– Да, – кивнул Ло Кай, выходя в гостиную и переводя взгляд на такое же большое, как на кухне, окно, открывавшее вид на сад.
– Я звонила утром Юншэну, он сказал, что уже приехал. Что вы делаете? – спросила мама.
– Готовим ужин.
– Ох, А-Кай, надеюсь, мы приедем не слишком поздно. Если что, ложитесь спать.
Разумеется, Ло Кай в любом случае планировал дождаться родителей, да и Ло Юншэн вряд ли решит лечь спать, не увидевшись с ними. Он ничего не ответил, так как это казалось очевидным. Мама же будто была чем-то взволнована.
– Все в порядке? – спросил он, поправляя расшитые подушки, лежавшие на широком подоконнике. Мама всегда любила сидеть здесь и читать книги, когда выдавалось редкое свободное время.
Она помолчала. Потом вздохнула. Ло Кай услышал этот вздох шелестом в трубке, словно коротко подул осенний ветер.
– Так на океан хочется, А-Кай, – невпопад сказала мама и усмехнулась. – Может, съездим на каникулах?
– Разве вы с отцом не собирались вместе с дядей в Японию?
Мама как-то наигранно рассмеялась, но быстро взяла эмоции под контроль.
– К черту ее. Я безумно хочу провести время с вами, мальчики. – Она снова вздохнула. – Знаешь, А-Кай, что я тебе скажу? В жизни человека действительно всегда стоит выбор между двумя одинаково правильными решениями: смиренно принять то, что есть, и бороться за то, что дорого. Самое главное – отличить, когда нужно делать одно, а когда – другое.
Ло Кай нахмурился, поудобнее перехватив телефон в пальцах.
– Ты о чем-то жалеешь?
– Да, – через какое-то время ответила мама. – Вы выросли. Ты поступаешь в университет и тоже уедешь. А я практически не была с вами. Это то, за что нужно было бороться.
– Мама, все в порядке. Мы знаем, что…
– А-Кай. Знаешь, что еще я поняла насчет этого выбора: бороться или принять?
Ло Кай молчал, не перебивая. Он понимал, что она сама даст ответ на этот вопрос. Так ей хотелось.
– Семь секунд, – послышалось в трубке. – Семи секунд достаточно, чтобы принять это решение. Потому что делать это нужно не головой, а сердцем.
Никто из семьи Ло не принимал решения столь быстро. Даже когда Ло Юншэн выбирал университет, это были долгие разговоры с дядей и отцом, которые утомляли даже усидчивого и спокойного брата. Дядя всегда учил, что любое действие должно быть тщательно обдумано, нельзя делать выводы, основываясь только на чувствах. Отец с ним соглашался – чаще молча. Не слыша от него возражений, Ло Кай понимал, что, наверное, так правильно. Так должно быть. Это помогало избежать разочарований и лишало жизнь непредсказуемости. Насколько это было возможно, по крайней мере.
Ло Кай крепче сжал телефон пальцами. По какой-то причине заныло, а потом забилось быстрее сердце.
– А-Кай, – шепотом позвал брат, выглядывая с кухни. – А где у тебя соевый соус?
Мама расценила эту заминку с ответом по-своему и усмехнулась. Ло Кай прижал уже нагревшийся от его кожи и долгого разговора телефон к уху плотнее.
– Ты поймешь. Нам пора. Я скоро приеду, и мы поговорим.
– Хорошо. До встречи, мама.
– Пока, солнышко.
Солнышко. Она называла так Ло Кая в детстве, когда он дулся на нее за ее подтрунивания. Он был слишком серьезным и молчаливым ребенком, что маму всегда искренне забавляло. Она не могла не подшучивать над ним из-за этого.
Соевого соуса не оказалось, и Ло Юншэн решил съездить в магазин, а заодно купить что-нибудь к чаю. Рядом с домом не было круглосуточных супермаркетов, в вечернее время работал только один магазин, в котором продавали вино, закуски и сигареты. Ло Кай остался дома, надеясь, что брат успеет вернуться до приезда родителей. Ужин уже был готов, возможно, он даже не остынет, когда послышится долгожданный стук каблуков у дверей.
Вместо этого телефон коротко завибрировал. Мама прислала сообщение в QQ[8].
«Задерживаемся. Ложитесь спать, мальчики. Прости».
Ло Кай сел за обеденный стол, слишком огромный для него одного да и даже для семьи из четырех человек.
«Ничего. Я все понимаю».
«А-Кай, мы точно поедем на океан», – написала мама, поставив в конце предложения картинку с солнышком.
Ло Кай позволил себе слегка улыбнуться.
«Я тебя дождусь», – отправил он в ответ и решил взять почитать книгу, чтобы скоротать время.
Брат очень долго не возвращался. Похоже, из-за только начавшихся выходных были пробки. Ло Кай какое-то время читал, а потом просто сидел на кухне у окна, наблюдая за тем, как еще теплый осенний ветерок колышет листья гибискуса. В темноте, освещаемые только едва проникавшими в эту часть сада уличными фонарями, они казались еще больше. Давно отцветший цветок свернулся в забавную трубочку, словно волосы, заплетенные в косу. Ло Кай помнил, что он был белым с красными прожилками, чем очень напоминал кружева на платье мамы, которое ей до сих пор припоминал дядя, с негодованием тряся пальцем.
Он так крепко задумался, что даже не услышал, как открылась входная дверь. Понял, что не один, только когда на плечо опустилась ладонь.
– А-Кай.
Перед ним стоял Ло Юншэн. Ло Кай не стал зажигать свет, так что кухню освещали только фонари своим тусклым сиянием, которое сюда едва доходило. Даже так он разглядел, какое у брата бледное лицо.
– Брат?
Ло Юншэн улыбнулся, но его губы дрогнули. Он сел рядом, заставив Ло Кая немного подвинуться, а потом вдруг подался вперед и обнял его. На затылок легла рука, не давая отстраниться, хотя Ло Кай очень хотел посмотреть снова ему в глаза.
– А-Кай, родители…
Сердце ухнуло вниз. Брат еще крепче сжал руки и замолчал. Ло Кай почувствовал, как на его шею капнула слеза, и зажмурился, опуская голову и прижимаясь лбом к его теплому плечу.
– Вот ведь! – Цай Ян упирается обеими ладонями в новенький подоконник в комнате Сун Чана и даже пару раз подпрыгивает, перенося на руки весь вес. – На совесть сделали.
Ло Кай только хмыкает, продолжая монотонно вкручивать болты в полочку для шкафа. Сам каркас уже стоит на своем месте, похожий на деревянный скелет. Когда утром ему в панике позвонил Цай Ян, Ло Кай решил, что случилось нечто ужасное. На самом деле тот просто запутался при сборке шкафа. На предложение нанять рабочих, которые сделают все за пять минут, Цай Ян только рассмеялся.
– Откуда у меня на это лишние деньги, Ло Кай? – спросил он, фыркнув в трубку. – Я думал, я все правильно делаю. Эм… У шкафа-купе должна так громыхать дверь?
Услышав звук, который был похож на дребезжание колес старого поезда, Ло Кай только вздохнул.
– Я скоро буду.
– Спасибо, Ло Кай!
Сун Бэй был в школе, когда Ло Кай пришел. Сун Чан с кем-то негромко разговаривал на кухне, уставившись в планшет. На приветствие Ло Кая он поднял голову и радостно улыбнулся, прежде чем снова заняться своими делами. С тех пор прошло уже два часа.
– Нет, прям даже не шатается, – не отстает от подоконника Цай Ян. – Интересно, а меня он выдержит?
– Цай Ян, – выдыхает Ло Кай, снова отвлекаясь от полочек. – Если на нем так прыгать, не выдержит.
Цай Ян все же отходит на середину комнаты, уперев руки в бока и надув губы. У него вся одежда в строительной пыли и уже засохшей побелке. При этом комната Сун Чана выглядит как новая. Удивительно, что со своей занятостью на работах, причем не на одной, Цай Ян умудрился так быстро сделать почти все своими руками. Хотя подоконник, конечно, устанавливали рабочие.
– Выдержал бы. Я вроде легкий, – говорит он.
– Да.
Ло Кай откладывает полочку, к которой уже прикрепил пазы, чтобы ее можно было выдвигать из шкафа. Где-то тут были колесики.
Слышится осторожный стук в дверь. Цай Ян, на которого Ло Кай поднимает взгляд, забавно морщит нос и направляется к ней, высовывая голову в коридор.
– Тебе сюда еще нельзя, – говорит он, судя по всему, Сун Чану. Больше дома никого нет, кроме Жучка, который настолько обижен за то, что ему не разрешили поспать у Ло Кая на коленях, что вряд ли придет, даже если позовут.
– Я знаю, – мирно отзывается Сун Чан за дверью.
Цай Ян успел за это время похвастаться Ло Каю, что решил не пускать его в эту комнату до того момента, пока все не будет готово. Хочет сделать сюрприз.
– Что такое? Голова? – голос Цай Яна становится взволнованным.
– Нет-нет, все в порядке, – заверяет его Сун Чан. – Просто я хотел спросить тебя, когда ты планируешь брать билеты.
– А?
Ло Кай откладывает пакетик с болтами и другими запчастями для шкафа и поворачивается к двери. Фигура Цай Яна, которую он видит только сбоку, кажется напряженной.
– Эм… В Камакуру. Ты же говорил А-Бэю, что мы поедем на океан в эту субботу, – говорит Сун Чан.
– Океан! – вскрикивает, как раненый, Цай Ян, отпуская дверь и прислоняясь лопатками к ровно выкрашенной стене. Он ударяется об нее затылком, закрывая глаза одной рукой. Ло Кай даже слегка вздрагивает, глядя на это. – Боже, что с моей памятью? – продолжает он. – Это же завтра!
Сун Чан по-прежнему находится за дверью, хотя ее больше никто не держит. Она так и остается слегка приоткрытой.
– Ты столько работаешь, неудивительно, что ты забыл, – утешает он Цай Яна. – Давай я поищу билеты?
Цай Ян убирает руку от лица и усмехается, на этот раз не ударяясь, а только прислоняясь затылком к стене. Он поднимает взгляд в потолок.
– Да, конечно, будут сейчас билеты. С такой теплой погодой в субботу…
– Я могу вас отвезти, – говорит Ло Кай.
Цай Ян вскидывает брови.
– На чем?
– На машине.
Цай Ян недоверчиво смеется, но потом перестает, когда понимает, что Ло Кай говорит совершенно серьезно.
– У тебя здесь машина?
Ло Кай вздыхает – совсем как сегодня утром, когда Цай Ян давал ему послушать звук дверцы этого несчастного шкафа.
– На арендованной, Цай Ян.
Океан… Несмотря на то, сколько они с братом путешествуют по работе, он много лет не был на океане.