Позже, когда инспектор вернулся в свой кабинет, он нашел на письменном столе телеграмму из Парижа.
Ваши сведения могут относиться к Анне Стравинской из «Балета Марицкой». Предлагаю вам приехать. Дессэн, префектура.
Крэддок вздохнул с большим облегчением, и лицо его прояснилось.
Наконец-то! Конец, подумал он, сказке о Мартине Крэкенторп... Инспектор решил отправиться ночным паромом в Париж.
Глава 13
— Так любезно с вашей стороны пригласить меня на чай, — сказала мисс Марпл Эмме Крэкенторп.
Сегодня она выглядела особенно мягкой и пушистой — просто образец милой старой дамы. Мисс Марпл широко улыбалась, глядя вокруг себя: на Гарольда Крэкенторпа в темном костюме хорошего покроя, на Альфреда, с очаровательной улыбкой предлагающего ей сэндвичи, на Седрика, стоящего у камина в потрепанной твидовой куртке и хмуро взирающего на остальных членов семьи.
— Мы очень рады, что вы смогли прийти, — вежливо ответила Эмма.
Не чувствовалось ни намека на ту сцену, которая разыгралась в тот день после ланча, когда Эмма воскликнула:
— Боже мой, я совсем забыла... Я сказала мисс Айлзбэр-роу, что она может сегодня пригласить к чаю свою старую тетушку.
— Отмени приглашение, — резко сказал Гарольд. — Нам еще о многом нужно поговорить. Нам здесь не нужны посторонние.
— Пусть она выпьет чаю на кухне или еще где-нибудь вместе с этой девушкой, — предложил Альфред.
— О нет, этого я не сделаю, — твердо ответила Эмма. — Это было бы очень невежливо.
— A-а, пускай приходит, — сказал Седрик. — Мы можем кое-что у нее выспросить об этой чудесной Люси. Я бы хотел больше узнать об этой девушке. Должен сказать, я не вполне ей доверяю. Слишком уж она умная.
— У нее хорошие рекомендации и абсолютно подлинные, — возразил Гарольд. — Я дал себе труд их проверить. Необходимо быть уверенным. То, как она повсюду тут шныряла, а потом нашла труп...
— Если бы мы только знали, кто эта проклятая женщина, — сказал Альфред.
Гарольд сердито прибавил:
— Должен сказать, Эмма, я думаю, ты просто сошла с ума, когда пошла в полицию и рассказала им, что та мертвая женщина может оказаться французской девушкой Эдмунда. Теперь они будут уверены, что она приехала сюда и, вероятно, один из нас ее убил.
— О нет, Гарольд. Не надо преувеличивать.
— Гарольд совершенно прав, — сказал Альфред. — Не знаю, что на тебя нашло. У меня такое ощущение, что за мною повсюду следят переодетые агенты в штатском.
— Я ей говорил, что не надо этого делать, — сказал Седрик. — Тогда Куимпер встал на ее сторону.
— Это не его дело, — сердито возразил Гарольд. — Пускай занимается своими таблетками и порошками и национальным здравоохранением.
— Ох, перестаньте ссориться, — устало попросила Эмма. — Я очень рада, что эта старая мисс Как-ее-там придет к чаю. Нам всем будет полезно присутствие чужого человека, чтобы не повторять снова и снова одно и то же. Мне же нужно пойти и немного привести себя в порядок.
Она вышла из комнаты.
— Эта Люси Айлзбэрроу... — начал Гарольд, потом замолчал. — Как говорит Седрик, странно, что она сунула свой нос в амбар и открыла саркофаг — это задачка под силу разве что Геркулесу... Возможно, нам следует что-то предпринять. Мне показалось, что за ланчем она вела себя довольно враждебно.
— Оставьте ее мне, — предложил Альфред. — Я быстро узнаю, если она что-то задумала.
— Я хочу сказать, зачем она открыла этот саркофаг?
— Может быть, она вовсе и не Люси Айлзбэрроу, — высказал предположение Седрик.
— Но какой был бы смысл... — Гарольд выглядел совершенно расстроенным. — О, проклятье!
Они переглянулись с встревоженными лицами.
— А тут еще к чаю придет эта мерзкая старуха... Именно тогда, когда нам надо подумать...
— Мы обсудим все сегодня вечером, — сказал Альфред. — А пока порасспросим старую тетушку насчет Люси.
Последняя доставила мисс Марпл к назначенному часу и усадила у камина, и теперь та улыбалась снизу вверх Альфреду, который предлагал ей сэндвичи, с одобрением, которое всегда выказывала красивым мужчинам.
— Большое спасибо... Можно попросить?.. О, сардины с яйцом, это очень мило. Боюсь, я всегда жадничаю за чаем, С годами, знаете ли... И, конечно, вечером только очень легкий ужин... Я должна проявлять осторожность.
Она снова повернулась к хозяйке.
— Какой у вас прекрасный дом. И в нем так много красивых вещей... Эти изделия из бронзы, они напоминают мне те, что покупал мой отец на Парижской выставке... Правда, их покупал ваш дедушка? Они в классическом стиле, правда? Очень красивые. Как приятно, что с вами ваши братья... Так часто семьи разбросаны — Индия, хотя я полагаю, теперь с этим покончено, — и Африка — западное побережье, там такой плохой климат...
— Два моих брата живут в Лондоне.
— Это очень хорошо для вас.
— Но мой брат Седрик — художник и живет на Ибице, это один из Балеарских островов.
— Художники очень любят острова, не так ли? — сказала мисс Марпл. — Шопен ведь жил на Майорке, да? Но тот был музыкантом... Это я Гогена имею в виду. Грустная жизнь, потрачена зря... Сама я не слишком люблю изображения туземных женщин и хотя знаю, что им очень восхищаются, мне никогда не нравился этот ярко-горчичный цвет. Глядя на его картины, чувствуешь раздражение.
Она посмотрела на Седрика с легким неодобрением.
— Расскажите нам о детских годах Люси, мисс Марпл, — попросил Седрик.
Пожилая дама восторженно улыбнулась ему.
— Люси всегда была такая умная, — ответила она. — Да, ты была умной, дорогая, не перебивай меня. Очень хорошо успевала по арифметике. Я помню, когда мясник слишком много взял с меня за кусок говядины...
Мисс Марпл погрузилась в бурный поток воспоминаний о детстве Люси, а от него перешла к собственному опыту жизни в деревне.
Поток воспоминаний прервало появление Брайана с мальчиками, очень мокрыми и грязными, после старательных поисков улик. Принесли чай, и с ним вошел доктор Куимпер, который слегка приподнял брови, оглядываясь по сторонам после того, как его представили старой даме.
— Надеюсь, ваш отец не заболел, Эмма?
— Нет, то есть он немного устал сегодня после ланча.
— Избегает гостей, полагаю, — произнесла мисс Марпл с лукавой улыбкой. — Я хорошо помню моего собственного дорогого папочку. «Ждете в гости толпу старых дамочек? — спрашивал он у мамы. — Пришлите мне чай в кабинет». Он был очень капризным в этом отношении.
— Прошу вас, не думайте... — начала Эмма, но тут вмешался Седрик:
— Он всегда пьет чай в кабинете, когда приезжают его любимые сыновья. Этого следует ожидать с точки зрения психологии, а, доктор?
Доктор Куимпер, поглощавший сэндвичи и кофейный торт с откровенным удовольствием человека, у которого обычно слишком мало времени на еду, ответил:
— Психология хороша, если ее оставить психологам. Беда в том, что сегодня все стали психологами-любителями. Мои пациенты точно сообщают мне, какими комплексами и неврозами они страдают, не оставляя мне возможности сказать им это самому... Спасибо, Эмма, я выпью еще чашечку. Сегодня у меня не было времени на ланч.
— Жизнь врача, как я всегда думала, так благородна и полна самопожертвования, — сказала мисс Марпл.
— Вы не можете быть знакомы со многими врачами, — возразил доктор Куимпер. — Их прозвали пиявками. И они зачастую и есть пиявки! Во всяком случае, нам сегодня платят, государство заботится об этом. Никаких выписанных счетов, которые никогда не оплачивают. Беда в том, что все пациенты твердо намерены получить все, что можно, от правительства, и в результате, если малышка Дженни два раза за ночь кашлянет или малыш Томми съест пару зеленых яблок, наш бедный доктор должен приезжать к ним среди ночи... А, ладно! Восхитительный торт, Эмма. Какая вы замечательная кулинарка!
— Это не я, а мисс Айлзбэрроу.
— Вы печете не хуже, — возразил преданный Куимпер.
— Вы зайдете посмотреть отца?
Она встала, и доктор последовал за ней. Мисс Марпл смотрела им вслед.
— Мисс Крэкенторп — очень преданная дочь, как я вижу, — заметила она.
— Лично я представить себе не могу, как она терпит старика, — откровенно высказался Седрик.
— У нее здесь очень удобный дом, а отец очень к ней привязан, — возразил Гарольд.
— С Эммой все в порядке, — сказал Седрик. — Она рождена, чтобы стать старой девой.
Глаза мисс Марпл слегка сверкнули, когда она ответила:
— О, вы так думаете?
Гарольд быстро произнес:
— Мой брат употребил выражение «старая дева» не в оскорбительном смысле, мисс Марпл.
— О, я не обиделась, — ответила та. — Только усомнилась, прав ли он. Сама я не сказала бы, что мисс Крэкенторп будет старой девой. По-моему, она принадлежит к тому типу женщин, которые выходят замуж поздно — и весьма успешно.
— У нее мало шансов на это, живя здесь, — возразил Седрик. — Она никогда не встречается с мужчинами, за которых могла бы выйти замуж.
Глаза мисс Марпл сверкнули еще более отчетливо.
— Всегда есть священники — и врачи.
Ее глаза, добрые и лукавые, смотрели то на одного, то на другого брата. Было ясно, что она подсказала им мысль, которая никогда не приходила им в голову — и которая их не слишком обрадовала.
Мисс Марпл встала, уронив при этом несколько шерстяных шарфиков и сумочку. Трое братьев очень любезно подняли их.
— Как вы добры, — пропела она. — Ох да, и мой маленький синий шарфик... Да, как я уже говорила, было так любезно с вашей стороны пригласить меня. Я, знаете ли, рисовала в своем воображении ваш дом, чтобы представить себе, как моя дорогая Люси здесь работает.
— Идеальные домашние условия, да еще и убийство в придачу, — сказал Седрик.
— Седрик! — сердито воскликнул Гарольд.
Мисс Марпл улыбнулась Седрику.
— Знаете, кого вы мне напоминаете? Юного Томаса Ида, сына нашего управляющего банком. Всегда был готов шокировать окружающих. В банковских кругах это не принято, конечно, поэтому он уехал в Вест-Индию... Вернулся домой, когда умер его отец, и унаследовал довольно много денег. Удачно получилось, верно? У него всегда лучше получалось тратить деньги, чем зарабатывать их.