Как обычно, сочтя прямолинейные методы слишком опасными, Кадж выбрал другой подход. Он натянул на лицо капюшон плаща и скользнул в толпу. Вокруг него клубилась пестрая смесь энергий, ароматов и зловония; он случайно врезался в какую-то женщину и сжался от ее сурового взгляда. Он поглубже спрятал гнев, который, казалось, выползал на поверхность его ума, когда его теснили многочисленные толпы народа, занятые собственными делами. Уж в этом он не отличался от любого из существ здесь.
Но он отличался в другом.
Он добрался до уровня с тентом и боком вынырнул из потока движения, пробиваясь к дальнему концу киоска. Там было еще темнее, чем в затененной галерее, и он воспользовался этим, чтобы проскользнуть в более глубокую черноту узкого прохода между задней матерчатой стенкой киоска и тусклой феррокритной поверхностью облакоскреба.
Когда он вылез из узкого разреза с другой стороны киоска — который, судя по пьянящим ароматам, принадлежал торговцу травами — он оказался меньше чем в трех шагах от ряда корзин с фруктами, из содержимого которых ему мало что было знакомо. Не желая рисковать обнаружением чего-то, может быть, даже несъедобного для человека, он оглядел корзины в поисках чего-нибудь знакомого. Наконец, он увидел то, что искал: корзину корня даро.
Захлебываясь слюной, он протиснулся под туго натянутым углом тента и присел, не сводя глаз с сокровища. Корень даро рос в нескольких мирах, колонизированных людьми, в том числе и в его. Он с детства привык к сливочному вкусу сладкой золотистой мякоти корня и теперь, терзаемый голодом, он был уверен, что это станет самой восхитительной едой за последнее время.
Мимо киоска проходили толпы покупателей, иногда закрывая от него даро. Он внушал им: здесь нет ничего интересного, идите куда-нибудь в другое место. Они так и сделали.
Кадж наклонился вперед и поднял руку к трофею. Пот заливал глаза, мешая сконцентрироваться. Он выругался, смахнул прочь соленый ручеек и потянулся снова. Он понял, что у него дрожит рука, и вовсе не от голода. Его вчерашнее столкновение с инквизитором было гораздо более, чем просто тревожащим. Он боялся, просто тупо боялся сделать что-то такое, что привлечет к нему внимание. Их внимание, так или иначе. Он льстил себе надеждой, что хорошо умеет избегать нежелательного внимания простых людей. Но инквизиторы — не просто люди. Они — сторожевые псы Императора, и он мог только гадать, какими возможностями они обладают.
Он взял себя в руки. Две секунды. Нужно всего две секунды, чтобы раздобыть кусок-другой желанной еды. Он откроет путь к Силе, а потом быстро закроет его. Просто. Это будет просто.
Решившись, он вытер пот с ладони, протянул руку и позвал. Верхний даро зашевелился, затем скатился с кучи корнеплодов и упал на землю незамеченным. Он позвал снова, и даро полетел точнехонько ему в руку.
Его сердце, отбивающее дикую барабанную дробь в груди, успокоилось. Неплохо. И не видно никаких инквизиторов… и не ощущается. Поощренный, он решил взять еще. Он сунул толстый золотистый корень во внутренний карман своего просторного плаща, поднял руку и…
И тут он почувствовал — тошнотворную струйку страха, бегущую по позвоночнику: внезапный вихрь в Силе, словно кто-то поблизости нащупывал того, кто только что использовал ее.
Кадж ощущал целеустремленное движение на переполненной улице перед киоском торговца продуктами, видел, что люди стремительно бросились прочь от чего-то или кого-то, кто очень, очень спешил. Он проглотил свой страх и бросил отчаянный, острый мысленный залп на корзину с корнем даро. Усиленный адреналином, выброс поразил корзину, словно взрыв репульсорного поля. Даро взлетели в воздух, градом посыпались на землю и покатились во все стороны. Клиенты, слонявшиеся около киоска, шарахнулись кто куда, ныряя, приседая и петляя, чтобы убраться подальше, скользя на огрызках фруктов и спотыкаясь на заполненной народом улице.
Кадж воспользовался суматохой, чтобы добыть еще два драгоценных круглых корня, прежде чем поспешно уйти, помчавшись вперед, словно грызун, позади трех или четырех киосков в ряду, пока, наконец, не появился на углу поперечного переулка. К тому времени он уже спрятал корни даро и скользнул в поток пешеходов, поправляя плащ.
Он мрачно улыбнулся, его захлестнула странная теплая смесь облегчения и возбуждения. Он снова едва избежал обнаружения; снова ускользнул от прихвостней Императора. На миг он показался сам себе очень желанным трофеем. Неуловимый, чувствительный к Силе ловкач на окраине общества, всегда на один шаг впереди инквизиции и ее жутких сотрудников. Он почти видел себя прыгающим между пронзающими небо зданиями, мелькающим вдоль выступов — неуловимым силуэтом. Могущественным обладателем Силы.
Джедаем.
Внезапно в груди Каджа вспыхнул едва не поглотивший его гнев, тут же испаривший его облегчение и самонадеянные мечты. Когда-нибудь, в более зрелом возрасте, он стал бы джедаем и был бы обучен путям Силы, оттачивая свои относительно недавние профессиональные навыки, которые полностью пробудились только в минувшем году. Но Храм джедаев лежал в руинах, а сам Орден был рассеян по всей галактике — если вообще кто-то уцелел. Он то надеялся на это, то отчаивался… и злился на вселенную и на саму Силу.
Он стиснул зубы, пытаясь подавить кипящий гнев, что пылал в его венах.
Нет. Никого из джедаев не осталось, сказал он себе. Я один. Один.
Один с этой мощью, что растет в нем, требуя использования. Он и гордился ею, и боялся. Особенно в подобные моменты, когда в нем бушевали гнев и обида. Гнев, который не на кого было излить, — кроме, возможно, инквизиторов. Он ненавидел и боялся этих темных существ, но привлекать их было небезопасно — тем более, гневом. Таким образом, гнев Каджа оставался бесцельным, нацеленным ни на кого — и на всех. Он крепко держал его в себе, потому что поддаться ему, выпустить его из-под контроля — все равно что выпустить гигантскую вспышку, этакую подсказку инквизиторам: я здесь, сюда!
Кадж отступил с улицы, увидев приближающийся репульсорный грузовик, и вжался в грязную, выщербленную балку опоры, некогда укреплявшей разрушенный фасад того, что когда-то было залом для игр.
Рывок понимания пробился сквозь витки контроля, который он изо всех сил старался удержать. Он наклонил голову и глянул через дорогу. Из темного дверного проема здания напротив на него уставился мужчина — человек.
Прежде, чем он успел сообразить, что к чему, Кадж с помощью Силы стер себя из памяти человека, скользнув в чужой разум и перестроив его мысли. Он никогда раньше даже не пытался такое сделать, но это оказалось безусловно легче, чем он ожидал.
Он бросился в сторону и врезался в пеструю толпу инородцев, пока грузовик прикрывал его от любопытного человека. Чуть больше усилия, понял он, понадобится, чтобы сделать следующий шаг перед транспортом. Это будет легко.
Слишком легко.
Он вздрогнул, опустил голову и бросился в толпу.
Ден Дхур сонно ввалился в центральную комнату, протирая глаза. Когда его зрение прояснилось, открывшийся ему вид заставил его застыть на месте. Стоя столбом, он увидел Джакса, И-5 и странного сакианца, стоящего прямо в открытых парадных дверях. И-5 указывал на сакианца, словно читая лекцию… вернее, так мог бы подумать тот, кто не знал об особых лазерах, встроенных в каждый из указательных пальцев дроида.
Ден, однако, о них знал.
Он встряхнулся, окончательно просыпаясь и сопротивляясь искушению еще раз протереть глаза. У И-5 поджарились цепи? И о чем думает Джакс? Этот парень мог быть потенциальным клиентом — а разве можно так обращаться с потенциальным клиентом?
— Мм, — сказал Ден. — Парни? Кто наш новый друг?
Фоторецепторы дроида мигнули так живо, что Ден сам заморгал, прежде чем смог сопротивляться убеждению.
Джакс откашлялся.
— И-5?
Дроид издал звук, похожий на человеческий вздох, и опустил руку.
— Я, очевидно, слишком долго пробыл среди органиков и нахватался некоторых дурных привычек. Например, помнить зло.
— Ясно… — выговорил Джакс. — Можно спросить, что тебе сделал наш гость?
— Да, — согласился Ден, суетливо входя в комнату. — И вообще, почему бы нам не пригласить нашего гостя войти и присесть, не предложить ему выпить и не попросить, чтобы он объяснил, что ему нужно от нас?
— Если мне что и нужно в первую очередь, — сказал сакианец, неловко садясь на утилитарную кушетку, что оживляла одну из серых стен, — так это извиниться перед И-5.
Ден вытаращился на Тудена Сала.
— Что?
— Очевидно, — заметил Джакс, — у Тудена Сала и И-5 своя история.
Джедай взгромоздился на подлокотник кушетки, откуда мог наблюдать и за сакианцем, и за И-5. Мудро с его стороны, подумал Ден. Он пересек комнату, чтобы вручить их гостю стакан воды, которую он только что налил из крана. Сакианец уставился на стакан, словно никогда раньше не видел ничего подобного, и Ден мгновенно встревожился, пытаясь вспомнить, нет ли у сакианцев какой-нибудь аллергии или другой проблемы с водой.
Но тут Туден Сал взял стакан, издав хриплый смешок.
— Действительно история — или нехватка ее, как в случае И-5. Мне это тоже кажется довольно странным, должен признать. Я еще не вполне свыкся с мыслью, что И-5, за неимением лучшего термина, «самосознающий».
— Самосознающий, — сухо сказал И-5, - просто идеальный термин, спасибо.
Туден Сал кивнул.
— Да. Я и забыл, насколько идеальный. — Он смотрел прямо на дроида, который стоял лицом к нему, — вероятно, подумал Ден, намереваясь обойти две подпрограммы и вновь включить свои лазеры.
Сакианец опустил глаза и целую минуту расправлял складки своего пальто длиной до щиколотки, которое он носил поверх своей некогда изящной туники.
Затем он снова взглянул на И-5.
— Я сожалею, И-5, о том, что я тебе сделал. Я был… недальновидным и эгоистичным.
— Плюс к тому, подлым, бесчестным, бессовестным и жестоким, — добавил И-5. — Одним словом, ты был неправ. Ты даже понятия не имеешь, чего твой поступок в конечном счете стоил джедаям и Республике.