Они лежали в объятиях друг друга, и Элизабет блаженно-счастливо подумала: «Миссис Рис Уильямз».
Глава 46
– Простите, миссис Уильямз, – раздался по селектору голос Генриетты, – вас хочет видеть инспектор Хорнунг. Говорит, что это очень срочно.
Элизабет недоумевающе взглянула на Риса. Они только вчера вечером вернулись в Цюрих из Рио и буквально несколько минут назад приехали на работу. Рис пожал плечами:
– Скажи, пусть впустит его. Посмотрим, что это за срочность такая.
Несколькими минутами позже они уже втроем сидели в ее кабинете.
– По какому поводу вы хотели меня видеть, инспектор? – спросила Элизабет.
Макс Хорнунг не умел вести светские разговоры. И потому без обиняков сказал:
– Кто-то пытается вас убить.
Глядя на ее сразу побледневшее лицо, Макс почувствовал угрызения совести, мысленно обругав себя за свою бестактность и неумение найти нужный подход в таком деликатном вопросе.
– Что за чепуху вы мелете, инспектор? – взорвался Рис Уильямз.
Макс, глядя прямо в глаза Элизабет, продолжал:
– На вашу жизнь уже покушались дважды. Возможна и третья попытка.
– Я... вы... – заикаясь сказала Элизабет, – вы, наверное, ошибаетесь.
– Нет, мэм. Поломка лифта была преднамеренной.
Она молча глядела на него, и глаза ее выражали какое-то потаенное чувство, настолько глубокое, что даже Макс был не в состоянии определить его.
– Равно как и авария с джипом.
Элизабет наконец обрела голос.
– Вы ошибаетесь. То был явно несчастный случай. Джип был в полном порядке. Сардинская полиция может подтвердить это.
– Нет.
– Я видела джип собственными глазами, – настаивала Элизабет.
– Нет, мэм. Вы только видели, как при вас проверяли какой-то джип. Но это был не ваш джип.
Рис и Элизабет в полном недоумении уставились на него. Макс продолжал:
– Ваш джип в том гараже никогда не был. Я нашел его на автосвалке в Олбии. Болт главного цилиндра тормозной системы был свинчен, и тормозная жидкость вытекла. Вот отчего вы не смогли затормозить. Левое переднее крыло было смято в лепешку, и на нем до сих пор отчетливо видны зеленые потеки живицы от дерева, на которое вы налетели. Лабораторные анализы подтвердили то, что я вам сейчас говорю.
Былой кошмар со всех сторон снова обступил ее. Элизабет почувствовала, как все глубже окунается в него, словно шлюзы памяти, раскрывшись, разом обрушили на нее потоки ужасных мгновений леденящего душу воспоминания о том смертельном спуске с горы.
– Не понимаю, – вмешался Рис. – Как же никто...
Макс обернулся к Рису:
– Джипы все на одно лицо, как близнецы. На это они и рассчитывали. Когда она врезалась в дерево, вместо того чтобы упасть в пропасть, им пришлось сымпровизировать. Главное было не допустить, чтобы кто-либо увидел джип. Происшествие должно было выглядеть как несчастный случай. Они предполагали, что джип утонет в море. И несомненно, прикончили бы ее на горе, когда она врезалась в дерево, но их опередили ребята из бригады техобслуживания, которые увезли Элизабет в больницу. Тогда они быстренько отыскали другой джип, немного его помяли и подменили им джип мисс Элизабет Рофф до того, как на место аварии прибыли полицейские.
– Вы все время говорите «они», – заметил Рис.
– Тот, кто стоял за всем этим, имел сообщников.
– Но кому надо убивать меня? – спросила Элизабет.
– Тому, кто убил вашего отца.
На какую-то долю секунды ее охватило чувство нереальности происходящего, словно все это происходило не с ней. Словно кошмар вот-вот рассеется как дым.
– Вашего отца убили, – продолжал Макс. – Ему подсунули провожатого, который и убил его. Ваш отец поехал не один в Шамони. С ним был еще кто-то.
Когда Элизабет заговорила, голос ее звучал глухо, как из гроба.
– Кто?
Макс взглянул на Риса и сказал:
– Ваш муж.
Слова, казалось, долетали до нее откуда-то издалека, звуча то громче, то угасая совсем, и ей показалось, что она сходит с ума.
– Лиз, – сказал Рис, – в день смерти Сэма меня там не было.
– Вы были в Шамони вместе с ним, господин Уильямз, – настойчиво повторил Макс.
– Это правда. – Рис теперь обращался только к Элизабет. – Но уехал я до того, как они двинулись в горы.
Элизабет взглянула на него:
– Почему ты мне не говорил об этом?
Он замялся, но затем, казалось, приняв какое-то решение, продолжал:
– Я ни с кем не решался говорить об этом. В течение последнего года кто-то целенаправленно и упорно саботировал «Роффа и сыновей». Делалось это весьма хитроумно и на поверку выглядело как цепь случайных инцидентов. Но мне показалось, что за всем этим просматривается определенная система, и я поделился своими соображениями с Сэмом, и он решил нанять частного сыщика для проведения независимого расследования.
Элизабет знала, что последует за этими словами, и одновременно с чувством невероятного облегчения к ней пришло чувство глубокой вины перед Рисом. Оказывается, ему все было известно о тайном отчете. Ей надо было сразу ему все рассказать, а не таиться.
Рис повернулся к Максу:
– Сэму был предоставлен отчет о расследовании, который подтвердил мои подозрения. Он попросил меня приехать в Шамони, чтобы обсудить план действий. Я поехал. Мы решили, что, пока не найдем виновника, будем все держать в тайне, – в его голос закралась горечь, – однако кому-то, очевидно, что-то стало известно об этом. Вероятнее всего, Сэм и погиб, потому что этот «кто-то» понял, что мы вот-вот доберемся до него. Отчет же исчез.
– Он попал ко мне, – сказала Элизабет.
Рис вопросительно посмотрел на нее.
– Он был среди личных вещей Сэма, – ответила она на его немой вопрос, затем сказала, обращаясь к Максу: – В отчете утверждается, что этот «кто-то» являлся одним из директоров Совета «Роффа и сыновей». Но ведь у каждого из них большой пакет акций концерна. Никак не пойму, зачем же ставить палки в собственные колеса?
– Затем, миссис Уильямз, – пояснил Макс, – чтобы спровоцировать панику, которая заставит банки затребовать обратно свои кредиты. Тем самым они хотели заставить вашего отца решиться на свободную продажу акций. Тот, кто стоит за всем этим, пока так и не достиг желаемого результата. И потому ваша жизнь все еще находится в опасности.
– Тогда необходимо, чтобы полиция охраняла ее днем и ночью, – потребовал Рис.
Макс захлопал глазами и ровным голосом сказал:
– На вашем месте я не стал бы так беспокоиться, господин Уильямз. С тех пор как она вышла за вас замуж, полиция не спускает с нее глаз.
Глава 47
Берлин
Понедельник, 1 декабря – 10.00
Боль была невыносимой, и в течение месяца он стойко переносил ее. Доктор оставил ему какие-то таблетки, но Вальтер боялся их принимать. Он должен все время быть начеку, чтобы Анна не попыталась вновь убить его или сбежать.
– Вам необходимо лечь в больницу, – сказал ему врач. – У вас большая потеря крови...
– Ни в коем случае!
Вальтер не мог позволить себе лечь в больницу. Ведь тогда о характере его ранения станет известно полиции. Он вызвал на дом врача своего филиала, зная, что тот все сохранит в тайне. Полиции в его доме делать нечего! Во всяком случае, не сейчас, еще не время. Доктор, внутренне сгорая от любопытства, молча зашил зияющую рану. Кончив свое дело, спросил:
– Может, мне прислать сюда сиделку, господин Гасснер?
– Нет, не надо. За мной присмотрит моя жена.
Это было месяц назад. Вальтер позвонил своему секретарю и сказал, что приболел и будет безвыездно находиться дома.
В памяти всплыло то ужасное мгновение, когда Анна неожиданно попыталась убить его. Он обернулся как раз вовремя, и вместо сердца ножницы вонзились ему в плечо. От боли и шока он чуть было не лишился сознания, но все же нашел в себе силы оттащить Анну в спальню и запереть ее там на ключ. А она все время кричала:
– Что ты сделал с детьми? Что ты сделал с детьми?!
С этого времени Вальтер держал ее в спальне взаперти. Сам готовил ей пищу. Приносил поднос к двери, открывал ее и входил к Анне в комнату, плотно прикрыв дверь за собой. Забившись от него в самый дальний угол, она всегда шептала одно и то же:
– Что ты сделал с детьми?
Иногда, когда он открывал дверь спальни, заставал ее у стены. Приложив к ней ухо, она стояла не шелохнувшись, вслушиваясь, не донесутся ли какие-либо звуки, свидетельствующие о присутствии в доме их сына и дочери. Вальтер понимал, что времени у него оставалось в обрез. Вдруг его мысли перебил едва слышимый звук шаркающих ног. Он прислушался. Звук повторился. Наверху кто-то расхаживал по комнатам. Но в доме не должно было быть никого. Он сам позакрывал все двери.
Фрау Мендлер убирала наверху. Она была поденщицей и только во второй раз пришла прибраться в этом доме. Работа здесь была ей не по душе. В прошлую среду во время уборки герр Гасснер ходил за ней по пятам, словно боялся, что она что-нибудь украдет. Когда она попыталась пойти наверх, чтобы навести там чистоту, он не позволил ей это сделать, быстро с ней расплатился и отослал восвояси. Его манера и тон здорово ее тогда напугали.
Сегодня, Gott sei Dank, его нигде не было видно. Фрау Мендлер открыла дверь ключом, который ей был выдан на прошлой неделе, и пошла наверх. В доме было неестественно тихо, и она решила, что хозяева куда-то ушли. Она навела порядок в одной из спален и нашла валявшуюся там на бюро мелочь и золотую коробочку для пилюль. Пройдя чуть дальше по коридору, попыталась открыть дверь в другую спальню. Дверь была заперта. Странно. Может, у них там хранится что-нибудь ценное? Она снова повернула ручку, как вдруг услышала изнутри женский голос.
– Кто там? – прошептал он.
Фрау Мендлер испуганно отдернула руку.
– Кто это? Кто там?
– Фрау Мендлер, уборщица. Прибрать у вас в спальне?
– Увы, я заперта снаружи. – Голос звучал громко и с оттенком истерии. – Помогите мне! Пожалуйста! Вызовите полицию. Скажите им, что мой муж убил наших детей. И убьет меня. Поспешите! Постарайтесь успеть выйти отсюда, пока он...