— Почему тебя называют здесь «господин»? — поинтересовался Герман, наливая себе воду в стакан. — Такое старое обращение, его нигде уже не используют. Или ты какой-то аристократ?
Альберт ухмыльнулся, доставая из кармана брюк вейп. Неторопливо залив жидкость в специальную емкость, он втянул воздух через мундштук и медленно выдохнул клубы цитрусового пара в лицо боксеру, от чего тот поморщился.
— Просто в этом месте так принято. Здесь ко всем гостям обращаются «господин» или «госпожа», — объяснил Альберт.
— Все равно странное правило.
— Это я его ввел. Когда клуб «Тихое место» еще принадлежал мне.
Герман удивленно взглянул на мужчину, сидевшего напротив него за столом. Будто в первый раз его увидел.
— Почему ты больше им не владеешь?
— Я очень многого лишился, когда заразился вирусом мутировавшей анемии. Не только клуба.
Затянувшись еще раз, Альберт выдохнул пар в сторону. Его взгляд упал на разорвавшуюся по шву рубашку, и он раздосадовано сжал губы, явно не обрадовавшись подобному памятному сувениру от головорезов Султана.
— У тебя его кто-то отнял? — предположил Герман, делая глоток воды.
— Разве могут отнимать те, кто дают? Нет. Они просто возвращают свои дары себе, будто время, отмеренное на владение ими, подошло к концу.
Вскинув здоровую бровь, Герман промолчал, не особенно улавливая мысль собеседника. Через минуту, когда тишина стала давить на уши обоим вампам, Альберт все же ответил более понятно:
— Моя семья забрала у меня все, когда узнала, что я инфицирован.
— Почему они так сделали?
— Потому что моя мать была уверена, что этот вирус — это болезнь отбросов и наркоманов, которые колются грязными шприцами в подворотнях, но никак не взращенного в богатстве и комфорте человека, с детства готовившегося к светской жизни и блеску славы. И она очень быстро убедила в этом всю остальную семью.
— Но ведь, насколько мне известно, ты стал жертвой вирус-террористов…
— Ты уже в курсе?.. Занятно. Но для всей моей семьи это звучало лишь как выдумка, попытка оправдать себя. Ведь вирус-террористы встречаются не так часто, как кажется.
— Выходит, с тех пор ты лишился семьи и дома? Упал с вершины мира к его подножию. И теперь вновь пытаешься вскарабкаться по этому гладкому склону.
— Можно и так сказать. Я не виню свою семью в узколобости. В конце концов, большинство людей такие… Недалекие, опасающиеся всего непонятного, стремящиеся только обезопасить себя от возможных угроз и от любой ответственности. Это инстинкты. И я не желаю с ними бороться.
Альберт расслабленно вытянул руки на спинке диванчика, чуть откинув голову назад и периодически затягиваясь цитрусовым паром.
— Но вот, что я действительно желаю, так это изменить свою судьбу и судьбу мне подобных. Будущее вампов. Тех, от кого отвернулось государство, общество, семьи. Люди предпочли выставить нас чудовищами, загнать в трущобы жизни и отправлять в печи крематориев, как только кто-то осмелеет и высунет нос наружу.
— Разве реально изменить эту данность? Одного вампа или даже ассоциации недостаточно. Сколько всего зараженных в Москве? Около пяти десятков в штабе, еще сколько-то разбросаны по стране. Этого все равно мало. Ничтожное количество для того, чтобы к нам прислушались.
Герман взял со стола одну из тканевых салфеток, намочил ее край в стакане с водой и принялся с усердием смывать со своего лица кровь.
— Может, нас и немного, но есть вещи, которые не под силу никому, кроме вампов, — с усмешкой ответил Альберт. — И, поверь мне, наша ассоциация действительно может переменить отношение в обществе к себе, сделать так, чтобы нас уважали.
— Как же, например? — Герман даже замер с окровавленной салфеткой в руках.
— О, довольно скоро ты узнаешь, как. Скоро, но не сейчас.
Отерев лицо, Герман окинул замолчавшего главаря вампов недовольным взглядом.
— Так для чего ты привез меня в этот клуб, Альберт?
— Чтобы поговорить без лишних глаз.
— Штаб теперь не подходит для этих целей? — отбросив салфетку на стол, боксер потянулся к графину и выудил из него несколько кубиков льда. Он приложил их к нывшей брови, которая пульсировала болью.
— Я решил побеседовать с тобой в более неформальной обстановке. Последняя неделя, знаешь ли, выдалась довольно трудной, и мне хотелось немного развеяться.
— И о чем же пойдет речь?
Герману досаждало, что ему приходилось щипцами вытягивать слова из собеседника.
— О твоем карьерном росте, — хмыкнул Альберт.
— В каком смысле? — непонимающе спросил боксер.
— Твоя должность простого охранника в компании «Осе» больше мне невыгодна. Я надеялся дать тебе еще немного времени, чтобы ты примелькался коллективу, но, к сожалению, теперь у меня нет возможности ждать.
— Я так понимаю, ты собираешься перевести меня куда-то повыше в этом небоскребе? — предположил Герман.
Лед таял под его пальцами и дорожки смешанной с кровью воды стекали по лицу, все больше пачкая ворот некогда бывшей белой рубашки.
— Именно так. Второй наш внедренный в «Осе» вамп, Павел Алексеевич, начальник охраны должен был обеспечить тебе быстрый подъем по карьерной лестнице. Но теперь даже на это нет времени. И придется действовать грязнее.
— Что ты хочешь сделать?
Альберт окинул собеседника очень внимательным взглядом. Где-то за портьерой играла легкая расслабляющая музыка роботизированного оркестра, но главарь вампов в один миг вдруг стал необычайно серьезен, разрушая всю атмосферу покоя, царившую в отдельном кабинете.
— Мне требуется, чтобы ты попал в штат личных телохранителей Дамира, владельца компании «Осе».
— Что? Зачем? — изумился Герман, пытаясь сопоставить все имевшиеся у него факты. Но никаких дельных мыслей и предположений в голову не приходило.
— Для начала тебе необходимо просто стать одним из телохранителей, подобраться поближе к Дамиру и стать моей верной птичкой, которая будет следить за этим человеком и петь мне на ухо обо всех его делах, о расписании, связях, планах, — вкрадчиво произнес Альберт, вдыхая новую порцию пара и наклоняясь вперед. При этом его темно-карие и необыкновенно глубокие глаза пытливо разглядывали каждую черточку на лице Германа.
— Ты хочешь, чтобы я шпионил за ним? Он — глава крупной компании, могущественный человек! Что ты намерен провернуть в отношении него, Альберт?
— Это тебе знать еще рано. — Альберт выдохнул пар из ноздрей и опять откинулся назад. — Пока просто приглядись к нему, запомни все, что сумеешь. А план дальнейших действий ты получишь, когда придет время.
— Но я не хочу заниматься этими шпионскими играми! — Герман раздраженно ударил кулаком по столу. Зажатые в пальцах куски льда треснули и разлетелись по гладкой поверхности. — Ты обещал мне простую работу, не связанную с риском, по окончании которой я смогу уйти из ассоциации!
— Разве я прошу тебя кого-то убивать или грабить? О каком риске идет речь? — холодно проговорил Альберт. — Ты лишь вместо того, чтобы бестолково бродить часами по этажам небоскреба, станешь послушной тенью за плечом Дамира и будешь запоминать все, что происходит в его жизни. Бросаться наперерез убийцам, если вдруг его пожелает кто-то прикончить, я же тебя не прошу.
— Что в этом Дамире такого особенного, из-за чего ты к нему вообще подбираешься?!
— Это мое дело. Но с ассоциацией оно также связано. Тебе в него лезть пока что откровенно рано. Но, к сожалению, никого другого на эту важную роль я поставить не могу. Мне нужен именно ты возле Дамира. И, стоит тебе достаточно закрепиться на этом посту, найти ответы на некоторые мои вопросы, как я посвящу тебя в детали дела, обещаю. Но не раньше.
— Да даже если бы я вдруг и согласился на эту работу, ведь выбора ты мне все равно не предоставишь, судя по всему, то как я должен попасть в его личный штат? Там лучшие из лучших, квалифицированные охранники, бывшие военные, с сертификатами и с определенными навыками! Я там даже близко не валялся!
— Хах. — Главарь В.А.М.П. растянул губы в улыбке, блеснув золотыми клыками. — Об этом тебе беспокоиться не стоит. Ассоциация поможет тебе туда попасть. План уже почти готов.
— Что еще за план?
— Мы сделаем из тебя настоящую звезду, которую он просто не сможет не взять на работу.
— Каким образом? Я хочу знать подробности.
— Я же сказал, план еще не до конца готов. К концу этой недели будет собрание для всех, задействованных в этом деле. Ты будешь присутствовать. Тогда все и выяснишь, Герман.
— Ты только и делаешь, что кормишь меня обещаниями все когда-нибудь рассказать, но на деле с самого своего момента вступления в ассоциацию мне только и приходится, что самому у всех все выпытывать. От тебя же я получаю лишь намеки и туманные задания.
— Что поделать, — протянул Альберт. — Я тоже сильно рискую, доверяя тебе. Мы в одинаковых условиях. Хотя… Нет, знаешь, учитывая, что твои долги копятся один за другим не по дням, а по часам, то ты в более невыгодном положении.
— Мой долг всего один — выполнить твою работу, — твердо припечатал Герман. — Ты сам говорил, что так я расплачусь за импланты, крышу над головой и помощь.
— Говорил. Но ведь ты не будешь отрицать, что помимо пятидесяти тысяч мультивалютных долларов, которые ты должен организатору подпольных боев, ты еще и вновь оказался в должниках у меня. Если бы сегодня на парковке я не вмешался, то тебе бы туго пришлось.
Герман открыл было рот, чтобы возмутиться, но так и замер.
«Откуда ему известна точная сумма моего долга?»
— Я не просил тебя помогать. Даже если бы я не справился и меня избили до полусмерти, то это была бы лишь моя проблема.
Совсем не то он собирался ответить, но почему-то из-за суматошного потока мыслей, разрывавшего его голову на части, Герман предпочел не задавать некоторые вопросы.
— Вот как, — пробормотал Альберт, неторопливо вновь затягиваясь. — В следующий раз я приму это к сведению. Однако теперь сделанного уже не вернуть. И за тобой вновь есть долг.