже через тетушку О-Горди: уж если О-Стелли не могла выделить даже нескольких минут, чтобы увидеться с ним, то у него должно хватить гордости не напоминать о себе ничем.
Впрочем, хоть гордости у него и хватило, но чем дольше он не видел О-Стелли, тем больше тосковал по ней и, наверное, совершенно скис бы от отчаяния, если бы не организованная им «школа». Этой «школе», занятиям с малышами-эрхорниотами, он отдавал теперь все свои силы и знания. На уроках, которые становились все длиннее и многолюднее, он не только учил их читать и писать, но рассказывал и о жизни растений и животных, и о строении Земли и Солнечной системы, и о странах и народах всего огромного мира, что лежал за пределами котловины, а по вечерам частенько захаживал в жилища своих питомцев, знакомился с их отцами и матерями, расспрашивал тех о жизни и работе, помогал, чем мог.
Так прошло с полмесяца или чуть более, и Артем готом был уже расстаться со своими планами «полазить по горам» или, по крайней мере, отложить их до следующего лета, как вдруг однажды под вечер, едва он успел распустить своих учеников, в школьный шатер проскользнул посыльный О-Стелли и, почему-то понизив голос, объявил, что «Мудрейшая ждет чужеземца в его шатре по очень важному делу».
— Спасибо, сейчас иду, — быстро собрав со столов олотоо, Артем вышел из шатра и, не спускаясь под землю, прямо по переходным мостикам поспешил в свой купол.
О-Стелли встала ему навстречу:
— Здравствуй, Артем! Как ты живешь, как чувствуешь себя? Как идут занятия с детьми?
— Столько вопросов сразу? — невольно усмехнулся Артем. — Ну что же… Чувствую я себя хорошо. Занятия в школе идут прекрасно. Дети выучили уже половину букв, понемногу начинают читать. А как поживаешь ты?
— Я?.. В общем, тоже хорошо, только… Я слышала, ты крупно повздорил с О-Геймом… «Так… Вот что за „важное дело“ привело тебя сюда, Мудрейшая!» — зло подумал Артем:
— Ты хочешь, чтобы я извинился перед ним? — жестко сказал он. — Этого не будет!
— Нет, совсем нет! — поспешила возразить О-Стелли. — И не думай, что я собираюсь защищать его, но… Как бы это тебе объяснить? Члены Орио наделены у нас определенными правами, предписанными Великим заветом, и О-Гейм…
— Все ясно! Не надо больше ничего объяснять. Я сделаю необходимые выводы, и тебе не придется больше утруждать себя приходить ко мне по столь «важному делу»!
— Ну зачем так, Артем? Поверь, я хочу тебе только добра. А О-Гейм…
— Что такое О-Гейм, я понял уже давно. И хватит о нем! А сейчас, пользуясь случаем, я хочу обратиться к тебе с просьбой. Не могла бы ты попросить О-Брайна разрешить мне подняться в горы. Я, как ты знаешь, там, на своей родине, был геологом, занимался изучением горных пород. А ваша котловина, на мой взгляд, интереснейшее, даже единственное в своем роде образование. И мне хотелось бы выяснить, как она возникла, что за породы слагают ее склоны, нет ли в них каких-нибудь полезных для вас камней и металлов.
— Металлов? А для чего нам металлы?
— Ну, это старая песня! Тебе и О-Гейму они, конечно, не нужны. Я имею в виду всю общину эрхорниотов.
Хватит им ковырять землю сучьями и рубить деревья каменными топорами. Ну да мы уже не раз говорили об ном, не стоит больше время терять. Скажи мне только, иго я здесь, пленник или гость? А если не пленник, то согласна ты передать мою просьбу О-Брайну и поддержать ее со своей стороны?
— Ты хочешь подняться на голые скалы?
— Да, я прошу, чтобы мне разрешили небольшую экспедицию в горы.
— Надолго?
— Дней на пять — семь.
— Дней на семь! Но это опасно! Там, на склонах гор, нет ни одного убежища.
— А зачем они мне? Чего там бояться?
— Ну, мало ли… Нет, это опасно! А я сейчас слишком занята, чтобы…
— Так я и не приглашаю тебя с собой. Ты можешь покойно заниматься своими «неотложными делами». И если в число их входит даже твоя свадьба, то и ей мое отсутствие не помешает. Тем более, что я не собираюсь быть вашим гостем. Заранее прошу прощения у вас с О-Геймом.
— Спасибо за предупреждение, горько усмехнулись О-Стелли. — Только что за странное пророчество я уже не в первый раз слышу от тебя? Ты что, обладаешь. каким то даром прозрения, что можешь предрекать мою судьбу? Или тебе просто не терпится увидеть меня женой О-Гейма?
— Ну, почему же, — ответил Артем с нарочитым равнодушием. — Мне это совершенно безразлично.
— Как безразлично? Тебя ничуть не тронет, если я действительно стану чьей-то женой?! — Она вдруг словно сжалась, в глазах ее мелькнуло что-то похожее на растерянность.
Артем понял, что сказал несусветную чушь. Но он не мог уже, как это часто бывает, в силу какой-то инерции, перевести разговор в иную плоскость:
— А собственно, с какой стати…
— Ну да, — прервала его О-Стелли, — с чего бы тебе относиться к этому иначе… И все-таки, как можно говорить о том, что дано знать только мне? Мне одной! Почему ты — Ты! — решил, что я собираюсь выйти замуж за О-Гейма?
— Так ведь все говорят…