— О, здесь совсем другое, — сказала Люси. — Я не хотела говорить в присутствии вашего отца, он больной человек, и для него это большой удар. Дело в том, что я обнаружила труп женщины в том большом саркофаге, который стоит в Длинном сарае.
Эмма впилась в нее широко открытыми от изумления глазами.
— В саркофаге? Труп женщины? Это невозможно!
— Это чистая правда. Я уже позвонила в полицию. Скоро они будут здесь.
На щеках Эммы появился чуть заметный румянец.
— Нужно было сначала сказать мне, прежде чем ставить в известность полицию.
— Простите, — сказала Люси.
— Я не слышала, чтобы вы звонили по телефону.
Взгляд Эммы скользнул по телефонному аппарату, стоявшему на столике в холле.
— Я звонила с почты в конце боковой дороги.
— Но как все это странно! А почему не отсюда?
Люси быстро придумала ответ.
— Я боялась, что где-нибудь поблизости мальчики. И если бы я звонила отсюда, из холла, они бы услышали…
— Так… Да… Понимаю… Они уже едут сюда? Я имею в виду полицию?
— Они уже здесь, — сказала Люси, услышав около двери скрежет тормозов автомашины. Дверной звонок гремел по всему дому.
— Я очень и очень сожалею, что вынужден был пригласить вас сюда, — сказал инспектор Бэйкен, выходя из сарая и держа Эмму Крекенторп под руку. Эмма была бледна, она казалась больной, но шла твердой походкой, выпрямившись.
— Я могу поклясться, что раньше никогда в жизни не видела этой женщины.
— Мы вам очень благодарны, мисс Крекенторп. Это все, что я хотел от вас услышать. Вам, очевидно, нужно лечь в постель?
— Я должна идти к отцу. Как только я узнала об этом, я тут же позвонила доктору Куимперу. Сейчас доктор с ним.
Когда они проходили вдоль холла, из библиотеки вышел доктор Куимпер. Этот высокий добродушный общительный человек с обычно бесцеремонными манерами весьма нравился пациентам.
Он и инспектор поклонились друг другу.
— Мисс Крекенторп перенесла это неприятное поручение очень стойко, — сказал Бэйкен.
— Молодец, Эмма, — сказал доктор, похлопав ее по плечу. — Вы умеете делать дела, я это всегда говорил. С отцом все в порядке. Зайдите к нему и немного поговорите. А потом идите в столовую и выпейте рюмочку бренди. Это я прописываю как врач.
Эмма благодарно улыбнулась и пошла в библиотеку.
— А женщина эта с изюминкой, — сказал доктор, глядя ей вслед. — До чего жаль, что она не замужем. Видно, таков удел единственной женщины в семье, где все мужчины. Вторая сестра поступила куда хитрее, она выскочила замуж в семнадцать. А эта женщина действительно хороша собой. Она была бы чудесной женой и матерью.
— А мне кажется, она слишком уж привязана к своему отцу, — сказал инспектор Бэйкен.
— Она не только преданна. У нее есть еще и врожденная способность делать мужчин счастливыми, которой обладают немногие женщины. Ее отцу нравится быть больным, она и не разубеждает его. Так же она ведет себя с братьями. Гедрик считает себя хорошим художником. Она не мешает ему так думать. Этот, — как его там зовут? — Гарольд знает, как сильно она считается с его мнением. Она разрешает Альфреду шокировать ее разными историями о своих похождениях. Да, да, она умная женщина. Ну, ладно. Могу я быть вам чем-нибудь полезен? Хотите, я взгляну, что там сделал с трупом ваш полицейский хирург Джонстон, может быть, я опознаю в ней одну из моих пациенток?
— Да, доктор, хорошо, если бы вы взглянули. Мы хотим опознать ее. Мне кажется, для мистера Крекенторпа в его возрасте это будет слишком сильным потрясением.
— Потрясением? Чепуха! Он никогда не простит ни вам, ни мне, если вы не разрешите ему взглянуть. Он весь в ожидании — это самая невероятная вещь, которая произошла за последние пятнадцать-двадцать лет. Нет, на него это не повлияет.
— Значит, с ним на самом деле не так уж плохо?
— Ему семьдесят два года, — сказал доктор. — Вот и все. У него случаются приступы ревматизма, а у кого их сейчас не бывает? Сам он называет это артритом. После еды у него сердцебиение, что тоже не удивительно — он все относит к болезни сердца. Но он всегда делает то, что хочет. А тот, кто действительно безнадежно болен, уговаривает меня, что абсолютно здоров. У меня много таких пациентов. Пойдемте, посмотрим на труп, хотя это не очень-то приятно.
— Джонстон пришел к заключению, что она умерла недели две-три тому назад.
— Тогда это тем более неприятно.
Доктор стоял у открытого саркофага и смотрел с откровенным любопытством, его профессиональные качества позволяли ему проявлять интерес и к тому, что он называл «неприятным».
— Нет, это не моя пациентка. Я даже не помню, чтобы видел ее где-нибудь в Брэкхемптоне. А она была совсем недурна. Да, здорово ее здесь пристроили.
Они снова вышли на воздух. Затем доктор Куимпер взглянул на всю постройку.
— Нашли ее в этом, — как они его называют? — Длинном сарае, в саркофаге? Фантастично! А кто нашел?
— Мисс Люси Айлесбэроу.
— А, это новая служанка, что помогает в домашних делах! А что она делала около саркофага?
— Об этом, — сказал сухо инспектор Бэйкен, — как раз я и собираюсь ее спросить. А теперь, как нам быть с мистером Крекенторпом? Может быть, вы…
— Я его сейчас приведу.
Мистер Крекенторп, закутанный в платки, пришел в сопровождении доктора.
— Позор! — сказал он. — Настоящий позор. Я привез этот саркофаг из Флоренции в… дайте-ка вспомнить… должно быть, в 1908, а может, в 1909 году.
— Ну, а теперь возьмите себя в руки, — сказал доктор. — Знаете, зрелище не будет приятным.
— Не имеет значения, что я сильно болен. Я должен выполнить свой долг.
Краткий визит в Длинный сарай, тем не менее, затянулся. Мистер Крекенторп вышел из сарая, волоча ноги.
— Никогда не видел ее раньше, никогда в жизни! — сказал он. — Но что все это значит? Настоящий позор! Да, я вспомнил, я привез его не из Флоренции, а из Неаполя. Прекрасное произведение искусства. И какая-то дура забралась сюда, чтобы убить себя.
Вдруг он стал хватать себя за лацканы пальто с левой стороны.
— Это слишком неприятно для меня… Сердце… Где Эмма? Доктор…
Доктор Куимпер прослушал пульс.
— Все в порядке, — сказал он. — Не волнуйтесь, я пропишу вам немного взбадривающего бренди.
Они вместе ушли по направлению к дому.
— Сэр. Прошу вас, сэр.
Инспектор Бэйкен обернулся. Совершенно запыхавшиеся, приехали ка велосипедах юноши. На лицах у них была мольба.
— Пожалуйста, сэр, нельзя ли и нам взглянуть на труп?
— Нет, нельзя, — отрезал инспектор Бэйкен.
— О, сэр, пожалуйста, сэр. Ведь никто ее не знает, а мы, может быть, узнаем. О, пожалуйста, сэр, будьте так добры. Так ведь несправедливо. Здесь, в нашем собственном сарае, произошло убийство. Этот случай для нас может никогда больше не повториться. Будьте добры, сэр.
— А кто вы такие?
— Я — Александр Истлеу, а это мой друг Джеймс Стоддат-Уэст.
— Видели ли вы когда-нибудь в этих местах блондинку в светлой крашеной беличьей шубе?
— Я, право же, не помню, — сказал хитро Александр. — Вот если бы мы могли взглянуть…
— Пустите их туда, Сандерс, — сказал инспектор Бэйкен констеблю, стоявшему у двери сарая. — Не такие уж они маленькие!
— О, сэр, спасибо, сэр, — закричали оба мальчика. — Это очень любезно с вашей стороны, сэр.
Бэйкен повернулся и пошел по направлению к дому.
— А теперь, — сказал он сам себе мрачно, — очередь за вами, мисс Айлесбэроу!
Направив полицию к Длинному сараю и кратко рассказав о том, что она делала, Люси отошла на задний план; но у нее не было никаких иллюзий в отношении того, что полиция не займется ею снова.
Она только что закончила чистить картошку, которую собиралась поджарить, когда инспектор Бэйкен вызвал ее. Отставив в сторону большую кастрюлю с подсоленной холодной водой и нарезанной картошкой, Люси пошла вслед за полицейским к инспектору. Она села и спокойно ждала вопросов.
Она назвала имя, свой адрес в Лондоне и добавила уже от себя:
— Я могу назвать имена людей и адреса, где вы сумеете справиться обо мне, если захотите узнать обо мне подробнее.
Имена произвели впечатление: адмирал военно-морского флота, ректор Оксфордского колледжа и жена баронета, имеющего орден Британской империи.
Инспектор Бэйкен был поражен.
— Итак, мисс Айлесбэроу, вы пошли в Длинный сарай для того, чтобы поискать краску. Так? А отыскав краску, вы взяли лом, подняли крышку этого саркофага и обнаружили труп. Что вы искали в саркофаге?
— Я искала труп, — ответила Люси.
— Вы искали труп, и вы его нашли? Не кажется ли вам, что это звучит немного странно?
— Да, весьма странная история. Может быть, разрешите рассказать вам по порядку?
— Я думаю, так будет лучше всего.
Люси обстоятельно рассказала обо всех событиях, приведших ее к столь сенсационному открытию. Инспектор подвел итог тоном, полным возмущения:
— Значит, какая-то пожилая дама специально наняла вас для того, чтобы, устроившись здесь работать, вы обыскали весь дом и окрестности с целью обнаружения трупа? Я вас правильно понял?
— Да.
— Кто эта пожилая дама?
— Мисс Джейн Марпл. В настоящее время она живет в доме № 4 по Мэдисон-роуд.
Инспектор записал ее адрес и фамилию.
— Вы надеетесь, я поверю этой истории?
Люси тихо ответила:
— Очевидно, нет, до тех пор, пока не расспросите мисс Марпл и не получите от нее подтверждения.
— Я, конечно, расспрошу эту мисс Марпл. Она, должно быть, давно уже выжила из ума.
Люси подумала, что когда человек прав, это вовсе не подтверждает его умственной неполноценности. Вместо этого она сказала:
— Что вы предлагаете мне сказать мисс Крекенторп? Я имею в виду — о себе.
— А почему вы меня об этом спрашиваете?
— Видите ли, что касается мисс Марпл, то я выполнила ее задание. Я отыскала труп, который она хотела отыскать. Но я еще нанята на работу у мисс Крекенторп, к тому же сейчас в доме находятся двое голодных мальчиков и, возможно, вскоре сюда приедет еще кто-нибудь из членов семьи из-за всех этих неприятностей. Ей сейчас нужна помощь в домашних делах. Если вы расскажете Эмме, что я согласилась работать только для поисков трупа, она, вернее всего, выгонит меня. В противном же случае я смогу продолжать свою работу и быть ей полезной.