Резкий гудок первой электрички отвлек от печальных мыслей. Виолетта поднялась со скамейки, шагнула в теплый светлый вагон – на миг девушка испытала облегчение, но потом вновь помрачнела, отчетливо понимая, что ехать ей, в общем-то, некуда.
Родной город встретил юную колдунью солнцем и радостным чириканьем неугомонных воробьев. Купив в привокзальном буфете пару пирожков, Виолетта медленно пошла по улице, раздумывая о том, как ей быть дальше. Время текло незаметно, конструктивные идеи в голову не приходили. Устав бродить по улицам города, она направилась к местному музею – месту, где раньше работала ее мать. В детстве девушка проводила здесь долгие часы, рассматривая экспонаты запасников или дожидаясь конца рабочего дня на диком пляже, загорая и созерцая сверкающую солнечными бликами речку. Эти беззаботные времена давно канули в прошлое, но лишенную крова и надежды беглянку по-прежнему тянуло туда, где когда-то ей было хорошо.
Немного пройдясь по заброшенной набережной, Виолетта села на скамейку и незаметно для себя задремала, пригревшись под теплыми лучами солнца. Похоже, спала она довольно долго, а проснулась, как и обычно, от дурного предчувствия. Встрепенувшись, девушка начала напряженно прислушиваться, пытаясь уловить скрежет цеплялок. В том, что смертоносные крючья находились поблизости, она не сомневалась, но ее удивляло то, что они медлят с атакой. Или… Виолетта даже поежилась от внезапной догадки: или цеплялки охотились не только за ней, но и за кем-то другим?!
Произнеся несколько сильных заклинаний и сжав в ладони амулет, девушка медленно пошла вдоль берега в ту сторону, откуда доносился зловещий скрежет. Несмотря на свой юный возраст, Виолетта неплохо разбиралась в магических искусствах и вполне могла отразить любую колдовскую атаку. Ее проблема состояла в том, что последнее время страх не позволял ей сконцентрироваться и действовать в полную силу, однако, когда речь шла о защите других людей, к Виолетте вновь возвращалась уверенность и спокойствие. Увидев лежавшего на склоне мальчишку, вокруг которого вился целый рой цеплялок, она подняла руку, отчетливо произнеся заклинание, позволявшее блокировать поток враждебной энергии, и смело двинулась вперед. Блестевшие на солнце крючья завибрировали и стали полупрозрачными, а после того, как Виолетта повторила магическую формулу, исчезли вовсе. Приблизившись к мальчишке, юная колдунья протянула ему руку, помогая подняться:
– Все кончено. Они ушли.
– Чего им от меня надо? Почему они ко мне прицепились?! – возбужденно вопрошал Толик Стоцкий, пытаясь справиться со своими эмоциями. – Вообще, что это такое?!!
– Лично я называю их цеплялками. Просто потому, что их надо как-то называть.
– Они и тебя достают? – Толик впервые посмотрел на свою спасительницу, удивившись тому, насколько необычно она выглядит.
– К сожалению. Цеплялки могут напугать и оцарапать, могут раздеть догола, срезав одежду, но не поранив кожу, могут выбрить голову, а могут живьем содрать кожу или вырвать сердце.
– Забавненько. Утешает то, что ты умеешь их укрощать.
– Если бы! Я научилась прятаться от цеплялок, заметать следы, но они всякий раз находят меня.
Шагавший рядом с Виолеттой Толик украдкой рассматривал свою новую знакомую, гадая, что за экстравагантная особа встретилась на его пути. Длинное синее платье, вызывающий макияж и обилие серебряных побрякушек делали ее похожей на участницу маскарада, проходившего в канун Хэллоуина.
– Кстати, меня зовут Толик. Анатолий Стоцкий. Ты уже успела спасти мне жизнь, а мы все еще не познакомились.
– Виолетта. Хотя предпочла бы носить другое имя.
– Не мы их выбираем. – Толик немного робел в обществе этой красивой, но очень странной девушки, а потому говорил отрывисто и с хрипотцой.
– Послушай, Анатолий, ты догадываешься, почему цеплялки к тебе прицепились?
– Смутно. До вчерашнего вечера я жил как нормальный человек, и вдруг… Ты говоришь, что цеплялки могут лишить человека шевелюры?
– Запросто. – Виолетта приподняла густую прядь волос, падавшую на лоб, демонстрируя выстриженную часть головы. – Это их работа. Вначале цеплялки пугают, а потом… Даже говорить не хочется.
Пройдясь по набережной, парень и девушка начали подниматься по ржавой лестнице, ведущей на высокий берег. Глядя на эту парочку со стороны, можно было подумать, что они болтают о чем-то романтическом и возвышенном, но на самом деле тема их беседы леденила кровь.
– Чем ты вообще занимаешься, Виолетта? Ты говорила какие-то странные слова как бы на непонятном языке, и вообще… – Толик смущенно умолк на полуслове. – Впрочем, меня это не касается. Можешь не отвечать.
– Видишь ли, у меня довольно своеобразный род деятельности, и по работе мне часто приходится сталкиваться со злом, бороться с ним. Но на этот раз я вторглась на запретную территорию, переоценив свои силы. Так из охотницы я превратилась в жертву.
– Ясно, что ничего не ясно. Как ты думаешь, цеплялки могут давить на человека, вынуждая принять его какое-то решение? Проще говоря – шантажировать?
– Вполне. Ты что-то знаешь об этом, Анатолий?
– Просто возникли кое-какие догадки, но их еще надо как следует обдумать.
Двое медленно шли по высокому берегу реки. Им некуда было торопиться, некуда бежать, и оба они знали, что впереди их ждут жестокие испытания.
То, что происходило в маленьком открытом кафе, больше всего напоминало немую сцену из «Ревизора». Полтора десятка человек, среди которых были посетители, официанты и случайные прохожие, на свою беду проходившие мимо расположенного возле пруда кафе, застыли в полном оцепенении, не смея шевельнуться и боясь глубоко дышать. Взгляды испуганных людей пересекались в одной-единственной точке, сфокусировавшись на небольшом светящемся шаре, парившем над террасой. Непонятно откуда взявшаяся шаровая молния была непредсказуема и смертельно опасна. Она могла покинуть кафе, не причинив никому вреда, могла просто растаять в воздухе, но ей ничего не стоило обратить в горстку пепла всех находившихся поблизости людей, расплавить металл ограды или расколоть на тысячи щепок росшие вокруг террасы вязы.
Сидевшие в дальнем конце кафе Виолетта и Толик не сомневались, что зловещий сгусток электричества появился здесь из-за них и некто, пославший молнию, намеревался закончить с ее помощью то, что ему не удалось сделать, используя цеплялки.
– Сделай что-нибудь, – одними губами прошептал мальчишка, уверовавший в таинственные способности своей спутницы. – Пожалуйста…
Виолетта ничего не ответила. Она видела, как погибла Лара, магическая сила которой во много раз превосходила ее собственную. Хранительница дубовой рощи не смогла остановить молнию заклинаниями, и ей ничего не оставалось, как защитить древний дуб своим телом. Магия оказалась бессильна перед этим сгустком разрушительной энергии, колдовские чары не смогли остановить его… А светящийся шар тем временем неспешно плыл между столиками, то и дело зависал неподвижно, вращаясь вокруг своей оси, и, чуть помедлив, продолжал неспешный путь, направляясь к столу, за которым сидели Толик Стоцкий и Виолетта.
– Безобразие! Безобразие!!! Совсем распустились, хулиганы! – долетел с противоположной стороны пруда истошный женский визг.
Женщина кричала так громко и звонко, что все находившиеся в кафе заложники шаровой молнии на миг забыли о грозящей им смертельной опасности, как по команде посмотрев туда, откуда доносился шум. На другой стороне тянувшегося вдоль остатков крепостной стены пруда, по-видимому, произошло следующее: зазевавшийся парень едва не сбил с ног шедшую навстречу пенсионерку, и теперь темпераментная бабулька вымещала на нем свое раздражение.
– Где ты глаза свои забыл, олух?! Смотреть надо, куда идешь! – кричала она, размахивая руками перед носом высокого статного парня.
Инцидент явно не заслуживал внимания. Виолетта вновь подумала о несущем гибель огненном шаре, но когда посмотрела в проход между столиками, где мгновение назад находилась шаровая молния, то не обнаружила ее.
– Где она?!
– Я не видел. Отвлекся только на секундочку, а она в это время исчезла.
– Ничего не понимаю. Ничегошеньки!
После неожиданного визита молнии с аппетитом возникли явные проблемы, – так и не доев сандвичи, Виолетта и Толик поспешили покинуть моментально разонравившееся им кафе. Они медленно шли вдоль древней городской стены, продолжая разговор, прерванный появлением огненного шара:
– Я так и не врубился, чем ты занимаешься на самом деле. Ты сказала, что учишься в институте, мечтаешь стать художницей, но ведь это не самое главное в твоей жизни, правда?
– Правда. Я – ведьма, Анатолий. Ведьма в хорошем смысле этого слова.
– В хорошем?!!
– Знаешь, почему даже в наши дни люди побаиваются ведьм и говорят о них только дурное? Недобрая слава ведьм пришла из мрачного Средневековья, из тех страшных времен, когда по всей Европе полыхали костры инквизиции, унося жизни тысяч женщин, чья вина состояла только в том, что они были женщинами…
– Не понял.
– В конце пятнадцатого века два немецких монаха написали книгу «Молот ведьм», в которой «научно» доказывали, что все беды и напасти происходят исключительно от женщин, которые служат дьяволу, наводят порчу, летают на помеле и делают прочие гадости. До появления этой зловредной книжонки католическая церковь тоже частенько жарила еретиков на кострах, но по сути это была политическая борьба, борьба за власть, в которой гибли противники церкви. А после того как «Молот ведьм» стал руководством к действию, наступило настоящее раздолье для маньяков – эти бессовестные, лицемерные изверги пытали и убивали ни в чем не повинных женщин, утверждая, что борются за спасение их душ, и благословляя орудия пыток.
– Дикость какая-то, – ужаснулся Толик, еще не знавший о том, как жестоки и циничны порой бывают люди.
– Одно время в некоторых районах Германии вообще почти не осталось женщин, так усердно работала там инквизиция. На костер отправляли и молодых, и старых. Старух и маленьких девочек, нищих и женщин, относившихся к высшему сословию. Часто это делалось из корысти, чтобы завладеть имуществом несчастных, часто из зависти – инквизиторы любили сжигать молоденьких и красивых девушек, славившихся своим благочестием. Чтобы оправдать эти массовые расправы, надо было найти очень «убедительные» аргумен