Сун Чан кивает, и Ло Кай забирает у него сумку с вещами Сун Цин. Цай Ян, встретившись с ним глазами, улыбается и идет следом за подругой и Кобаяси-сан.
В двухместной палате никого нет. Одна постель полностью застелена, и Сун Цин проходит к ней. Кобаяси-сан обещает, что скоро придет врач, и, еще раз погладив Цай Яна по руке, удаляется за дверь.
– Вот видишь? – усмехнувшись, говорит Сун Цин, глядя на Цай Яна. – Никто меня здесь не съест. К тому же тебе здесь рады больше, чем кому бы то ни было.
Цай Ян морщится и отходит к широкому окну, за которым бурно кипит городская жизнь под пасмурным осенним небом.
– Да-да. Однако я все равно надеялся, что в ближайшие лет сорок ноги моей здесь не будет.
Сун Цин фыркает и пытается забрать у Ло Кая сумку, но он только качает головой и сам ставит ее на столик рядом с кроватью.
– Господин Ло, и вы туда же? Я не немощная, – говорит она. – Но спасибо, – добавляет после паузы.
Какое-то время они просто сидят в ожидании врача, иногда переговариваясь ни о чем. Ло Кай чувствует, как постепенно успокаивается Сун Цин. Он понимает, что ей самой не хочется бросать семью, к которой она только успела вернуться, но ее решение все же во благо. Цай Ян тоже отвлекается от тяжелых воспоминаний об этом месте, которых, Ло Кай уверен, у него намного больше, чем кажется Кобаяси-сан.
Сун Цин начинает разбирать вещи, когда в палату заглядывает мужчина средних лет с проседью в волосах и очень добродушной улыбкой. Он здоровается с Сун Цин и подзывает Цай Яна.
– Цай Ян, рад видеть, – говорит он, пожимая его руку. – Пойдем, есть хорошие новости.
Цай Ян кивает и просит Ло Кая подождать его здесь. Сун Цин окликает его, когда он уже собирается выйти за дверь.
– Эй! Потом все мне расскажешь.
– Ты с Хаяси-сэнсэем теперь будешь общаться чаще, чем я, – отвечает Цай Ян. – Сама и спросишь.
Сун Цин цокает языком и качает головой, когда они все же остаются одни с Ло Каем. Она несколько секунд стоит, сжав в пальцах ручку сумки, а потом, будто вспомнив, чем занималась, возвращается к вещам.
– Это врач моего брата, – поясняет она, кивая на закрытую дверь. – Фа Цаймин рекомендовал его как лучшего специалиста. Так что и я теперь тоже тут.
– Да.
Сун Цин какое-то время молчит, раскладывая на постели свои вещи. Ло Кай сидит на высоком стуле для посетителей, глядя на свои руки. Сейчас лучшая возможность, чтобы обсудить с ней то, что он планировал, но слова почему-то не идут. Ему слишком многое нужно сделать и выяснить за сегодня, к тому же предстоящий разговор с Цай Яном тяготит хуже, чем налитое дождем токийское небо.
– Господин Ло, – произносит Сун Цин, и Ло Кай поднимает на нее взгляд. Она стоит, сжав в руках маленькую косметичку. – Вы с Цай Яном друзья, верно?
Это бессмысленно отрицать, так что Ло Кай просто кивает.
– Я этому очень рада, – продолжает Сун Цин. – Он мне как второй младший брат. А вы практически спасли меня от бессмысленного существования и такой же бессмысленной смерти, которой я жаждала, пока была там. Спасибо вам еще раз.
– Не стоит.
– Очень даже стоит. Цай Ян мало что мне рассказывал, из него все вечно клещами выжимать надо. Никогда не признается, что его что-то беспокоит. Он из тех людей, которые с дыркой в животе насквозь пойдут в магазин за продуктами, сказав, что это просто царапина. – Она бросает косметичку на кровать и садится рядом, тяжело вздыхая. – Но я в курсе, что вы познакомились не так давно, всего пару месяцев назад. Простите, мой брат мне сказал.
Ло Кай кивает.
– Ничего. Так и есть.
Сун Цин смотрит на него и вдруг добро улыбается.
– И мне нравится то, что я вижу. Это все. Я просто хотела, чтобы вы это знали.
– Да.
– А вы немногословны, – смеется Сун Цин. – Представляю, как много говорит Цай Ян в вашем обществе. И хорошо. С тех пор как мы познакомились в далеком детстве, он не особо изменился. Хотя порой я думаю о том, каким он был бы, не свались на него все это и живи он своей жизнью вместо того, чтобы оберегать наши. Когда он перестанет винить себя за прошлое, это будет праздник.
– Вы о приюте «Белый Лотос»? – спрашивает Ло Кай.
После первого личного разговора с Хао Ки в баре Ло Кай находил в сети статьи о случившейся четырнадцать лет назад трагедии, о которой тот упоминал. Сгоревший приют, в котором погибли оба его создателя и один из воспитанников. Это было давно, и все обсуждения и сплетни уже утихли, однако кое-какую информацию все же удалось выяснить. Люди обвиняли всех подряд, буквально тыкая пальцем в небо, причем касалось это не только группы ребят, которых судили по этому делу, но и Цай Яна. Толпа слишком легко находит виноватых, особенно когда не знает ровным счетом ничего о ситуации.
– Да. Уже наслышаны? – спрашивает Сун Цин.
– В общих чертах, – кивает Ло Кай.
Она вздыхает.
– Столько разрушенных судеб из-за одного недоразумения. Надеюсь, У Хай однажды просто сгниет заживо. До всего этого мы в приюте так крепко дружили. Мао Линь с Цай Яном были неразлучны. И где мы теперь? – разводит руками Сун Цин. – Как собрать все это заново?
Она качает головой и снова поднимается на ноги, принимаясь складывать разложенную на кровати одежду. Ло Кай какое-то время молчит, наблюдая за ней, но потом все же произносит:
– Есть еще кое-что, о чем я хотел бы с вами поговорить.
Сун Цин сжимает в пальцах кофту и поворачивается к нему, нахмурив брови.
– Хорошо. Я вас слушаю.
На втором этаже кофейни не так много людей в этот будний вечер. Эту часть заведения открыли после ремонта около месяца назад, и она кажется куда уютнее, чем нижний зал. Под неярким светом настенных ламп роспись, которую делал здесь Цай Ян, выглядит практически живой. Создается ощущение, что можно протянуть руку и коснуться нежно-розовых лепестков раскрывшихся в цвету лотосов.
Цай Ян сидит напротив, грея ладони о большую кружку с кофе. К вечеру на улице похолодало – по большей части из-за сильного ветра. Им пришлось оставить машину около дома Цай Яна и прийти сюда пешком. Это совсем недалеко, но Цай Ян все равно пожаловался, что замерз.
Ячи очень обрадовалась, когда они пришли, и даже пару раз спросила Ло Кая о брате. Пришлось отвечать очень уклончиво, чтобы не говорить того, к чему Ло Кай еще сам не был готов.
– Хаяси-сэнсэй сказал, что Сун Чану лучше. Наконец-то наметился прогресс, – говорит Цай Ян с улыбкой. – Как он и прогнозировал, возвращение Сун Цин очень помогло.
Ло Кай кивает. По Сун Чану действительно заметно, что его недуг постепенно отступает. По словам Цай Яна, тот даже начал позже ложиться спать и реже пить обезболивающие. Если так пойдет дальше, возможно, у него есть шанс на почти полное выздоровление.
– А в остальном все как обычно, – продолжает Цай Ян, скользнув взглядом по росписи на стене, около которой они сидят. – Это так странно – опять жить как раньше после возвращения Сун Цин. Она теперь в больнице, и мы снова втроем, – вздыхает он, но тут же вновь улыбается, посмотрев на Ло Кая. – Хорошо, что ты здесь, это напоминает мне о том, как все изменилось.
Ло Кай тихо прочищает горло и опускает взгляд.
– Я должен вернуться в Китай.
На какое-то время между ними воцаряется молчание. Ло Кай слышит размытые общим шумом голоса других посетителей, даже жужжание кофемашины с первого этажа. Здесь они с Цай Яном впервые заговорили друг с другом. Кажется, что с тех пор прошла не одна вечность. Но сейчас ему действительно нужно уехать. И от этого горько. Еще хуже становится, когда он все же смотрит на Цай Яна, который постукивает пальцем по краю своей кружки.
– Надолго? – наконец спрашивает он.
– Я пока не знаю, – честно признается Ло Кай.
Цай Ян кивает и улыбается, но этой улыбки не видно в его глазах.
– Да, я понимаю. Ты предупреждал, что уедешь, когда закончится проект. Все получилось? Заказчик доволен? – спрашивает он. – Черт!
Он неудачно берет кружку за ручку, из-за чего она накреняется, облив его пальцы кофе. Ло Кай вынимает из подставки салфетку и протягивает ему.
– Не обжегся?
– Нет, – качает головой Цай Ян.
Ло Кай вздыхает и помогает ему протереть стол. Цай Ян на него не смотрит.
– Цай Ян, я не хочу уезжать.
Цай Ян смеется.
– Так не уезжай, Ло Кай, – говорит он легким тоном, продолжая улыбаться.
– Я не могу.
– Что ж… – Цай Ян поджимает губы. – Значит, так должно быть. – Он поднимает на него взгляд. – Пройдет время, и может, наши дороги снова пересекутся.
Ло Кай вздыхает.
– Я вернусь. Сразу, как только появится возможность, – говорит он. – Обещаю.
Цай Ян качает головой.
– Не обещай ничего, Ло Кай. Делай то, что нужно. И я буду.
Ло Кай кивает и делает глоток своего кофе.
– Когда ты уезжаешь? – спрашивает Цай Ян.
– Брат взял нам билеты на завтра на ночной рейс.
Цай Ян какое-то время молчит, потом усмехается и указывает на верхнюю часть росписи.
– Вон твоя любимая пагода, за которую ты меня тогда пожурил. Теперь эта картина носит историческую достоверность?
Глава 16. Цветок
We live in a free world
I whistle down the wind
Carry on smiling
And the world will smile with you.
Цай Ян едва успевает вернуться с работы, чтобы поехать вместе с Ло Каем в аэропорт. Самолет улетает в начале второго ночи, и менеджер соглашается сдвинуть ему смену на пару часов пораньше, хотя все равно приходится буквально бегом перемещаться по городу и метро.
Ему действительно не хочется, чтобы Ло Кай уезжал. Он вынужден это признать, как бы ни сопротивлялось подсознание. Во всей этой безумной суматохе, наполненной волнительной радостью, головокружительными чувствами и давно позабытым ощущением праздника, у Цай Яна просто из головы вылетело то, что у Ло Кая вообще-то есть своя жизнь в Китае. Новость о том, что он должен уехать так скоро, прозвучала как гром среди ясного неба. Но у него был целый день на то, чтобы за обычными своими заботами прийти в себя и переосмыслить некоторые вещи. В самом деле он слишком сильно привык за это время полагаться на этого человека. Все эти годы он жил, справляясь со всем самостоятельно, никогда не ожидая ничего от людей, но вот появился кто-то, кто захотел разделить с ним все это. И это неожиданно ударило сильнее всего.