С Адамом я бы поладила. Меня тревожили малый народ и вампиры. Я слишком много о них знаю, и они не хотели бы, чтобы я рассказывала это полиции.
Но все же несправедливо, что за спокойствие отвечает именно полиция, а знает она только то, что согласны ей сообщить иные и вервольфы. Существует чересчур много путей, которые могут оказаться смертельно опасными. Если что-нибудь случится с Тони или с одним из хороших парней, а я могла бы это предотвратить, я потеряю покой и сон. Хотя нельзя сказать, что в последнее время я сплю хорошо.
— Ну ладно, — сказала я. — Вот тебе бесплатный совет. Постарайся, чтобы никто из ваших сотрудников не беспокоил в связи с этим малый народ.
— Почему?
Я сделала первый шаг в пропасть и сказала ему то, что могло навлечь на меня настоящие неприятности. Я оглянулась, но, если вервольф продолжал за нами идти, он работал очень хорошо. Так как люди Адама обычно более чем компетентны, я перешла на шепот:
— Потому что иные не так мягки и бессильны, как стараются казаться. И будет очень плохо, если они решат, что кое-кто подозревает их в росте насилия.
Тони едва не споткнулся о железнодорожную шпалу.
— То есть?
— То есть: никогда не оказывайся в таком положении, когда нечто, опасное для тебя, способствует безопасности общины малого народа. — Я ободряюще улыбнулась. — Не в их интересах вредить кому-нибудь, обычно они сами следят за порядком у себя, и полиции там нечего делать. Если кто-то из них нарушит закон, они сами о нем позаботятся. Ты, главное, будь осторожен и не угрожай им.
Он с полквартала обдумывал это.
— А что ты можешь сказать о делах с вервольфами?
— Здесь? — Я неопределенно обвела рукой город. — Прежде чем говорить с тем, кого считаешь вервольфом, поговори с Адамом Хауптманом. В другом городе — узнай, кто главный, и говори с ним.
— Получить у их Альфы разрешение на беседу с ними? — недоверчиво переспросил Тони. — Как говорить с детьми с разрешения родителей?
Бран дал публике знать об Альфах, но не сообщил, насколько жесткая структура существует в стаях.
— М-м-м. — Я посмотрела на небо в поисках вдохновения. Не дождалась. Придется выкарабкиваться самой. — Ребенок не может оторвать тебе руку, Тони. Адам позаботится, чтобы на твои вопросы отвечали, не причиняя вреда. Вервольфы бывают… ненадежны. Адам поможет в этом.
— В смысле — они будут говорить только то, что он хочет довести до нашего сведения?
Я глубоко вдохнула.
— Тебе важно верить вот во что: Адам из числа хороших парней. Он действительно хороший. Это относится не ко всем вожакам стай, но Адам на твоей стороне. Он может тебе помочь и, если его не оскорблять, поможет. Он много лет здесь вожаком, потому что он в этом очень хорош. Пусть и дальше так будет.
Не знаю, поверил ли мне Тони, но, обдумывая мои слова, он молчал, пока мы не дошли до моей машины на стоянке.
— Спасибо, Мерси.
— Я не очень помогла, — пожала я плечами. — Но я поговорю с Зи. Может, он знает кого-нибудь, кто может положить конец этой жаре.
Маловероятно. Погода требует Большой Магии, а малый народ идет на это очень редко.
— Будь ты настоящей индианкой, могла бы станцевать танец дождя[33].
Тони можно меня дразнить, потому что в его венесуэльской половине большая часть тоже индейская.
Я серьезно покачала головой.
— В Монтане индейцы не танцуют танец дождя. Они танцуют танец «Уйми-Этот-Проклятый-Ветер-И-Снег». Если бы ты хоть раз побывал в Браунинге, штат Монтана, сам бы увидел, что это не работает.
Садясь в машину и включая двигатель, Тони рассмеялся. Дверцу он оставил открытой, чтобы выпустить жар, и поднес руку к вентилятору, ловя первые струйки холодного воздуха.
— Когда доберусь до участка, наверно, станет прохладней, — сказал он.
— Держись, — посоветовала я.
Он улыбнулся, закрыл дверцу и уехал. Только тогда я поняла, что на стоянке нет машины Хани.
Когда я вошла, Гэбриэл поднял голову.
— Тебе звонил мистер Хауптман, — сказал он. — Он просил тебя проверить сообщения на твоем сотовом.
Я отыскала телефон там, где оставила его, — на передвижном ящике с инструментами.
— Только что подобрали Уоррена. — Голос Адама звучал спокойно и четко. Так он говорит, только когда положение действительно трудное. — Везем его ко мне. Встреть нас там.
Я позвонила Адаму домой, но услышала автоответчик. Тогда я позвонила Сэмюэлю.
— Сэмюэль?
— Еду к Адаму домой, — ответил он. — Ничего не буду знать, пока не попаду туда.
Я не спрашивала, ранен ли Уоррен. Это и так сказал мне голос Адама.
— Буду через десять минут.
Хотя ничего это не даст, подумала я, нажимая кнопку отключения. Я ничем не смогу помочь.
Я велела Гэбриэлу держать оборону и закрыться в пять.
— Неприятности у вервольфов? — спросил он.
Я кивнула.
— Уоррен ранен.
— Можешь вести?
Я снова кивнула и пошла к выходу. И уже на полпути к машине подумала, что, наверно, никто не додумался позвонить Кайлу. Я колебалась. Уоррен и Кайл уже не вместе, но вряд ли по обоюдному нежеланию. Поэтому я отыскала в памяти телефона рабочий номер Кайла и связалась со сверхделовитой секретаршей.
— Простите, — ответила та. — Сейчас он занят. Я могу записать ваше имя и номер?
— Звонит Мерседес Томпсон. — Пристегиваться одной рукой нелегко, но мне удалось. — Номер…
— Мисс Томпсон. Минутку. Соединяю.
Хм. Кайл поместил мое имя в список важных персон. Слушая классическую музыку, я свернула на Кемикал-драйв и прибавила газ. Я была совершенно уверена, что зеленый «таурус», едущий за мной, принадлежит охраннику-вервольфу.
— Что случилось, Мерси? — Голос Кайла сменил шопена еще до того, как я благополучно добралась до указателя на Финли.
— Уоррен ранен. Не знаю, насколько тяжело, но Адам объявил общий сбор.
— Я в машине возле Двадцать седьмой и 395, — сказал он. — Где Уоррен?
Сзади я увидела, как перед «таурусом» появились мигающие огоньки полицейской машины, которая обычно прячется на переезде через железную дорогу, и сильней нажала на газ.
— В доме Уоррена.
— Скоро буду.
Он повесил трубку, но я успела услышать, как взревел двигатель V-12 «ягуара».
Он меня не догнал, но я еще спорила с идиотом у входа в дом, когда он резко затормозил, разбрасывая гравий.
Я достала телефон и дала охраннику прослушать сообщение Адама.
— Он меня ждет.
Идиот покачал головой.
— Мне приказано — никого, кроме стаи.
— Она из стаи, Эллиот, придурок, — сказала Хани, выходя из двери. — Адам объявил ее своей подругой, что тебе отлично известно. Впусти.
Хани схватила Эллиота за рукав и оттащила от двери.
Я взяла Кайла за руку и провела мимо придурка-охранника. Везде были вервольфы. Я знаю, что в стае Адама их около тридцати, но готова поклясться: в просторной гостиной Адама их было вдвое больше.
— Это Кайл, — сказала я Хани, ведя Кайла по лестнице.
— Привет, Кайл, — ответила Хани. — Уоррен говорил мне о вас.
Я не знала, что она из друзей Уоррена, но размазанная косметика свидетельствовала, что Хани плакала.
Она не пошла за нами по лестнице: несомненно, ей предстояло несколько неприятных минут с Эллиотом, прежде чем она сможет заняться чем-нибудь другим. Хоть он и идиот, Эллиот доминант и по рангу в стае гораздо выше Хани, чей статус зависит от ее подчиняющегося мужа. Я уже говорила, что этикет вервольфов сложился столетия назад? Ради нас Хани поистине сунула шею в петлю.
В доме Адама пять больших спален, но мне не пришлось гадать, в которой Уоррен. С верха лестницы я почуяла запах крови, а у двери стоял Даррил, второй Адама, точно нубиец, охраняющий фараона.
Он хмуро поглядел на меня. Я уверена: причина была в том, что я посвятила человека в дела стаи. Но у меня не было на него ни времени, ни терпения.
— Иди спаси Хани от идиота, который пытался не впустить меня.
Он мешкал.
— Иди.
Адама я не видела, но это по его приказу Даррил мимо нас спустился по лестнице.
Кайл первым вошел в комнату и неожиданно остановился, мешая мне смотреть. Пришлось нырнуть ему под руку. Только тогда я смогла что-то увидеть.
Плохо дело.
С кровати сняли все, кроме последней простыни, и Сэмюэль возился с истерзанным окровавленным существом, которое было Уорреном. Я не винила Кайла в его колебаниях. Если бы не запах, я бы не узнала лежащего на кровати: слишком мало в нем осталось того, что можно узнать.
Адам прислонился к стене, чтобы не мешать Сэмюэлю. Иногда, если один из стаи тяжело ранен, ему могут помочь кровь и плоть Альфы. На левой руке Адама была свежая повязка. Он посмотрел на нас, на Кайла. Потом на меня и коротко одобрительно кивнул.
Увидел Кайла и Сэмюэль и кивком подозвал его к изголовью кровати.
— Говори с ним, — сказал он. — Он выберется, если очень захочет. Только обязательно дай ему причину. — Потом сказал мне: — Не вмешивайся, если только я о чем-нибудь не попрошу.
Кайл, чьи слаксы стоят больше моего месячного заработка, не раздумывая сел на окровавленный пол у кровати и заговорил… о бейсболе. Я отключилась от него и сосредоточилась на Уоррене, словно удерживала его одной силой воли. Дышал он неглубоко и неровно.
— Сэмюэль считает, что он ранен вчера ночью, — прошептал мне Адам. — Я отправил людей на поиски Бена — он был с Уорреном — но пока никаких его следов нет.
— А Стефан? — спросила я.
Глаза Адама чуть сузились, но я смотрела прямо в. них, слишком расстроенная, чтобы тревожиться из-за проклятого доминирования или других игр.
— И вампира никаких следов, — сказал, наконец Адам. — Тот, кто ранил Уоррена, бросил его у дядюшки Майка. — Дядюшке Майку принадлежит бар в Паско, где собираются местные иные. — Тот, кто открывал бар, утром нашел Уоррена в помойном баке, когда выносил мусор. Он позвонил Майку, а Майк мне.
— Если это было вчера ночью, почему он не излечивается? — спросила я, плотнее обхватывая себя руками. Тот, кто сделал это с. Уорреном, мог сделать то же самое или еще что-нибудь похуже со Стефаном. Что если Уоррен умрет? Что если Стефан уже мертв? Мертв бесповоротно, брошенный где-нибудь в другой помойный бак. Я вспомнила, с каким наслаждением Литтлтон убивал горничную. Почему я убедила себя, что вервольфы и вампир с ним справятся?