Алина тут же кидает на меня сердитый взгляд, не любит, когда я так называю племянника, но мне так нравится ее злить, она становится такой сексуальной, кошечкой, выпустившей коготки.
– …тебе выбирать. А ты не злись сейчас, – шепчу на ушко. – Покажешь, какая ты агрессивная, сегодня в спальне, – чмокаю ее в щеку и вижу, как на ее скулах проступает румянец.
– Тебе не стыдно, – смотрит на меня в упор, – такое мне говорить при людях? – она обводит взглядом народ, который протискивается на выход между креслами, становится ко мне спиной и вроде бы как невзначай трется своей попкой о мою ширинку.
Я рычу в ее ухо. Она хихикает.
Хотел затащить их в ресторан, но Наталья Павловна уперлась двумя ногами в пол и отказалась. Но против Димки я не мог пойти, он потащил нас в Мак, где-то по телеку увидел, что там игрушки мегасуперпопулярные и срочно ему нужные. Для своего возраста, а ему где-то около трех, он чересчур умный, думаю я, глядя, как тот пьет молочный коктейль. Это, наверное, самое безопасное питье из всего того, что было предложено для трехлетнего ребенка.
Чувствую, как по моей ноге поднимается что-то твердое, смотрю на Алину, она вроде бы смотрит на Диму, а сама лыбится, как будто что-то затеяла. Наталья Павловна щебечет о своем, рассказывает, как хорошо им с Димой в городе, что они ходят на какие-то кружки. Алинина нога останавливается у меня между ног и немного надавливает. Мои глаза округляются. Она вообще бесстыдница. Только спускаю руку, чтобы остановить это безобразие, она машет отрицательно головой, предупреждая мои действия. Хорошо хоть скатерти там длинные. Она надавливает на ширинку сильнее. Сука, еще немного и я…
– Наталья Павловна, а вы не огорчитесь сильно, если мы вас с Димой оставим, а то я вспомнил, что Алина не отправила важное письмо поставщику, а я без нее не справлюсь, – смотрю на нее в упор. – Очень срочно.
– Конечно, Костя, ты еще спрашиваешь. Вы и так на нас потратили столько времени, я все понимаю, конечно, идите.
Я вылезаю из-за стола, поправляю пиджак, стараясь загородить то безобразие, что у меня творится в штанах. Она совсем обалдела, в детском кафе. Ну все. Достаю деньги, кладу на стол.
– Костик, немедленно забери, – обижено поджимает губы Наталья Павловна.
– Наталья Павловна, обижусь. Я вас привез, значит, мне и платить. Без споров, – поднимаю руку вверх, останавливаю ее речь.
– Алина, ну, ты что сидишь? – вопросительно поднимаю бровь.
Она краснеет. И до меня доходит, почему. Она сегодня в белом платье, и я точно знаю, что под ним тонкие веревочки бикини. Я подхожу к ней, отодвигаю стул, и она, вставая, тут же прилипает своей спиной ко мне.
– Мам, извини, целоваться не будем, все, пока, Димчик, – она шлет им воздушный поцелуй.
– Все нормально? – догоняет нас вопрос Натальи Павловны, когда мы лавируем, будто прилепленные друг к другу, между столиками. Теперь на нас смотрят все посетители Мака.
– Нормально, – отвечаю я, и мы капитулируем быстрой рысью.
– Слава Богу, – тяжело дышит моя малышка на кожаном сидении мерса.
– Что это было? —поворачиваюсь к ней с прищуренным взглядом.
– Импровизация, – смеется она, – неудачная.
– Ты сама напросилась, – завожу мотор и еду настолько быстро, насколько это позволяет движение на дороге.
Десять минут, и мы уже поднимается в лифте, моя рука по-хозяйски лежит на ее голой попке, а мои губы терзают ее губы с яростной страстью. Как хорошо, что в доме так и не появились жильцы.
Мы вываливаемся из лифта, и я отрываюсь от нее лишь для того, чтобы открыть дверь.
В квартире раздеваемся на ходу, вся одежда летит в разные стороны.
– Хочу тебя еще с утра, – шепчет она, когда я прижимаю ее к стене, подсаживаю за попу, и она обнимает меня ногами.
– А я тебя хочу всегда, – вхожу в нее резко, без предварительных ласк, потому что еще в кафе она стала вся мокрая для меня. Целую ее, она стонет, хватает меня за плечи и вонзается ногтями в кожу.
Оргазм нас настигает одновременно. Она, вся мокрая, обнимает меня за шею, поглаживая ладонями мою спину.
Потом поднимает голову, смотрит в глаза. Какие у нее глаза. Просто омуты забвения.
– Люблю тебя, – смотрю, нет, тону в них.
– И я тебя люблю, – вторит мне она.
Эпилог
Стою перед большим зеркалом. Рассматриваю себя в белом красивом платье. С завышенной талией, со шлейфом сзади, усыпанным мелкими бархатными цветами. На руках перчатки, на голове фата, пока откинута назад. Лиф платья усыпан теми же цветами, что и шлейф.
– Красавица, ты моя красавица, – ворковала мама возле меня, поправляя прическу и разглаживая невидимые складки. – Как я рада, что вы с Костиком все-таки решили пожениться, вы прекрасная пара, – она перевела взгляд на животик, который уже отчетливо проглядывался под платьем. – И не гоже малышу появляться на свет безотцовщиной.
Я кладу руку на живот, через одну минуту чувствую, как под рукой бьется мне в ответ мое маленькое сокровище.
Вспоминаю, как кричали врачи, что прошло мало времени, что нужно подождать. Но я точно знаю, что все будет хорошо, лишь даже потому, что у меня есть мой Костик. Мой мужчина, который не даст меня в обиду, с которым можно преодолеть все препятствия и трудности в жизни.
– Аля, Аля, забыв, как мавыса насовьети, – Димочка начал разговаривать, и мы не всегда его понимаем, но вот с этой фразой он бегает с самого того момента, когда я приложила его ладошечку к своему животу, и он почувствовал шевеление. Его глазки расширились. – Он, тям зивой?
Мы смеялись над ним, а потом он всю ночь не спал. Зарубка в памяти – не смеяться над детьми.
– Алина, ты готова? – заглядывает Лена в дверь. – Ты такая красотка, – она открывает рот. – Алька, скоро жених приедет. Мы его идем встречать, – а у самой глаза заслезились. Она обмахивает себе руками. – Фуууу, не плакать, не плакать, – и закрывает дверь.
– Готова? – спрашивает мама.
– Готова, – я уже давно готова, уже готова была тогда, когда в первый раз увидела его глаза и утонула в них, видимо, навсегда.
***
Я стою перед зеркалом, на кровати валяются Филл и Ник.
– Не, ты крут, конечно, отхватил себе такую цыпу, – Филл никак не мог поверить, что кто-то из нас женится.
Правда, я тоже не думал, что это буду я, мы как-то думали, что это будет Никита.
– Я бы тоже такую не упустил, – подал голос Никита, и мы с Филлом на него посмотрели, вопросительно подняв брови.
– Да надоела Олька со своими дискотеками и пьянками, – он смотрит на Филла. – Вот тебе нечего париться, у тебя никого нет, – переводит взгляд на меня, – твоя Алина, так она вообще золото: и внимательная, и любящая, и вон бебика скоро вам родит.
– Так, ты не засматривайся, – грожу ему я кулаком, – а то ишь че вздумали, на без пяти минут мою жену слюни пускать.
Я прыгаю на кровать и начинаю в шутку колошматить Никиту. Немного посмеявшись, падаю на кровать. Никита сползает на пол.
– Знаешь, чего боюсь? – говорю я. – Что не смогу ее защитить. После этого гада до сих пор спать не мог уложиться, пока не проверю, закрыты ли все двери на замок.
– Да хорош, Костян, – бьет меня по плечу Филл, и я делаю захват, как нас учили в самообороне.
– Брось, больно! – кривиться он. – А говоришь, не сможешь, – трясет пальцами перед моим лицом. – Вон руку мне чуть не сломал.
Я смотрю на него серьезно.
– А когда он ее там избил, я не смог сломать ему руку, – с сожалением говорю я.
– Ну, ты что ли вспомнил бы, у кого сегодня свадьба. И вообще, наверстаешь упущенное.
Мы смеемся, пацаны мне помогают собираться. Точнее, мешают. В итоге из всего свадебного на мне был костюм, бабочка и ботинки. Волосы не дали уложить.
Вышли из подъезда, где нас ждал белый лимузин.
– Букеты, – поворачиваюсь я к Никите.
– Да все готово, расслабься и получай удовольствие.
***
Марш Мендельсона разливается по залу и фойе загса.
В зал входит пара – красивый статный юноша и маленькая очаровательная девушка. Фата закрывает ее лицо, но даже сквозь нее видны милые кукольные черты. У нее под платьем выделяется маленький округлый животик, она беременна. Люди, собравшиеся в зале, приветствуют брачующихся, молодежь выкрикивает пожелания, а родители стоят и наблюдают, как их дети вступают во взрослую жизнь, и, возможно, вспоминают свою молодость.
Но вот открывается дверь, и туда входит еще одна пара. Это гости. Молодой человек и девушка. Встают с той стороны, где родственники жениха.
– Дорогие жених и невеста! – громким звучным голосом произносит работница загса. – Дорогие гости! Мы рады приветствовать Вас на официальной церемонии бракосочетания. Дорогие молодые. Любовь – это большое сокровище, дарованное человеку. Ваша жизнь, как песочные часы, два хрупких сосуда, связанные невидимой нитью времени. Эта нить соединила вас, ваши судьбы. А сегодня ваши сердца заключают союз и будут биться рядом неразрывно всю последующую жизнь. Перед тем, как официально заключить ваш брак, я хотела бы услышать, является ли ваше желание свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак? Прошу ответить вас, жених.
– Да.
– Прошу ответить вас, невеста.
– Да.
Подпись и поцелуй завершают церемонию, невеста и жених поворачиваются к гостям, и те начинают их поочередно поздравлять. Подходит пара, пришедшая позже всех.
– Здравствуй, Костик! – приветствует жениха девушка нежной хрипотцой в голосе. – Алина, – обнимает новобрачных и целует в щеки. – Желаем вам здоровья и вашим будущим детям. Чтобы… – она запинается, пытаясь сдержать слезы.
– Главное, чтобы был мир в семье и здоровье, – заканчивает за нее молодой человек.
– Не ожидал вас здесь увидеть, – ошарашено говорит жених. – Но спасибо, Стас, Варя.
Тут гости начинают шушукаться, заметив, как сильно похожи девушки, и родители вмешиваются в эту неловкую ситуацию, дабы разрядить обстановку. Они разделяют пары и подталкивают всех на выход для продолжения торжества в ресторане.