— Нет, и до сих пор нет, по правде говоря.
— Боюсь, она скучает без вас.
— О, не беспокойтесь, мисс Крэкенторп. Она понимает, какое ужасное время мы здесь переживаем.
— Вы ей звонили?
— Нет, в последнее время не звонила.
— Ну так позвоните. Звоните ей каждый день. Старым людям так важно узнавать новости.
— Вы очень добры, — поблагодарила ее Люси.
Спускаясь вниз за следующим подносом, она почувствовала укол совести. Ее полностью поглотили сложности ухода за больными в доме, и времени на то, чтобы подумать о чем-то еще, попросту не хватало. Она решила, что позвонит мисс Марпл, как только отнесет поднос Седрику.
Теперь в доме осталась только одна медсестра, и Люси встретила ее на лестничной площадке, поздоровавшись на ходу.
Седрик, невероятно чистый и аккуратный, сидел в постели и что-то деловито писал на листах бумаги.
— Привет, Люси, — сказал он, — какое адское варево вы мне принесли сегодня? Хотел бы я, чтобы вы избавились от этой ужасной медсестры, она просто кошмар какой-то. Почему-то называет меня «мы»... «Как мы себя чувствуем сегодня утром? Мы хорошо спали? О боже, какие мы капризные, сбрасываем одеяло...» — Он изобразил изысканные интонации медсестры высоким фальцетом.
— Вы в хорошем настроении, — заметила Люси. — Чем вы заняты?
— Планами, — ответил Седрик. — Планами, что делать с этим поместьем, когда старик преставится. Здесь очень хороший участок земли, знаете ли. Я пока не решил, захочу ли сам застраивать часть его или продам весь целиком. Очень ценная земля для промышленных целей. Дом же сгодится в качестве богоугодного заведения или школы. Не уверен, что не продам половину земли и не потрачу деньги на то, чтобы сделать со второй половиной что-нибудь вопиющее. Как вы считаете?
— Вы ее еще не получили, — сухо ответила Люси.
— Но я ее получу, — возразил Седрик. — Она не делится, как все прочее. Я получу ее полностью. И если продам за хорошую, кругленькую сумму, эти деньги будут капиталом, а не доходом, поэтому не придется платить с них налоги. Это огромные деньги. Подумайте об этом.
— Мне всегда казалось, что вы скорее презираете деньги, — сказала Люси.
— Конечно, я презираю деньги, когда их у меня нет, — ответил Седрик. — Это единственный достойный выход... Какая вы красивая девушка, Люси — или мне так кажется потому, что я уже давно не видел красивых женщин?
— Полагаю, именно поэтому, — ответила Люси.
— Все еще заняты тем, что приводите в порядок всё и всех?
— Вас, кажется, кто-то уже привел в порядок, — сказала Люси, глядя на него.
— Это та проклятая медсестра, — с чувством произнес Седрик. — Они уже провели дознание по делу Альфреда? Что произошло?
— Его отложили, — ответила Люси.
— Полицейские что-то скрывают. Это массовое отравление вызывает настороженность, правда? Я имею в виду психологически, не говоря о более очевидных аспектах... Будьте поосторожнее, моя милая, — прибавил он.
— Я осторожна, — сказала Люси.
— А юный Александр уже уехал в школу?
— Я думаю, он еще у Стоддарт-Уэстов. По-моему, занятия в школе начинаются послезавтра.
Перед тем как самой сесть за еду, Люси пошла к телефону и позвонила мисс Марпл.
— Мне так жаль, что я не смогла приехать, но я была очень занята.
— Конечно, дорогая, конечно. Кроме того, пока ничего нельзя сделать. Нам придется подождать.
— Да, но чего мы ждем?
— Элспет Макгилликадди должна скоро вернуться домой, — сказала мисс Марпл. — Я написала, чтобы она сейчас же возвращалась самолетом. Сказала, что это ее долг. Поэтому не слишком беспокойтесь, моя дорогая. — Голос ее был добрым и ободряющим.
— Вы не думаете... — начала Люси, потом умолкла.
— Что будут еще смерти? О, надеюсь, нет, дорогая. Но ведь никогда не знаешь, правда? Когда действует по-настоящему порочный человек. А здесь действует очень порочный человек.
— Или безумный, — сказала Люси.
— Конечно, я знаю, что так смотрят на это современные люди. Сама я с этим не согласна.
Люси повесила трубку, прошла на кухню и взяла свой поднос с едой. Миссис Киддер уже сняла фартук и собиралась уходить.
— Надеюсь, с вами все будет в порядке, мисс? — с сочувствием спросила она.
— Разумеется, со мной все будет в порядке, — резко ответила Люси.
Она отнесла свой поднос не в большую мрачную столовую, а в маленький кабинет. Девушка как раз заканчивала есть, когда открылась дверь и вошел Брайан Истли.
— Привет, — сказала Люси, — вот неожиданность!
— Наверное, — ответил Брайан. — Как все?
— О, гораздо лучше. Гарольд возвращается в Лондон.
— Что вы обо всем этом думаете? Это действительно был мышьяк?
— Несомненно, — ответила Люси.
— В газетах еще ничего об этом не писали.
— Нет, думаю, полицейские пока держат это в тайне.
— Кто-то, должно быть, имел что-то против этой семьи, — сказал Брайан. — Кто мог прокрасться в дом и подсыпать что-то в еду?
— Полагаю, я — самый вероятный кандидат, — сказала Люси.
Брайан с тревогой посмотрел на нее.
— Но ведь вы этого не делали? — спросил он, казалось, слегка шокированный.
— Нет, не делала, — ответила Люси.
Никто не мог подсыпать что-нибудь в карри. Она готовила его одна на кухне и сама принесла к столу, так что добавить в него яд мог только один из пятерых, сидевших за столом.
— Я имел в виду — зачем это вам? — продолжал Брайан. — Они ведь для вас ничего не значат, правда? Послушайте, — прибавил он, — надеюсь, вы не против, что я вернулся сюда вот так?
— Нет, нет, конечно, не против. Вы останетесь здесь на какое-то время?
— Ну, я бы хотел, если для вас это не станет большой обузой.
— Нет. Нет, я справлюсь.
— Понимаете, я в данный момент без работы, и я... ну, мне все это надоело. Вы действительно не возражаете?
— О, в любом случае это не мне решать, а Эмме.
— С Эммой все в порядке, — сказал Брайан. — Она всегда ко мне очень хорошо относилась. По-своему, понимаете ли. Она все держит в себе; в действительности она довольно темная лошадка, наша старушка Эмма. Жизнь здесь и уход за стариком свалили бы с ног большинство людей. Жаль, что она так и не вышла замуж. Теперь уже, наверное, слишком поздно...
— Я вовсе не считаю, что слишком поздно, — возразила Люси.
— Ну... — Брайан задумался. — За священника, может быть, — с надеждой сказал он. — Она будет полезна в приходе и тактична в отношениях с «Союзом матерей». Я ведь правильно назвал — «Союз матерей», да? Правда, я не знаю, что это такое, но иногда читаешь о нем в книгах... И она бы надевала шляпку в церковь по воскресеньям, — прибавил он.
— Мне это не кажется очень привлекательной перспективой, — сказала Люси, встала и взяла поднос.
— Я сам отнесу, — сказал Брайан, забирая у нее поднос, и они вместе пошли на кухню. — Помочь вам вымыть посуду? Я очень люблю эту кухню, — прибавил он. — Собственно говоря, я знаю, что современным людям такие вещи не нравятся, но мне нравится весь дом. Наверное, мой вкус шокирует, но это правда. В парке запросто можно было бы посадить самолет, — с энтузиазмом прибавил он, взял льняное полотенце и начал вытирать ложки и вилки. — То, что поместье перейдет к Седрику, кажется мне пустой тратой средств. Первое, что он сделает, — продаст все и снова упорхнет за границу. Лично я не понимаю, почему кому-то плохо жить в Англии. Гарольду дом тоже не нужен, и, конечно, он слишком велик для Эммы. Если бы он только перешел к Александру, нам бы с ним здесь жилось очень счастливо. Конечно, было бы хорошо, если бы в доме жила женщина... — Он задумчиво посмотрел на Люси. — А, ладно, что толку в разговорах! Если Александр получит поместье, это означает, что все они должны сначала умереть, а это маловероятно, правда? Хотя, насколько я вижу, старик может легко дожить до сотни лет — только для того, чтобы им досадить... Полагаю, его не очень огорчила смерть Альфреда?
— Нет, не очень, — коротко ответила Люси.
— Вздорный старый черт, — весело произнес Брайан Истли.
Глава 22
— Ужасно, чего только не болтают люди, — сказала миссис Киддер. — Имейте в виду, я не слушаю досужие разговоры. Но в это невозможно поверить... — Она с надеждой умолкла.
— Да, наверное, — отозвалась Люси.
— Насчет того трупа, который нашли в «длинном амбаре», — продолжала миссис Киддер, которая ползла, как краб, задом на четвереньках по кухне и усердно скребла пол, — говорят, что она была возлюбленной мистера Эдмунда во время войны и приехала сюда, а ревнивый муж выследил ее и прикончил. Поступить эдак — очень похоже на иностранца, но маловероятно после стольких лет, правда?
— Мне это кажется совершенно невероятным.
— Но говорят и еще более ужасные вещи, — продолжала миссис Киддер. — Люди что угодно скажут, вы не поверите... Есть такие, кто говорит, будто мистер Гарольд женился где-то за границей, будто его жена приехала сюда и обнаружила, что он женился на леди Элис и стал двоеженцем, и будто бы она собиралась подать на него в суд, а он встретился с ней здесь, убил ее и спрятал ее труп в «сорокафуге». Подумать только!
— Поразительно, — неопределенно среагировала Люси, думая о чем-то своем.
— Конечно, я не слушаю, — добродетельно сказала миссис Киддер. — Сама я не поверила бы в подобные вещи. Меня поражает, как могут люди придумывать такое, не то что говорить. Я только надеюсь, что ничего из этого не дойдет до ушей мисс Эммы. Это может ее расстроить, а я бы этого не хотела. Она очень милая леди, мисс Эмма, и я не слышала ни слова против нее, ни слова. И конечно, теперь, после смерти мистера Альфреда, никто ничего против него не говорит. Даже того, что это кара, что было бы вполне обоснованно. Но эти злые разговоры, — это ужасно, мисс, правда?
Миссис Киддер рассуждала с огромным удовольствием.
— Вам, должно быть, очень неприятно это слушать, — сказала Люси.
— О да, — согласилась миссис Киддер. — Действительно ужасно. Я говорю мужу, как они могут...