– Ло Кай, ты что, серьезно? Один глоток сакэ, и ты спишь? – с досадой спрашивает он.
Он даже берет стаканчик, из которого пил Ло Кай, подносит к носу, потом делает небольшой глоток. Да, это сакэ, точно такой же, как у него. Сам Цай Ян, в принципе, редко ощущает сильное опьянение от алкоголя, а уж от такого количества…
Но делать нечего. Ло Кай спит. Так он даже еще больше похож на изваяние, чем до этого. Посмеиваясь, Цай Ян садится на свое место рядом и роется в пакете с мандзю. Кажется, там еще должна была остаться одна штучка с зеленым чаем…
– Господин Цай?
От внезапно раздавшегося за спиной голоса Цай Ян подпрыгивает на месте и резко оборачивается. Окликнувший его мужчина, который просто удивительно похож на Ло Кая, расплывается в приветливой улыбке и поднимает перед собой раскрытые ладони.
– Простите, я не хотел вас пугать. Я только что приехал.
Кажется, Цай Ян мельком видел его с Ло Каем в кафе в тот вечер, когда пропал А-Бэй. Так это его брат?
– Вы Ло Юншэн? – спрашивает он.
Тот кивает и протягивает руку. Цай Ян пожимает ее, и Ло Юншэн обходит лавочку, чтобы присесть рядом.
– Брат, как прошел день? Я немного задержался на собрании, у Нисимуры-сана много интересных идей. Он предложил использовать… – Ло Юншэн замечает, что Цай Ян беззвучно смеется, и, наклонившись, заглядывает в лицо брата. – А-Кай?
– Он спит, – справившись с приступом смеха, сдавленно произносит Цай Ян.
Ло Юншэн бросает взгляд на стаканчик, который Цай Ян аккуратно поставил на место перед пальцами Ло Кая.
– Он что, выпил? – вскинув брови, спрашивает он.
Цай Ян кивает.
– Всего глоточек.
Ло Юншэн какое-то время смотрит на него, и Цай Ян уже готовится узнать какую-нибудь страшную правду о том, что у его брата аллергия на алкоголь или еще что похуже, но тот поднимает голову и смеется, прикрыв глаза ладонью. Цай Ян облегченно выдыхает. Значит, хотя бы не аллергия.
– Ох, давно такого не было. Вы не сказали ему, что это сакэ, господин Цай?
– Нет, а должен был? – спрашивает Цай Ян, пожав плечами. – Всегда так?
– Да, – кивает Ло Юншэн. – Ничего, он скоро проснется.
Цай Ян протягивает ему пакетик с мандзю. Когда Ло Юншэн с готовностью запускает в него руку, он усмехается, отмечая про себя, что брат Ло Кая явно не разделяет его отношение к сладкому.
– Рад познакомиться с вами лично, – говорит Ло Юншэн, откусывая кусочек от сладости. – И спасибо, это очень вкусно. Люблю эти кленовые листочки в Хиросиме.
– Угощайтесь, А-Бэй отдал мне целый пакет, – отзывается Цай Ян, делая еще один глоток сакэ.
– Он очень хороший ребенок, А-Кай рассказывал мне о нем.
Цай Ян удивленно вскидывает брови.
– Правда?
– Да. Вас это удивляет?
– Не в этом дело, – говорит Цай Ян, покачав головой. – Ваш брат не кажется… ну…
– Разговорчивым? – спокойно подсказывает Ло Юншэн. – Это так. После смерти родителей он совсем ушел в себя. Он и раньше не был особо общительным, но, знаете, у него очень доброе сердце. Возможно, его нелюдимость немного отталкивает окружающих, ведь всем больше нравится, когда им улыбаются, когда поддерживают беседу, но брат хороший человек.
Цай Ян улыбается, бросив взгляд на Ло Кая.
– Я знаю.
Лицо Ло Юншэна смягчается еще больше. Он доедает мандзю и прислоняется спиной к лавочке, переводя взгляд на омытое закатными лучами море.
– Здесь очень красиво. Спасибо, что позвали. Мы с братом очень давно нигде не отдыхали. Он так занят работой.
Цай Ян прикусывает губу, но потом все же решается задать этот вопрос.
– Господин Ло, что случилось с вашими родителями? Простите, можете не отвечать, но…
– Все в порядке, – уверяет его Ло Юншэн, продолжая смотреть на приливные волны. – С тех пор прошло уже двенадцать лет. Они погибли в автокатастрофе. А-Кай был особенно близок с нашей матерью, это был для него куда больший удар, чем он демонстрирует.
Цай Ян снова смотрит на Ло Кая. У него такой умиротворенный вид – невозможно сказать, что он уснул под влиянием алкоголя. Ему очень хочется, чтобы он проснулся. Поговорить с ним о чем-нибудь, даже если он будет, как обычно, просто слушать, почти ничего не отвечая. Он вздыхает.
– Вы осиротели еще раньше, господин Цай? – спрашивает Ло Юншэн.
Цай Ян кивает.
– Да. Я рос в приюте.
– И сейчас воспитываете мальчика, который не является вам родным по крови, – кивает брат Ло Кая. – Вы тоже очень хороший человек, – говорит он, переводя взгляд на Цай Яна и улыбаясь.
– Я… никогда не думал об этом в таком смысле.
– Потому я это и говорю, – непонятно отзывается Ло Юншэн. – Что ж, мой младший брат скоро проснется, а мне стоит пойти в гостевой дом освежиться. Надеюсь, завтра я смогу наверстать упущенное и погулять с вами и детьми. Где вы остановились?
– В глубине острова, – отвечает Цай Ян, разворачиваясь на лавочке и указывая направление. – Вы этот гостевой дом не пропустите, дети вряд ли уже легли спать и, скорее всего, ужинают.
Ло Юншэн с улыбкой кивает и поднимается на ноги.
– Спасибо, господин Цай. Хорошего вам вечера, отдыхайте.
Сказав это, он уходит, оставив Цай Яна наедине со спящим Ло Каем и безразлично шумящим морем. Солнце уже почти село, прочертив вдоль неровного из-за гор горизонта горящую линию закатного зарева. Прогуливающиеся по набережной люди о чем-то негромко разговаривают. Метрах в пятнадцати на пляже в песке играет маленькая девочка. Ее мама ждет на каменном парапете чуть поодаль, болтая с подругой.
Посидев еще несколько минут и допив сакэ, Цай Ян решает пойти купить себе еще, а заодно взять воды для Ло Кая. Когда тот проснется, наверняка захочет пить, если считать, что он, перескочив стадию опьянения, сразу перешел ко сну. Цай Ян по себе знает, каково это – потом просыпаться и желать осушить Марианскую впадину. Он отлучается всего на несколько минут, а когда возвращается, застывает в изумлении, не дойдя до лавочки несколько шагов. Ло Кай сидит, чуть наклонившись вперед, и самозабвенно разговаривает… с оленем.
– Это сладости Цай Яна, – слышит Цай Ян его голос, подойдя чуть ближе. – Уходи.
С этими словами Ло Кай толкает морду оленя ладонью. Тот тут же поворачивается и снова начинает тянуться к пакетику с мандзю, который Ло Кай прижимает к груди, как великую драгоценность. Цай Яна начинает распирать от смеха, но он сдерживается, чтобы понаблюдать, что будет дальше.
– Уходи, – ровным тоном повторяет Ло Кай, снова толкая оленя.
Хорошо, что у многих животных на этом острове слегка подпилены рога, а то Цай Ян стал бы свидетелем кровопролитных боев за печенье.
– Ло Кай, – зовет он и обходит лавочку, чтобы сесть рядом. – Ты проснулся? Как себя чувствуешь? Уйди, зверюга, – добавляет он, обращаясь к оленю, который с интересом обнюхивает бутылку воды в его руке.
Ло Кай переводит на него совершенно осмысленный взгляд. Но что-то все равно не так…
– Держи, – говорит он, передавая Цай Яну пакетик с мандзю. – Это твое.
– Спасибо, Ло Кай, что бы я без тебя делал, – смеется Цай Ян. – Хочешь воды?
Отбившись от оленя, который ушел только после того, как Цай Ян угостил его печеньем, он открывает бутылку воды и протягивает ее Ло Каю. Тот смотрит на нее пару мгновений, а потом делает несколько жадных глотков. Цай Ян, усмехаясь, протягивает руку и стирает тыльной стороной ладони капли с его подбородка.
– Тише, Ло Кай, не спеши. Вода вся твоя, – уверяет он, открывая сакэ. – Попробуешь мандзю? Это очень вкусно!
– Да, – послушно отвечает Ло Кай.
Цай Ян смеется снова, передавая ему сладость.
– Ты такой послушный, когда выпьешь. Вот, с зеленым чаем самые вкусные, эта последняя.
Ло Кай не берет угощение сам, а наклоняется и откусывает кусочек прямо из его руки. Цай Ян внимательно следит за тем, как он тщательно пережевывает и глотает печенье, при этом совершенно не меняясь в лице.
– Вкусно? – уточняет он, не дождавшись реакции.
– Нет. Сладко, – спокойно отзывается Ло Кай и отпивает еще воды.
Цай Ян громко смеется и доедает оставшийся кусочек.
– Кто бы мог подумать, Ло Кай, что ты бываешь таким. Зачем тогда все же согласился съесть, раз настолько не любишь сладкое?
– Ты попросил.
А это интересно. Цай Ян отставляет на лавочку сакэ и разворачивается к нему.
– А ты сделаешь все, о чем бы я ни попросил?
– Да.
– И ответишь на любой вопрос честно?
– Да.
Цай Ян удивленно вскидывает брови и думает, что грех не воспользоваться такой удачно сложившейся ситуацией.
– Тебе нравятся олени? – спрашивает он, улыбаясь.
Ло Кай качает головой.
– А какие животные тебе нравятся?
– Котики, – едва заметно растянув губы в улыбке, отвечает Ло Кай. Цай Ян, засмотревшись на это редкое явление, даже забывает на секунду, зачем вообще все это затеял.
– Котики? А Жучок тебе нравится?
– Нравится, – сразу же отвечает Ло Кай.
– Я ему передам, он будет рад. Ты у него любовь на всю жизнь, – снова смеется Цай Ян.
Ло Кай странно смотрит на него, словно чего-то ждет.
– А тебе нравится А-Бэй? – снова задает вопрос Цай Ян.
– Да. Он очень хороший.
– Да… Тебя сегодня даже сочли его папой, – вспоминает Цай Ян слова одного из детей.
Ло Кай с серьезным видом качает головой.
– А-Бэй сказал этому мальчику, что его отец – ты, – говорит он.
Цай Ян кашляет, когда сакэ, который он снова начал пить, попадает ему не в то горло. Вытерев рот и подбородок рукой, он переводит на Ло Кая изумленный взгляд.
– Что? А-Бэй бы так не сказал.
– Сказал, – упрямо повторяет Ло Кай. – Я слышал.
Цай Ян передергивает плечами. От ветра, дующего с моря, вдруг становится холодно. Уже окончательно стемнело, и по ряби невысоких морских волн прокатываются тени и слабый отблеск фонарей с более оживленной части набережной.
– И все же тебе показалось, – вздыхает Цай Ян. – Не будь как Мао Янлин.
– Кто это? – спрашивает Ло Кай, моргнув.