– Если тебе хочется поздравить господина Цая, ты можешь все равно это сделать, – мягко говорит он. – Думаю, он будет только рад.
Брат не сразу, но кивает. Кажется, он хочет что-то сказать, но не успевает – его телефон на столе снова вибрирует. Ло Юншэн откидывается на спинку стула, устраиваясь поудобнее – похоже, опять пишет господин Цай, а это значит, что на лице А-Кая вот-вот отразится целый спектр редких эмоций.
Но происходит вовсе не это. Взгляд брата сначала кажется озадаченным, но потом его глаза широко распахиваются. Ло Юншэн не уверен, что когда-либо раньше видел у него такое выражение лица. Он какое-то время сидит не двигаясь и смотрит на экран так, словно видит там по меньшей мере призрака, а потом печатает что-то в ответ.
– А-Кай? – осторожно зовет Ло Юншэн.
– Брат… – подняв на него глаза, произносит тот. – Ее нашли.
– Госпожу Сун? – Сердце будто останавливается даже у Ло Юншэна. Нашли девушку, которую искали целых восемь лет и уже практически похоронили? Близкую подругу господина Цая?
Младший брат кивает. Ло Юншэн замечает, как на мгновение вздрагивают его губы. И улыбается сам.
– А-Кай, это же замечательные новости!
Но лицо брата кажется еще более озадаченным, практически потерянным, так что он добавляет:
– Что такое?
– Брат, – не глядя на него, произносит А-Кай, – как мне сказать ему?
Ло Юншэн вздыхает. Такие вещи практически невозможно сообщить правильно. Когда ему пришлось говорить брату о смерти родителей, он перебрал тысячи вариантов, прежде чем решился вернуться домой и подойти к нему. Он никогда не забудет, как окаменело его тело в его руках, когда он окончательно понял, что случилось. Сердце горько сжимается от этих воспоминаний. Но те новости, о которых предстоит говорить брату, замечательные и благие. Конечно, это не значит, что они не станут ударом. Даже к счастью можно оказаться неготовым.
– Что бы ты ни запланировал заранее, все равно не произнесешь это так, как думал, – продолжая улыбаться, говорит он, а потом тянется через стол, чтобы положить ладонь на сжатые в кулак пальцы брата. – А-Кай, ты знаешь господина Цая. Пусть, как кажется со стороны, и не так долго, но тебе виднее, как это лучше сделать. Важно другое – что ты его поддержишь. Верно?
Брат не сразу, но кивает. Его рука какое-то время еще остается напряженной, как камень, а потом расслабляется под пальцами Ло Юншэна.
Цай Ян беспокойно вертится на пассажирском сиденье, но упорно молчит, то глядя в окно, подперев щеку рукой, то листая что-то в телефоне, то поглядывая на Ло Кая. Последнее переносить особенно тяжело, но Ло Кай только крепче стискивает пальцами руль. Идет дождь, дорога от него темнеет, превращаясь в графитовую ленту под колесами машины.
Наконец Цай Ян не выдерживает и, когда они останавливаются на светофоре, поворачивается к нему все с тем же вопросом:
– Зачем нам в Нариту?
Ло Кай подавляет вздох и еще сильнее сжимает руль так, что тот скрипит под руками.
– Я скажу тебе, когда приедем, хорошо?
Цай Ян разочарованно стонет и откидывается на спинку сиденья.
– Я ненавижу сюрпризы, Ло Кай. Особенно когда у тебя такое лицо! Ты думаешь, я не вижу, да? – спрашивает он, нервно похлопывая себя по колену. – Ты чем-то обеспокоен, и я не могу не обращать на это внимания.
Загорается зеленый свет, и Ло Кай трогается с места. Получается резковато – колеса на короткое мгновение шлифуют влажный асфальт. Цай Ян демонстративным жестом указывает куда-то на дорогу, добавляя:
– Вот, я же говорил.
Ло Кай так и не нашел слов, чтобы сказать ему. До аэропорта им остается ехать двадцать минут, а через сорок приземляется самолет из Таиланда. Фа Цаймин и Хао Ки везут Сун Цин домой. В течение часа Цай Ян увидит подругу, которую отчаялся отыскать, которую практически готов счесть мертвой. Каким ударом это будет для них обоих? Как подготовить его к этому? Если Ло Кай скажет ему сейчас, не сделает ли только хуже? Он как может старается отсрочить момент, когда ему придется обрушить на него все это. Пусть хоть еще немного он побудет в неведении, хотя, кажется, ему оно тоже не приносит ничего приятного. Цай Ян слишком многое замечает, и это даже пугает.
– Ло Кай, – тянет Цай Ян снова.
– Да?
– Пожалуйста, скажи, что ничего ужасного не случилось. Мне пришлось поменяться сегодня на работе, а еще я не иду вечером на родительское собрание в школе А-Бэя. Я не знаю, зачем все это, но просто… скажи, что все хорошо.
– Все хорошо, – послушно произносит Ло Кай.
Цай Ян бурчит что-то неразборчивое себе под нос, потом добавляет уже громче:
– Ты невозможный человек просто.
В аэропорту Нарита многолюдно, как и всегда. Цай Ян снова расспрашивает его о причинах их приезда сюда, пока они идут по переходу к терминалу прибытия. Ло Кай только сжимает руки в кулаки. Он – не Ло Юншэн, который, кажется, всегда найдет нужные слова и поддержит. Он не знает, как поступить. Не знает, как сказать, хотя обещал себе сделать это, когда они приедут.
Перед ними уже виден зал ожидания с развешанными под потолком ярко-синими табло с расписанием рейсов. Фа Цаймин присылал ему номер, но с этого расстояния еще не удается разглядеть, вовремя ли ожидается посадка нужного самолета. Цай Ян озирается по сторонам, время от времени нервно накручивая кончики волос, собранных в хвост набок, на палец. Он даже не знает, зачем они здесь.
Ло Кай успевает лишь найти глазами нужный рейс на табло, подойдя поближе, когда видит, что самолет уже значится как прибывший. Он моргает и достает телефон, чтобы посмотреть на часы. На двадцать минут раньше?
Вибрация от пришедшего сообщения от Фа Цаймина отдается в пальцах.
«Никуда не уходите, я вас увидел».
Нет… Он не сказал Цай Яну. Ему нужно еще немного времени.
Но это уже не имеет значения. Цай Ян замирает рядом, роняя словно в момент потяжелевшие руки вдоль тела. На его лице написан практически ужас, и Ло Кай с усилием заставляет себя проследить за направлением его взгляда.
Он видит Хао Ки, который со своей обычной лукавой улыбкой идет рядом с Фа Цаймином. Тот ведет, обняв за плечи, невысокую девушку, закутанную в теплую шаль, из-под которой выглядывают до невозможности худые руки. У нее длинные волосы, заплетенные, словно наспех, в косу. На изможденном, темном от загара лице огромные, почти черные глаза выделяются, как то, что не может принадлежать кому-то настолько потерянному и хрупкому. Даже со своего места Ло Кай видит, как она дрожит, как бегает ее взгляд от одного проходящего мимо человека к другому, как она озирается, реагируя на любой резкий звук. Фа Цаймин лишь крепче прижимает ее к себе, но вдруг все меняется.
Ло Кай понимает, что Сун Цин замечает в толпе Цай Яна.
Она останавливается, и ее сопровождающие тоже, словно натыкаются на какую-то невидимую преграду. Сун Цин переступает с ноги на ногу, и Ло Каю кажется, что ее худые колени вот-вот сломаются и она рухнет на пол. Ему страшно повернуть голову и посмотреть на Цай Яна. Он должен был успеть сказать ему. Почему самолет прилетел раньше?
Губы Сун Цин двигаются, но невозможно расслышать, что она говорит. Она делает шаг вперед, и Фа Цаймин хочет было пойти с ней, но она одним осторожным движением снимает его руку со своих плеч. Проходящие мимо люди бросают на нее странные взгляды, но никто не останавливается и ничего не говорит.
– Сун Цин?
Голос Цай Яна – как иглы под ногти. В нем такое неверие, что Ло Каю хочется повернуться к нему, взять за плечи, но он не может себе это позволить.
– Ты? – раскрыв сухие, потемневшие губы произносит Сун Цин, сделав еще несколько шагов к ним.
Ло Кай все же поворачивает голову и смотрит на Цай Яна. Он стоит все в той же позе, опустив руки, и не двигается, даже не моргает. В его застывшей фигуре лишь подрагивающие пальцы выдают его состояние. Ло Каю сложно и представить, что сейчас, должно быть, происходит в его голове.
По щекам Сун Цин начинают течь слезы, и она наконец сокращает расстояние между ними в несколько широких, резких шагов, которых сложно ожидать от такой хрупкой, изможденной девушки. Она обхватывает Цай Яна за шею обеими руками; шаль, в которую она куталась, падает с ее плеч на пол. На ее громкие всхлипы, которые она не пытается сдерживать, снова оборачиваются люди. Ло Кай мельком видит, как Фа Цаймин подносит ладонь к губам.
Цай Ян сначала не двигается, но потом, когда силы все же покидают Сун Цин и ее колени подгибаются, обнимает ее, поддерживая за талию. Только его руки теперь защищают ее от падения. Он не закрывает глаза, просто продолжает смотреть через ее плечо в пространство. Ло Кай уверен, что он не видит ни спешащей куда-то толпы вокруг, ни Фа Цаймина с Хао Ки, которые все же подходят ближе.
Сун Цин громко плачет, вцепившись в Цай Яна, как в последнюю надежду на спасение. Цай Ян стискивает пальцами кофту на ее спине и молчит, сжав губы так, что они побелели. Он медленно, нечасто дышит, и у Ло Кая сердце обливается кровью, когда он смотрит на них обоих.
– Разве… – наконец хрипло произносит Цай Ян, словно через силу заставляя губы двигаться. – Разве ты не говорила, что это я буду плакать в аэропорту?
С губ Сун Цин срывается звук, похожий одновременно на всхлип и смешок, и она опускает голову, прижимаясь лбом к его плечу.
Фа Цаймин подходит к Ло Каю и касается его руки. Ло Кай переводит на него взгляд.
– Спасибо, господин Ло.
На паркете валяется планшет с пошедшей по экрану трещиной. Испуганный Жучок, прижавший уши к голове, смотрит на всех почти от самой двери, втиснувшись в угол. Сун Цин с Сун Чаном и Сун Бэем сидят на полу, и непонятно, где и чьи руки, потому что воссоединившаяся семья плачет и обнимается вот уже полчаса.
Ло Кай плохо помнит обратный путь из Нариты в Токио. Он старался концентрироваться только на дороге и не бросать постоянно взгляд в зеркало заднего вида, чтобы проверить, как там Цай Ян. Сун Цин сидела с ним и молчала, вцепившись обеими руками в его предплечье и озираясь по сторонам, как испуганный ребенок. Эти два часа, которые они ехали в Акасаку, показались вечностью.