Люси отвезла мисс Марпл домой. На обратном пути какой-то человек выступил из темноты и остановился в свете фар как раз в тот момент, когда она собиралась свернуть на дорогу позади поместья. Человек поднял руку, и Люси узнала Альфреда Крэкенторпа.
— Так-то лучше, — заметил он, забираясь в автомобиль. — Брр, холодно! Мне показалось, что прогулка приятно взбодрит меня, но я ошибся. Благополучно доставили старую даму домой?
— Да. Она получила большое удовольствие.
— Это было заметно. Забавно, как старые дамы рады любому обществу, каким бы скучным оно ни было. Право, нет ничего более скучного, чем Ратерфорд-холл. Я не выдерживаю здесь больше двух дней. Как вам удается здесь выдержать, Люси? Вы не против, если я буду называть вас Люси?
— Ничуть. Мне здесь не скучно. Конечно, для меня это временное жилище.
— Я наблюдал за вами: вы умная девушка, Люси. Слишком умная, чтобы тратить жизнь на приготовление еды и уборку.
— Спасибо, но мне больше нравится готовить еду и убирать, чем сидеть за письменным столом в офисе.
— Мне тоже. Но есть и другие способы жить. Вы можете быть внештатным сотрудником.
— Я так и работаю.
— Не таким, как сейчас. Я имею в виду работу на себя, противостояние с...
— С кем?
— С любыми властями! Со всеми глупыми правилами и законами крючкотворов, которые всем нам мешают сегодня. Интересно, что всегда есть способ их обойти, если ты достаточно умен, чтобы найти такой способ. А вы умны. Скажите честно, вам нравится эта идея?
— Возможно.
Люси направила автомобиль во двор конюшни.
— Не собираетесь себя связывать?
— Мне нужно узнать больше.
— Откровенно говоря, милая девушка, вы могли бы мне пригодиться. У вас неоценимые манеры — они внушают доверие.
— Хотите, чтобы я помогала вам продавать золотые слитки?
— Ничего настолько рискованного. Просто маленькое отклонение от закона — не более того. — Его ладонь скользнула к ее плечу. — Вы чертовски привлекательная девушка, Люси. Я бы хотел, чтобы вы стали моим партнером.
— Я польщена.
— Что означает — ничего не выйдет?.. Подумайте над этим. Подумайте о веселье, об удовольствии перехитрить всех этих степенных людей. Беда в том, что нужен капитал.
— Боюсь, у меня нет капитала.
— О, я не собирался выманить ваши деньги! Скоро они у меня самого будут. Мой почтенный папаша не может жить вечно, старый скупердяй. Когда он откинет копыта, я получу реальную сумму денег. Как насчет этого, Люси?
— На каких условиях?
— Поженимся, если вам так нравится. Женщинам, по-видимому, это нравится, какими бы передовыми и самостоятельными они ни были. Кроме того, замужнюю женщину нельзя вынудить свидетельствовать против мужа.
— Не особенно лестное предложение.
— Бросьте, Люси. Разве вы не понимаете, что нравитесь мне?
К своему большому удивлению, Люси почувствовала его странную притягательность. Альфред обладал каким-то обаянием, возможно, чисто животным магнетизмом. Она рассмеялась и выскользнула из-под обнимающей ее руки.
— Сейчас не время для флирта. Нужно подумать об обеде.
— Вы правы, Люси, и вы — чудесная кухарка. Что на обед?
— Подождите немного — и увидите. Вы ничем не лучше мальчишек!
Они вошли в дом, и Люси поспешила на кухню. К ее удивлению, приготовление обеда прервал Гарольд Крэкенторп.
— Мисс Айлзбэрроу, могу я кое-что с вами обсудить?
— Можно чуть позже, мистер Крэкенторп? Я не успеваю.
— Конечно, конечно. После обеда?
— Да, это подойдет.
Обед был подан вовремя и оценен по достоинству.
Люси закончила мыть посуду и вышла в холл, где ее уже ждал Гарольд.
— Да, мистер Крэкенторп?
— Зайдем сюда? — Он открыл дверь в гостиную и вошел первым. Потом закрыл за девушкой дверь. — Я уеду рано утром, — объяснил он, — но хочу вам сказать, как меня поразили ваши способности.
— Благодарю вас, — ответила Люси с легким удивлением.
— Я чувствую, что ваши таланты здесь пропадают зря, определенно зря.
— Неужели? Я этого не чувствую.
По крайней мере, он не может сделать мне предложение, подумала Люси, у него уже есть жена.
— Я предлагаю вам, после того как вы по доброте душевной поможете нам пережить этот прискорбный кризис, зайти ко мне в Лондоне. Если вы позвоните и договоритесь о встрече, я оставлю распоряжения своему секретарю. Дело в том, что нам на фирме пригодился бы человек с вашими выдающимися способностями. Мы могли бы обсудить, в какой именно области следует наилучшим образом использовать ваши таланты. Я могу предложить вам, мисс Айлзбэрроу, очень хорошее жалованье и блестящие перспективы. Думаю, вы будете приятно удивлены. — Он выдал загадочную улыбку.
Люси скромно ответила:
— Спасибо, мистер Крэкенторп, я подумаю.
— Не думайте слишком долго. Молодая женщина, стремящаяся пробиться в этом мире, не должна упускать такие возможности... — Его зубы снова блеснули в улыбке. — Доброй ночи, мисс Айлзбэрроу, спокойного сна.
Да, подумала Люси, все это очень интересно.
Поднимаясь к себе, девушка встретила на лестнице Седрика.
— Послушайте, Люси, я хочу вам кое-что сказать...
— Вы хотите, чтобы я вышла за вас замуж, поехала на Ибицу и заботилась о вас?
Седрик был поражен и даже слегка встревожен.
— Никогда не думал ни о чем подобном.
— Простите. Я ошиблась.
— Я только хотел знать, есть ли у нас в доме железнодорожное расписание?
— Это всё? Расписание лежит в холле на столе.
— Знаете, — с упреком сказал Седрик, — вам не следует думать, будто все хотят на вас жениться. Вы очень хорошенькая девушка, но не настолько. Для такой вещи есть название — она вас захватывает, и становится только хуже. Собственно говоря, вы — последняя девушка на свете, на которой мне бы хотелось жениться. Последняя.
— Неужели? — сказала Люси. — Вам незачем было это повторять. Возможно, вы предпочитаете меня в качестве мачехи?
— Что вы сказали? — Седрик ошеломленно уставился на нее.
— Вы меня слышали, — сказала Люси, вошла в свою комнату и закрыла дверь.
Глава 14
Дермот Крэддок поддерживал дружеские отношения с Арманом Дессэном из префектуры Парижа. Они пару раз встречались по разным поводам и хорошо ладили. Так как Крэддок бегло говорил по-французски, большая часть их беседы велась на этом языке.
— Это всего лишь идея, — предупредил его Дессэн, — у меня здесь фотография балетной труппы — вот она, четвертая слева; это вам о чем-нибудь говорит, да?
Инспектор Крэддок ответил, что не говорит. Задушенную молодую женщину нелегко опознать, а на этом снимке все молодые женщины были сильно накрашены и носили экстравагантные головные уборы из птичьих перьев.
— Возможно, — ответил он. — Больше ничего сказать не могу. Кто она? Что вы о ней знаете?
— Почти ничего, — весело ответил его собеседник. — Она не слишком важная птица, как видите. И «Балет Марицкой» — он тоже не представляет собой ничего выдающегося. Выступает в периферийных театрах и ездит на гастроли — у него нет настоящих имен, нет звезд, нет знаменитых балерин. Но я отведу вас к мадам Жолье, которая им руководит.
Мадам Жолье оказалась проворной, деловитой француженкой с хитрым взглядом, маленькими усиками и большим количеством жировых отложений.
— Лично я не люблю полицейских. — Она хмуро смотрела на них, не скрывая своей неприязни к гостям. — Они всегда, если могут, доставляют мне неприятности.
— Нет, нет, мадам, вы не должны так говорить, — сказал Дессэн, высокий худой мужчина меланхоличного вида. — Когда это я доставлял вам неприятности?
— В случае с той дурищей, которая выпила карболовую кислоту, — быстро ответила мадам Жолье. — А все потому, что влюбилась в дирижера, который женщинами не увлекается, у него другие пристрастия... И вы подняли вокруг этой истории большой шум! А это нехорошо для моего прекрасного балета.
— Напротив, это дало вам большие кассовые сборы, — возразил Дессэн. — И это было три года назад. Вам не следует держать зла. Теперь об этой девушке, Анне Стравинской...
— Ну и что насчет нее? — осторожно спросила мадам.
— Она русская? — спросил инспектор Крэддок.
— Нет, по правде говоря. Вы имеете в виду ее имя? Но они все называют себя такими именами, эти девушки. Она ничего собой не представляла, танцевала так себе, не была особенно красивой. Elle etait assez bien, c’est tout[8]. Она танцевала достаточно хорошо для кордебалета, но никаких сольных партий.
— Она француженка?
— Возможно. У нее был французский паспорт. Но однажды она сказала мне, что у нее есть муж-англичанин.
— Она вам сказала, что ее муж — англичанин? Живой — или мертвый?
Мадам Жолье пожала плечами.
— Мертвый или бросил ее... Откуда мне знать? Эти девушки — вечно у них какие-то проблемы с мужчинами...
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Я повезла свою труппу в Лондон на шесть недель. Мы выступали в Торки, в Борнмуте, в Истборне, где-то еще, я забыла, и в Хаммерсмите. Потом вернулись во Францию; но Анна — она не приехала. Она только написала мне, что уходит из труппы, что уезжает и будет жить в семье мужа... Какую-то чепуху вроде этого. Мне лично не показалось, что это правда. Думаю, более вероятно, что она встретила какого-то мужчину, вы понимаете...
Инспектор Крэддок кивнул. Он уже понял, что мадам всегда думала именно так.
— И это для меня не потеря. Мне все равно. Я могу найти таких же девушек, и даже лучше, которые будут у меня танцевать, поэтому пожала плечами и выбросила ее из головы. Да и что мне о ней думать? Они все одинаковые, эти девицы, помешаны на мужчинах...
— Когда это было?
— Когда мы вернулись во Францию? Это было... да, в воскресенье перед Рождеством. А Анна ушла за два или три дня до этого. Не могу точно вспомнить... Но в конце недели в Хаммерсмите нам пришлось танцевать без нее, а это значило, что надо было все менять... Очень непорядочно с ее стороны... Но эти девахи, как только они встречают мужчину, они все одинаковые. Только я всем сказала: «Черт, я ее назад не приму, эту девицу!»