– Моя подруга. Мы… вместе росли, – отвечает Цай Ян, отпивая еще сакэ. – Она звонила мне сегодня.
Ло Кай внимательно слушает, пока Цай Ян коротко пересказывает ему разговор с Мао Янлин. Он и сам не понимает, зачем все это говорит. Возможно, в глубине души он надеется, что Ло Кай просто не запомнит все это, несмотря на то как он внимает его словам, не перебивая и даже не шевелясь.
– Сун Фэй – это младшая сестренка А-Бэя, – объясняет Цай Ян.
– Я знаю.
– Знаешь?
Ло Кай кивает.
– Он мне рассказывал.
Цай Ян прочищает горло и смотрит на него, но решает ничего не уточнять. Когда они успели поговорить с А-Бэем так, чтобы он не слышал? Неужели в тот вечер, когда он в очередной раз вырубился на кухне, даже не проводив Ло Кая? А-Бэй говорил, что он закрывал за ним дверь.
– Так что я не знаю, что мне делать, Ло Кай, – признается Цай Ян, закончив рассказ о разговоре с Мао Янлин. – Я очень хочу, чтобы А-Бэй увиделся с сестрой, но… – Он замолкает, не в силах до конца озвучить это самое «но», вызывающее в душе какую-то неясную горечь, у которой нет имени.
– Поговори с ним, – говорит Ло Кай.
– С кем?
– С Сун Бэем.
Цай Ян усмехается, запрокинув голову и глядя на ночное небо, на котором впервые за долгое-долгое время сияют звезды. В Токио такую картину увидеть просто невозможно из-за миллионов городских огней. Слова Ло Кая будто повисают в воздухе, как эхо. Поговорить с А-Бэем? Что он ему скажет? Разве можно ставить маленького ребенка перед таким выбором, если ты сам не в силах принять решение?
Ему кажется, что он отвлекся всего на секунду, но за это время Ло Кай успевает куда-то пропасть. Цай Ян садится ровнее и озирается по сторонам, чтобы в следующее мгновение застыть, глядя на побережье.
– Ло Кай! Ты что делаешь?
Ло Кай, стоя по щиколотку в воде, оборачивается и, не говоря ни слова, быстрым шагом подходит к нему и хватает его за запястье, заставляя встать.
– Идем, – твердо произносит он.
– Куда? – опешив, спрашивает Цай Ян.
Совершенно не меняясь в лице, Ло Кай указывает на силуэт священных врат на фоне ночного моря и горящих на берегу напротив огней Хиросимы. Не дав Цай Яну ответить, он отпускает его, снова идет к воде и не останавливается, даже когда она доходит ему до колен.
– Ло Кай! – Цай Ян подбегает к берегу, глядя на облизывающие песок волны, почти спокойные, несмотря на свежий ветер. – Ло Кай, прилив уже начался! – Видя, что тот даже не собирается останавливаться, он чертыхается и, выхватив из кармана телефон, кладет его на камень подальше от воды. – Ло Кай, выпил – веди себя прилично!
Никакие уговоры не действуют. Цай Ян тоже заходит в море, и оно после дневной жары кажется очень даже холодным. Содрогнувшись, он следует за Ло Каем, которому вода дошла уже до пояса, намочив белую рубашку, и она теперь прилипает к его торсу, как вторая полупрозрачная кожа. Он что, собрался плыть до этих врат?
Но делать это не приходится. Они вполне успешно доходят до них по дну. Цай Яну вода оказывается по грудь, футболка вся промокает из-за небольших волн. Когда Ло Кай наконец останавливается, он подбирается к нему, разводя руками.
– Вот и что мы делаем в море посреди ночи?
Ло Кай поворачивается и смотрит на него. Цай Ян не выдерживает его серьезного взгляда и начинает смеяться, убирая со лба растрепавшиеся от ветра и успевшие намокнуть волосы. Возвышающиеся над ними тории молчаливы и спокойны, как и человек напротив, которого Цай Ян, несмотря на темноту, видит в мельчайших деталях. Ло Кай какое-то время просто наблюдает за ним, потом протягивает к нему руку.
– Что? – спрашивает Цай Ян, подходя ближе. – Что такое?
Он подставляет ладонь, и Ло Кай опускает на нее монетку в сто йен.
– Желание.
Цай Ян вспоминает рассказ Мадо-сэнсэй о традиции, по которой в трещины в колоннах священных врат принято вставлять монетки, чтобы загадать желание, и снова смеется.
– Ло Кай, так мы здесь для этого? Вот уж не думал, что в тебе живет тяга к такому вандализму. Ты же реставратор! – говорит он, все же подходя к колонне и дотрагиваясь до нее свободной рукой. Поверхность шершавая из-за облепивших тории ракушек и мокрая от морских волн. – А ты?
Ло Кай качает головой.
– Только ты.
Продолжая смеяться, Цай Ян вставляет монетку ребром в трещину, ненадолго задержав на ней ладонь. Закончив, он поворачивается к Ло Каю, который стоит рядом с таким невозмутимым видом, как будто они не торчат в море посреди ночи в одежде и обуви. Появившаяся на небе полная луна бросает на его лицо и волосы хрупкий серебристый свет.
– Поговори с ним, – переведя на Цай Яна взгляд, вдруг говорит Ло Кай.
Цай Ян сразу перестает улыбаться и вздыхает, вновь прикасаясь к колонне врат.
– Ло Кай, ты опять… Я не хочу заставлять ребенка принимать такие решения.
– Но это должно быть его решение, – настаивает Ло Кай.
Цай Ян зажмуривается и упирается кулаком в тории.
– Он еще маленький.
– Ему двенадцать, – веско напоминает Ло Кай.
– Я знаю, ясно?! – выкрикивает вдруг Цай Ян. – Черт, Ло Кай. Ты ничего не знаешь о нас. Прости, я сам виноват, что рассказал тебе, будто прошу помощи или совета, но я справлюсь, хорошо? Я… я обещал ему, что все сделаю.
– Почему ты думаешь, что он согласится ехать? – раздается в ответ спокойный голос.
Прекрасно. А что Цай Яну еще думать? А-Бэй много лет мечтает увидеться с сестрой. Видеозвонки, с которыми им помогает Мао Янлин, когда приходит к Сун Фэй, – этого мало. Одна поездка в Китай ничего не изменит, но для него это будет возможность хотя бы встретиться с ней, провести с ней время. Разве это не стоит того, чтобы рискнуть?
Только что, если этот риск оправдается и они больше не смогут жить вот так?
Имеет ли право Цай Ян решать это за него?
– Я ничего не думаю, – говорит он устало. – Мне холодно, давай вернемся на берег.
Сказав это, Цай Ян разворачивается и идет назад, с облегчением выдыхая, когда, добравшись до сухого песка, обнаруживает свой телефон на том же камне. Ло Кай-то свой куда дел? Цай Ян приглядывается к лавочке, на которой они сидели, и видит на ней смартфон. Это хорошо, а то утром, протрезвев, Ло Кай обнаружил бы, что остался без связи.
С него стекает вода. Цай Ян выжимает, насколько это возможно, футболку и поправляет волосы. Обернувшись, он видит, как Ло Кай выходит на берег. Он что, продал душу за то, чтобы так выглядеть? Даже выбираясь из моря ночью в одежде и ботинках, он похож на кинозвезду, а не на промокшего и дерганого человека, каким себя ощущает Цай Ян.
Он садится на лавочку и допивает свой сакэ, наблюдая за тем, как Ло Кай подходит и опускается рядом. Он молчит, глядя на море. В свете луны Цай Ян замечает, как с кончиков его волос медленно капает вода.
Совесть недовольно ворочается внутри, как еж. Цай Ян совершенно не хотел так с ним разговаривать, он ведь только пытался помочь. Может, поговорить с А-Бэем – не такая уж плохая идея, а Цай Яну просто страшно услышать ответ? Как страшно было задать вопрос Ло Каю, который из-за алкоголя был честен с ним: «Почему ты здесь?» Какой в этом смысл?
Цай Ян усмехается, несмотря на горечь внутри, и придвигается поближе к Ло Каю. Тот поворачивает к нему голову.
– Что ты делаешь?
– Вот это ничего себе, Ло Кай! Из-за тебя я промок, и мне холодно, а ты даже не хочешь поделиться со мной теплом? – притворно возмущается Цай Ян.
Не встретив больше сопротивления, Цай Ян кладет голову Ло Каю на плечо. Мокрая рубашка неприятно холодит щеку, но это только сначала. Через пару мгновений становится даже жарко – к лицу вдруг приливает кровь, а от ощущения тепла чужой кожи сквозь влажную ткань становится… уютно. Цай Ян сглатывает и, прочистив горло, продолжает шутить:
– Лучше бы тебе завтра ничего не помнить, Ло Кай. Ты себе не простишь, что добровольно дал мне монетку для желания. Эти тории стоят здесь уже…
Он не договаривает, резко оборвав фразу, потому что на его плечи ложится рука. Ло Кай еле слышно вздыхает и обнимает его. Макушки касается теплый подбородок. Цай Ян на мгновение перестает дышать, а воздух в легких будто раскаляется за считаные секунды.
– Ло Кай…
– Все будет хорошо.
Это единственные слова, которые он слышит скорее из-за того, что прижимается ухом к ключице Ло Кая, так как сказаны они были очень тихо. Больше Ло Кай ничего не говорит. Цай Ян прикрывает глаза, заставляя себя расслабиться хоть немного. Он слышит шум моря, шелест ветра и спокойное дыхание человека рядом. Внезапно появляется осознание, что его вот так уже лет восемь никто не обнимал.
Завтра. Завтра Ло Кай протрезвеет и, что скорее всего, даже не вспомнит об этой ночи. А Цай Ян не станет ему напоминать, потому что ему слишком тепло сейчас, несмотря на то что они оба промокли. Выдохнув, он придвигается еще ближе, и Ло Кай позволяет ему устроиться в своих руках. Нужно возвращаться к детям. А еще принять душ, переодеться. Они даже не заселились в гостевой дом, а уже стемнело.
Все потом, думает Цай Ян, по-прежнему не открывая глаза. Хоть в жизни и нет ничего постоянного, пусть хотя бы сейчас будет вот так. Он даже не осознавал до этого момента, насколько устал. Сердце Ло Кая отстукивает ровный, но слегка учащенный ритм.
Цай Ян в глубине души радуется, что тот не слышит, как колотится его собственное.
Глава 9. Семь секунд
It’s not a second –
7 seconds away
Just as long as I stay
I’ll be waiting.
В помещении было много шелка и пахло пудрой. Это была просторная комната, вся заставленная длинными стеллажами без стенок, на которых висела одежда. Через некоторые перекладины были перекинуты большие лоскуты ткани, струившиеся вниз, как застывшие лавины, сошедшие с гор. Среди этих неровных рядов медленно бродили улыбающиеся своим мыслям женщины и хмурые мужчины.