— Ты куда? — спросил И-5.
— Я хочу проверить Каджа.
— Мы же вроде решили ещё раз ненадолго встретиться с Салом, чтобы завершить…
— Я знаю. Думаю, я опоздаю на встречу.
Дроид мигнул.
— Джакс, может, тебе напомнить, что мы составляем заговор, чтобы убить Императора, а не планируем семейный пикник.
Джакс заколебался. И-5 был прав, но кошмар всё ещё сидел на нём — в нём — путая и замедляя его мысли. Он глубоко вздохнул.
— Кажется, я почувствовал волнение в Силе. Я спал, и таким образом оно перепуталось с моим сном.
Ринанн повернулся к И-5.
— Ты не мог бы перевести это на общегалактический для меня?
И-5 казался раздраженным.
— Это по-джедайски «случилось что-то плохое». — Он сунул плащ обратно Ринанну и встал под балконом, глядя на Джакса. — С Каджем?
— Я не уверен. Хочу пойти проверить.
— У нас есть узел Голосети, — напомнил Ринанн, указав на него.
Словно в ответ, Голосеть издала сигнал входящего сообщения. Ринанн двинулся к переносной станции в углу галереи и проверил источник.
— Это Тай Ксон Йиммон. — Он посмотрел на Джакса.
— Свяжись с ним.
К тому времени, когда появился Тай Ксон Йиммон, Джакс стоял на проекционной решётке лицом к нему. Один взгляд на изможденное лицо лидера «Бича» заставил похолодеть каждый атом его тела.
— Что случилось?
— Боюсь, что худшее. Каджа и Ларант схватили.
Джакс понял, что использует Силу, чтобы не упасть, его ноги внезапно оказались не в силах удержать вес его тела.
— Как?
Йиммон глянул в сторону.
— Насколько мы можем сказать, засаду устроили вдоль одного из наших проходов под космопортом. Им почти не пользуются, и мы специально выбрали его, чтобы переправить Каджа. Я не могу сказать вам, как это было сделано. Они, должно быть, как-то вывели из строя Ларант и мальчика, или… или хуже.
Джакс закрыл глаза и потянулся, не заботясь сейчас, почувствует ли какой-нибудь инквизитор поблизости движение его разума, когда он коснулся ткани Силы.
— Нет, — пробормотал он. — Нет, они живы. Я знал бы, если бы она… если бы они погибли. Было бы эхо их жизненных сил. Я кое-что почувствовал, но не знал, что именно. Думаю, их одурманили. Спайсовым газом. Я как раз проснулся, чувствуя его запах.
— По крайней мере, это хорошие новости. Они не добрались сюда, и мы отправили поисковые команды. Мы никогда не узнали бы, что случилось с ними или где, если бы одна из наших команд не нашла это. — Он наклонился в сторону, и чья-то рука положила что-то на его ладонь. Это было таозиновое ожерелье, которое носил Кадж. Плетёная цепочка была порвана.
Джакс почувствовал, что его грудь словно сжал металлический обруч. Он заставил себя мысленно расставить приоритеты — не согласно своим личным устремлениям, а согласно большей пользе.
— Думаете, что вас могут обнаружить?
— Место засады было недалеко отсюда — фактически, Ларант и Кадж едва вошли в туннели и могли последовать по любому из маршрутов, как только миновали этот перекрёсток. Я думаю, что засада была подстроена кем-то с довольно поверхностным знанием наших маршрутов.
И-5 издал странный звук.
— Кем подстроена? Только горстка народу знала, кто такой Кадж и что он сегодня переезжает. Только сотрудники «Бича», как вы указали, знают ваши маршруты.
— Да. Отсюда следует неприятное заключение, что тот или те, кто устроил это, — доверенные лица «Бича», но лишь в какой-то степени.
Мысли в голове Джакса завертелись.
— Кто-то вроде Пола Хауса?
— Я не верю, что это он, — ответил Йиммон. — Или, возможно, я бы просто не хотел верить, что это он. Он — старый и верный друг.
— Могу я напомнить вам, — сказал И-5, - что Пол Хаус знает о картинной галерее. Если бы он захотел, он мог бы сдать всю организацию.
Джаксу на ум пришла другая возможность, леденяще разумная.
— А что, если всё, что он хотел или должен был сделать, было успокоить Вейдера, который был довольно высок в его приоритетном списке, если вы помните. Он мог и не сотрудничать с Империей, но просто пытаться сохранить мир. Он мог рассудить, что выдача «бродяги-адепта» станет лучшим способом защитить «Бич» от раскрытия. Он вполне мог рассмотреть присутствие Каджа там, как угрозу своему старому и верному другу.
Пока Йиммон переваривал это, на решётку голопроектора на его конце передачи шагнула Дижа.
— Джакс, Йиммон говорил мне, что некоторые джедаи обладают психометрическими способностями. У тебя они есть?
— Кое-что есть. Я редко пользовался этой способностью.
Зелтронка взяла таозиновое ожерелье из рук Йиммона и вытянула.
— Ты готов попробовать? Даже я что-то чувствую в этом ожерелье. Некий… эмоциональный резонанс. Возможно, ты сумеешь угадать больше.
Джакс кивнул.
— Мы сейчас придем.
Йиммон немедленно согласился.
— Мы пошлем гонцов во все точки доступа на внешнем периметре. Выбирайте, где вы пойдёте. Сейчас это — единственный способ удостовериться, что не будет ещё одной засады.
С этими пугающими словами Тай Ксон Йиммон закончил передачу.
Ринанн воздел руки в жесте тревоги.
— Мы сейчас придём? Могу я напомнить вам…
Джакс был уже на пути к лифту.
— Пойдём мы с И-5. Ты свяжись с Салом. Расскажи ему о том, что произошло. Скажи ему… скажи ему, что всё изменилось. Наш заговор убийства только что стал спасательной операцией.
ГЛАВА 24
Кадж очнулся от кошмара и обнаружил, что лежит в комнате, убранной изящно, но просто. Голова болела, перед глазами всё плыло, и он совершенно не помнил, как он здесь оказался. И тут его сверху донизу пронзила холодная паника.
Он не помнил ничего, кроме своего имени. Он был Каджином Саваросом. Кроме этого, его прошлое было пустотой.
Он оглядел комнату. Стены были мягкого, глубокого сине-серого цвета, немногочисленная мебель — черной.
Он прислушался к комнате. Здесь не было абсолютно тихо, но комната мягко дышала медленным, регулярным притоком и оттоком фильтрованного воздуха. В воздухе разливался приятный аромат, который напомнил ему о…
Он мучительно соображал. Вода. Запах напомнил ему о воде, цветах и зеленом аромате дома. Но где же дом?
Это и есть дом?
Он сел, несмотря на пульсацию в голове, и свесил ноги с кушетки. Ткань под пальцами была мягкой. Он зарылся в неё кончиками пальцев, пытаясь сконцентрироваться.
Ничего.
Возможно, не стоило этого делать. Кто-то однажды сказал ему, что, когда ты хочешь вспомнить что-то, ты должен отвлечься от воспоминания.
Он не мог даже вспомнить, кто говорил это ему.
Паника сжала горло до боли, глаза зажгло от слёз.
Хватит, сказал он себе. Это глупо. Здесь очень даже ничего. Кто-то привёл тебя сюда. Ты не голоден. Значит, тебя хорошо кормят. Кто-то заботится о тебе. С тобой всё хорошо.
Внезапно в голове вспыхнуло ослепляющее воспоминание о попрошайничании еды в киосках на мрачном рынке. Оно исчезло так же стремительно, как и появилось.
Он осторожно встал на ноги, слегка пошатываясь, и направился к двери. Она не открылась, когда он подошёл. Он — пленник?
Он огляделся, ища пластину контроля. Она оказалась справа: мерцающий металлический восьмиугольник вспыхнул на стене. Он махнул над ним рукой, и дверь со вздохом скользнула назад.
Он так и ахнул при виде красоты комнаты за дверью. Она была большой, изящной, выдержанной в том же сине-сером оттенке, как и спальня. Её украшали картины и скульптуры. Стена, лицом к которой он стоял, была изгибающейся транспаристальной панелью, открывающей город во всём его блеске. Город.
Он вспомнил название. Имперский Центр. Он в Имперском Центре. Он всё еще понятия не имел, кто же он, кроме имени, но если он так высоко, в здании, окна которого выходят на мерцающие шпили, мягкие белые облака и золотое небо, он должен быть кем-то важным.
Лёгкое дуновение — и дверь справа открылась. В дверь вошёл человек; высокий, худой, лысый человек с бледным лицом, покрытым шрамами. Каджин задержал дыхание, как от удара. Он знал этого человека, но не мог вспомнить, откуда он его знал.
Человек на секунду заколебался в дверном проеме, словно озадаченный видом Каджа, затем улыбнулся.
— Ты проснулся. Я рад.
— Я… я долго спал?
— Боюсь, что так. Больше суток. Мы переживали за тебя.
— Почему? Что со мной случилось? Я не помню.
Глаза человека были печальны.
— Это, вероятно, к лучшему. У тебя было настоящее испытание.
Каджин сглотнул.
— Какое испытание? Что со мной случилось?
— Джедаи пытались захватить тебя. Им это почти удалось. Они забрали тебя в подполье, когда мы догнали их.
Тьма. Метание взад-вперед в темноте, стены сходятся. Женщина. Зеленокожая тви'лека. «Нет, ты не сможешь», — сказала она. Она помешала ему сделать… что-то.
Он потёр виски.
— Там была женщина. Тви'лека.
Глаза человека были холодны.
— Да. Она была одной из них. Джедай. Разве ты не помнишь?
— Я… Я же сказал вам… я ничего не помню.
Метание, просвет. Желание что-то сделать — что же?
«Я кажусь тебе разгневанной, да?» Так она спросила его. Почему она спросила его об этом?
Вот теперь он был разгневан. Разбит.
Человек в дверном проеме протянул руки в жесте умиротворения.
— Пожалуйста, Каджин. Не расстраивайся. Джедаи одурманили тебя наркотиками. Возвращение твоей памяти может занять время.
— Кто вы?
Бледный пристальный взгляд замерцал, как будто разочарованно.
— Я — Пробус Тесла. Твой учитель.
— Мой учитель. — У него был учитель, смутно помнил он. Нежный голос, побуждающий его, поощряющий. Мягкое прикосновение другого ума…
Нет эмоций; есть покой.
В памяти не появилось никакого лица. Он пристально глядел на лысого мужчину.
— Тогда кто я?
Улыбка вернулась, теплая и утешительная.
— Ты, Каджин, — один из самых многообещающих посвященных инквизиции. Именно поэтому джедаи так стремились захватить тебя.