Она привстает на носочки, чтобы дотянуться, тихо сетуя на то, какие ее братья высокие, и собирает его волосы, как он делает это обычно, скрепляя тяжелой металлической заколкой, точно способной их удержать в отличие от тонких кисточек.
– Так лучше. Тебе идет, – произносит Мао Янлин, пока Цай Ян, опустив голову, молча роняет слезы, которые уже бессмысленно пытаться скрыть. Только не от нее.
Мао Янлин касается пальцами его подбородка в немой просьбе посмотреть на себя и осторожно вытирает тыльной стороной ладони его щеки, хотя у нее у самой влажно блестят глаза.
– Не плачь, А-Сяо.
– Ты тоже, – не доверяя своему голосу и способности контролировать эмоции, коротко произносит Цай Ян, улыбаясь.
Мао Янлин с тихим всхлипом кивает и наконец обнимает его, положив теплую ладонь на его затылок, как делала это всегда. Цай Ян закрывает глаза, утыкаясь лбом в ее плечо, и смыкает дрожащие руки на ее талии, забыв все свои вопросы о том, каким чудом она здесь оказалась и что ему теперь делать с этими эмоциями, которые застигли его врасплох.
– Ты такой красивый стал, – уже в который раз говорит Мао Янлин, ласково глядя на него.
Цай Ян усмехается и засовывает руки в карманы куртки, качая головой.
– А раньше некрасивый был? – шутит он, чтобы скрыть смущение, потому что от нее эти слова звучат так, что лицо сразу начинает заливать краска, хотя Цай Ян не из тех, кто так легко краснеет.
Мао Янлин смеется, подставляя лицо весеннему солнцу.
– Мой Ян-Ян всегда красивый, – уверяет она, щурясь от яркого света. – Сколько девочки просили меня рассказать о тебе побольше, познакомить поближе, а уж когда у тебя телефон появился, так совсем спасения не стало.
– Но ты держалась молодцом и не сдавала меня, – подмигивает ей Цай Ян.
– Конечно! Я знала, что как только тебе кто-то понравится, это сразу будет видно. И неважно, сколько придется этого ждать.
Они медленно прогуливаются по парку Уэно, наблюдая за маленькими темными уточками в прудах, на которых к концу мая расцветут сотни лотосов, превратив воздух над стоячей водой в розовое марево. Сун Цин не стала отменять рабочую встречу с Фа Цаймином – она постепенно возвращается к медицинской практике, так что они с Мао Янлин отложили разговоры на вечерний поход в кофейню. А-Бэй отправился в школу, Сун Чан – к пациентке, и Цай Ян с Мао Янлин остались одни, решив пройтись в этот весенний день, не имея какой-то особой цели.
– Почему люди вообще начинают нравиться друг другу? – спрашивает вдруг Цай Ян, сам не ожидая от себя такого вопроса.
Мао Янлин поворачивается к нему и лукаво прищуривается.
– Тебе ли не знать, А-Сяо.
Цай Ян мотает головой, упрямо поджимая губы. Если бы он только мог объяснить это для себя. Это просто… случается? Жизнь не берет у тебя разрешения, когда сталкивает тебя с человеком, который меняет весь твой мир раз и навсегда. И ты уже не можешь вернуться к тому, что было до, не можешь сам стать таким, как прежде.
Мао Янлин останавливается и берет его руку в свои ладони, ласково сжимая пальцы.
– А-Сяо, почему расцветает сакура?
Цай Ян смотрит на ее улыбающееся лицо и только шире улыбается сам.
– Потому что приходит весна, – отвечает он.
Мао Янлин кивает, заправляя прядь волос ему за ухо.
– Вот такая простая магия. И самые красивые деревья распускаются, когда отцветают все остальные. И цветут пышнее всех, – продолжает она, с нежностью глядя на него.
Цай Ян хочет спросить ее, почему она вдруг вспомнила эту старую мудрость из книжек, когда Мао Янлин вздрагивает и, отпустив его, начинает копаться в сумочке. Она достает свой телефон и прижимает его к уху.
– Да?
Какое-то время она не произносит ни слова, и Цай Ян может только наблюдать, как меняется выражение ее лица с взволнованного на такое радостное и счастливое, что у него у самого быстрее начинает биться сердце, хотя он понятия не имеет, кто звонит и о чем идет разговор.
– Хорошо. Поздравляю! Это такие прекрасные новости! – сдавленно говорит Мао Янлин, потирая ладонью лоб и поджимая губы, словно пытается справиться с эмоциями и не расплакаться. – Я поняла… Хорошо, до свидания.
Она роняет руку с телефоном вдоль тела и молчит. Цай Ян хмурится и касается пальцами ее плеча. Он только сейчас осознает, что до сих пор даже не спросил, почему она приехала, настолько шокирован был ее появлением в Токио. Неужели что-то случилось?
Мао Янлин переводит на него полные слез глаза и снова берет его за руки, крепко стискивая их в своих.
– А-Сяо, давай присядем, – говорит она, отводя его к длинной белой лавочке в тени раскидистого дерева.
Цай Ян идет за ней и послушно садится рядом, когда она опускается на скамейку.
– Что случилось?
Мао Янлин разворачивается к нему, выдыхает и снова лучезарно улыбается.
– Мне нужно кое-что рассказать тебе.
– Облака, – зачарованно тянет Сун Фэй, прилипнув лбом к стеклу иллюминатора. – Мы над облаками, Ло-гэгэ! Как будто меня перевернули вверх ногами!
Ло Кай тянет за ее кофточку на спине, чтобы она села на место. Их уже изрядно потрясло, пока они летели над океаном, но Сун Фэй, едва погасло табло «пристегнуть ремни», снова слезла с сиденья, чтобы разглядывать опрокинутое небо под крылом самолета.
– Они похожи на паруса. Какого-то большого-большого корабля! – продолжает девочка, поворачиваясь к нему. – Летучего Голландца!
– Да, – отзывается Ло Кай, снова возвращаясь к чтению книги – точнее, одного и того же абзаца, по которому пробегается глазами уже в седьмой раз, совершенно не понимая содержания.
Это кажется сном. Сколько раз за эти месяцы он представлял себе, как увидит наконец Цай Яна, получит опеку над Сун Фэй, чтобы отвезти ее к нему, и вот они уже скоро приземлятся в Нарите, а ему до сих пор кажется, что он не готов. Мао Янлин обещала поговорить с Цай Яном, но что она ему скажет? Объяснит ли она все или о чем-то все же умолчит? Знает ли Цай Ян, как на самом деле относится к нему девочка?
Когда Ло Кай сам разговаривал с ней, произнося слово за словом из тех, что продумал заранее еще очень давно, Сун Фэй разбила вдребезги все его заготовленные речи лишь одним вопросом:
– Ло-гэгэ, а ты останешься с нами?
Делая все это, Ло Кай не думал о том, что будет дальше. Суд разрешил ему опеку над Сун Фэй, опираясь на подписанные Сун Цин бумаги и рекомендации, данные Ло Юншэном и их общими коллегами, несмотря на недостаточную разницу в возрасте между ним и девочкой. Однако, получив на руки документы, он осознал, что во всем этом не было столько смысла, сколько в словах самой Сун Фэй, которая на вопрос, хочет ли она покинуть приют и жить с господином Ло, ответила твердо «да, хочу». Они вместе вышли из приюта, девочка помахала госпоже Чжоу, которая провожала их до ворот, и больше они с Ло Каем не поднимали эту тему, словно это их положение уже давно стало само собой разумеющимся. Бумаги не решают ничего в отношениях людей или в любимом деле, когда выбираешь сердцем.
Но останется ли он с ней? Изначально Ло Кай шел на это ради Цай Яна, А-Бэя и девочки, которую ни разу не видел и не знал. Цель оказалась достигнута, но ответа на этот вопрос у него так и не появилось, потому что он хочет только одного – чтобы Цай Ян и дети были счастливы. Чтобы Цай Ян улыбался этой светлой улыбкой, от которой замедляет свой ход время. Чтобы он понимал, насколько он удивительный, как многого он заслуживает. Большего от судьбы Ло Кай не просит. И никогда не попросит.
Всю дорогу из аэропорта Сун Фэй разглядывает леса и деревушки, которые они проезжают, а потом, уже в Токио, – небоскребы и улицы, похожие на пущенный в разных направлениях пучок стрел. И только когда Ло Кай останавливает машину около дома Цай Яна, задыхаясь от воспоминаний, которые бережно хранил для него шумный город эти полгода, она затихает и неуверенно поддевает пальцем ручку двери, не открывая ее.
Увидев это, Ло Кай выходит из машины и, обойдя ее, сам распахивает заднюю дверь. Сун Фэй поднимает на него глаза и неуверенно улыбается, теребя пальцами подол своей легкой куртки.
Они поднимаются по внешней лестнице, ведущей на третий этаж, идут по коридору и останавливаются у двери без номера, которую Ло Кай найдет даже слепым на ощупь. Он едва успевает постучать дважды, когда она распахивается и на пороге появляется Сун Цин.
– Тетя! – восклицает Сун Фэй.
Сун Цин опускается на корточки, отпустив дверную ручку, и сгребает ее в объятия. Ло Кай поднимает взгляд и видит Цай Яна, который стоит у стены в коридоре, вжавшись в нее лопатками. Даже со своего места он замечает, как тот дрожит. Их глаза встречаются, и Ло Кай усилием воли останавливает себя от желания сократить это расстояние между ними, чтобы обнять его, разделить с ним все эти эмоции, которых, он знает, слишком, слишком много для него одного.
У Цай Яна вздрагивают губы, но он все равно улыбается, глядя на него.
Что сказать, что сделать, когда слов не остается? Когда они просто не нужны больше никому из находящихся здесь людей, которые столько лет провели в разлуке и тоске друг по другу, вынужденные бороться ради того, чтобы быть вместе? Ло Кай всего полгода не был рядом с Цай Яном, но даже они были похожи на полярную ночь с одним-единственным проблеском в зимнем мраке – Сун Фэй.
Которая оказывается сильнее и мудрее их всех, потому что не произносит ни единого слова, когда идет мимо него, подходит к Цай Яну и, обхватив его пальцы таким уже знакомым Ло Каю жестом, тянет его за руку вниз. Цай Ян, неотрывно глядя на нее, опускается на корточки, а потом и вовсе садится на колени прямо на пол.
Сун Бэй, стоящий рядом с Сун Чаном и Мао Янлин, кусает губы и смотрит на них во все глаза, не делая попыток подойти к сестре. Сун Цин замирает по левую руку от Ло Кая.
– Красивая заколка, – говорит Сун Фэй, дотрагиваясь пальцем до волос Цай Яна, скрепленных на макушке металлическим стержнем.