— Она мне не нужна.
— Да? Тогда я предложу ее Ричарду. Кажется, он уже заинтересовался.
Люди. Их так много. Шум, разговоры, смех. Ненависть оседает в животе огромным валуном. Чувствую их взгляды. Липкие и холодные. Они разъедают кожу, сердце сжимается до размеров орешка в попытке защититься.
Теряю нить времени из-за паники, которую отчаянно пытаюсь контролировать. Перед глазами появляется мужская грудь, обтянутая белой рубашкой. Вот и все… Это наверняка он. Что делать? Как себя вести? Мило? Приветливо? Джейк сказал, мое благополучие зависит от этой встречи. Значит, нужно постараться.
Поднимаю голову и смотрю на мужчину. Хищный оскал, светло карие радостные глаза, темные аккуратно уложенные волосы. Недурен, но меня мутит от одного его вида.
— Привет, — произносит он и собирается сказать что-то еще, но замолкает, внимательно меня разглядывая.
Что-то не так? Неужели не понравилась? И что теперь? Обратно в пансион?
— Простите, — он качает головой в изумлении. — Думал, мы с вами знакомы. Похоже, обознался, но это ведь поправимо. Я, — протягивает ладонь, — Ричард. А вы?
— Я… — слова застревают в горле.
В ужасе смотрю на его руку и не знаю, что делать. Рядом звучит новый грозный голос:
— Ричард, что ты здесь делаешь?
— Как что? Пришел поздравить брата с днем рождения.
— Считай, что поздравил. Теперь можешь идти.
— Вообще-то я нашел здесь кое-что интересное и, пожалуй, задержусь. Ты помешал нашему знакомству с этой прекрасной девушкой. Не хочешь извиниться? Мамочка не учила тебя хорошим манерам, Дэни?
— Все ее силы уходят на то, чтобы научить твоего отца приносить тапочки в зубах.
— И как? Он делает успехи?
— Еще какие.
В ускоренном режиме анализирую разговор. День рождения не у Ричарда, а это значит…
— Эта девушка со мной, Ричард. Иди выпей чего-нибудь и катись ко всем чертям.
— Дэни, ты, конечно, душка, но… Может, спросим у красотки, чего она хочет?
Ричард поднимает брови в ожидании ответа и улыбается, глядя на меня. Делаю крошечный вдох носом и поворачиваюсь к тому, кому теперь принадлежу. Яркие голубые глаза впиваются в мои. Легкие судорожно сжимаются, отвергая кислород. Неуверенно вскидываю руку и касаюсь его плеча. Широкая горячая ладонь скользит по моей талии, притягивая ближе. Чувствую горьковато-сладкий запах, голова кружится, словно от легкого удара.
— Теперь тебе ясно, чего она хочет? — произносит хозяин.
— Не забывай, Дэниел, что в прошлый раз ты тоже услышал «да» первым, но это еще ничего не значит.
— Ричард, тебе лучше уйти. Не хочу бить тебе морду в свой день рождения.
— Только в честь праздника, братец. Только в честь праздника…
Ладонь на моей спине напрягается, сильнее вжимая в тело напротив. Дрожь проносится по рукам, бедрам и шее. Нервы натягиваются до предела и вот-вот лопнут, уничтожив последние крупицы сил и самообладания.
Дэниел. Вот как зовут мой новый кошмар. Он касается моего подбородка свободной рукой и приподнимает его, вглядываясь в глаза. Смотрит почти так же, как Джейк и Холли, когда увидели меня впервые, но помимо удивления есть что-то еще… Темное, холодное, удушающее.
— Тебе здесь не место, — говорит Дэниел.
Это не новость. Только вот пришла я не по своей воле.
— Дэниел! — слышится высокий голос Холли. — Если что, я не имею к подарку брата никакого отношения.
Руки, что касались меня всего секунду назад, исчезают. С трудом ловлю равновесие, отступая, чтобы дать Холли возможность тепло обнять человека, от которого теперь зависит моя жизнь.
— С днем рождения, красавчик.
— Спасибо, малышка.
— Желаю тебе…
Слова Холли тонут в гомоне голосов. Делаю еще один шаг назад, а в мыслях только одно — «беги!». Я не могу. Просто не могу. Смотреть на это все, чувствовать себя, как кусок грязи, прилипшей к подошве дорогой обуви.
Резко разворачиваюсь и перебираю ногами. Плевать, что будет, но я ухожу отсюда. Я не справлюсь. Эти люди… Счастливые, довольные собой, не знающие настоящей боли и проблем. Не хочу находиться среди них. Лучше обратно в «исправитель». Там я хотя бы знаю, чего ожидать, а тут…
Проклинаю неудобные туфли, шагая к выходу. Лица мелькают перед глазами. Кроваво красные губы женщин, сытые и довольные взгляды мужчин. Пульс зашкаливает. Это сюда я хотела вырваться? Сюда сбежать? Почему я думала, что здесь будет лучше? Страх смешивается с презрением, ненависть перерастает в убийственную печаль. Нет. Я хотела совсем не сюда. Я хотела тихой, спокойной и нормальной жизни. А это все цирк уродов. Они покупают людей, дарят их на дни рождения и смеются. Смеются! Смеются…
Преграда на пути вырастает внезапно. Тихий вскрик. Звон бьющегося стекла. Девушка в черном фартуке летит следом за подносом в груду разбитых бокалов. Хватаю ее за плечо, оттягивая в сторону, и падаю сама, не удержавшись на ногах.
Голоса замолкают. Зал наполняет только тихая мелодия. А музыка действительно прекрасна. Такой печальный и тягучий инструмент, что хочется плакать вместе с ним. Скрипка… Никогда не слышала ее вживую.
— Простите, — лопочет девушка. — Я не хотела. Простите.
Испуг в ее глазах и поджатые губы дезориентируют. Сижу на полу и не могу двинуться с места.
— Ваша рука, — тихо произносит она и смотрит вниз.
Поднимаю правую руку и разглядываю ладонь, в которой торчат осколки. Кровь струится по белой коже и капает на пол. Теплая… Рядом с моей рукой появляется еще одна. Длинные пальцы обхватывают мои.
— Где у вас аптечка? — спрашивает Дэниел, внимательно осматривая рану.
— В кабинете есть, наверное.
— Веди!
Дэниел расчищает поверхность одного из столов, заваленного бумагами, и открывает чемоданчик с красным крестом.
— Сядь, — говорит он, кивая на стул.
Слушаюсь и кладу на столешницу руку ладонью вверх. Дэниел снимает крышку с маленького прозрачного пузырька и сурово произносит:
— Это был побег? Я правильно понимаю?
Морщина недовольства появляется на его высоком лбу. Опускаю голову.
— Ты разговариваешь?
Прикрываю глаза.
— Эй! — Дэниел щелкает пальцами перед моим лицом. — Как тебя зовут?
Дыхание тяжелеет, предвещая вспышку ярости.
— У меня нет имени! — заявляю громко, поднимая на него взгляд.
Дэниел никак не реагирует на мой тон, касается руки и проводит пальцем по татуировке на запястье:
— А это? Ви-восемь?
— Всего лишь буква и цифра.
— Сколько тебе лет?
— Около двадцати.
— Ты не знаешь?
— Там, где меня держали, не принято отмечать дни рождения.
Дэниел хмурится и на выдохе опускает плечи. Заносит пузырек над моей ладонью и произносит спокойно:
— Немного пощиплет.
Жидкость пузыриться, смешиваясь с кровью, и превращается в розовую пену.
— Больно?
С трудом сдерживаю смешок. Это даже близко не сравнится с настоящим понятием боли.
— Мне не нравится говорить с самим собой. На вопросы следует отвечать. В вас ведь должно быть это заложено.
Молчу. Раздражение отпускает и приходит апатия. Эмоции тускнеют и растворяются в бессилии.
— Ты меня услышала? — нетерпеливо спрашивает Дэниел.
— Да.
— Хорошо. Сейчас я вытащу осколки. Не дергайся.
Дэниел вскрывает маленький пакетик и надевает перчатку:
— Ты снова молчишь.
— Вопроса не прозвучало.
— Я видел много таких, как ты, но они были другие, — тихо усмехается он.
Кусочки стекла исчезают из ладони. Сжимаю губы, но не из-за неприятных ощущений, а потому что слова рвутся наружу. Борюсь с собой еще несколько секунд и оглушительно проигрываю:
— Что ты имеешь ввиду под «другие»?
— Куклы должны быть скромные и покладистые. Ты не такая. Слишком живая.
— Может быть они тоже, но выбор у нас не велик. Точнее, его просто нет.
— Так ты бунтарка?
— Нет, — отвечаю поспешно.
— Ложь, — выпаливает он. — Больше никогда не лги мне, Ви. Это первое правило. Запомнила?
Его обращение врезается в защитный купол с жутким треском, оставляя на нем паутину мелких трещин.
— Теперь вопрос прозвучал, и я хочу услышать ответ.
— Запомнила, — произношу я, глядя на Дэниела. — Какие еще будут правила?
— Разберемся по ходу дела, — говорит он и приподнимает уголки губ, возвращаясь к обработке раны.
В ярком свете ламп могу рассмотреть его лицо в мельчайших подробностях. Широкие светлые брови чуть темнее волос. Длинные изогнутые ресницы. Прямой нос. Блестящая щетина на щеках, подчеркнутых выразительными скулами. Он не похож на чудовище, но… Внешность обманчива.
Дэниел накладывает повязку мне на руку, собирает окровавленные ватные шарики со стола и выбрасывает их в урну, стоящую у двери.
— Подойди, — строго говорит он.
Впервые в жизни подчиняюсь силе голоса, а не страху последствий. Встаю на ноги и обхожу стол. Дэниел смотрит на меня сверху вниз, его глаза горят синим пламенем.
— Меня зовут Дэниел Росс. Теперь ты моя, Ви, и вот правило номер два: больше никаких импульсивных и сумасбродных действий.
Не хочет, чтобы его кукла сломалась раньше времени?
— Не слышу ответа.
— Я поняла, Дэниел Росс.
Он наклоняет голову вбок, прищуривая глаза, и говорит с улыбкой:
— А знаешь что, Ви? У меня ведь день рождения, пора повеселиться. Что ты видела в своей жизни? Ничего? Это можно изменить. Я не хотел тебя, не просил Джейка, но раз уж ты здесь… — он качает головой. — Понятия не имею, что с тобой делать дальше, но сейчас… Впервые за последние пять лет мне хочется сделать хоть что-то. Ты мне поможешь?
Хлопаю глазами. Дэниел терпеливо ждет ответа, выразительно приподняв бровь.
— Что мне нужно делать, Дэниел?
— Совсем другой разговор, — довольно произносит он. — Пока тебе нужно быть рядом и улыбаться, словно ты в восторге от всего происходящего. Справишься?
Растягиваю губы. У меня не было большого количества поводов для улыбки, но тело знает, как это должно быть.