— Ты словно никак не можешь понять, насколько важно все, что происходит вокруг. Наивно думаешь, что можно просто так позвонить сестре в Сибирь с компьютера, контролирующего большую часть жизни вампов, отвечающего за нашу безопасность и хранящего в себе все проекты Альберта. Но все в разы сложнее, Герман… Я пыталась относиться к тебе мягче, чем другие, помогать и подсказывать, а ты оказался попросту недостоин подобного отношения. Потому что в обмен на доброту ответил мне неблагодарностью, решил, что тебе все дозволено.
— Прости, Вики, я действительно поступил так лишь по глупости, без каких-либо корыстных мотивов. Мне показалось, что ты не будешь против, если я воспользуюсь компьютером, чтобы совершить один звонок… Вот только я не подумал, насколько эта машина важная для тебя и ассоциации.
Сглотнув, Герман открыто посмотрел в глаза женщины, опасаясь увидеть в них приговор, вынесенный для него. Но там было лишь разочарование и какая-то безнадежная печаль.
— Иди и позвони сестре. Успокой ее, — наконец проговорила Вики.
— Мне правда жаль…
— Иди. Немедленно. — Она указал рукой в сторону компьютера и чуть отступила в сторону.
Перешагнув через кабели, Герман приблизился к креслу и опустился в него. Вики так и осталась стоять возле двери, опершись спиной на стену, будто пытаясь раствориться в полумраке комнаты. Быстро набрав номер сестры, боксер устало откинулся на мягкую спинку, укрытую пледом, еще хранившим тепло тела Виктории.
— Алло! — раздался через динамики голос Елены.
— Это Герман.
— Боже мой! Я слышу тебя, наконец!
Четверть часа ушла на то, чтобы успокоить сестру, бросавшуюся из рыданий в панику и обратно. К счастью, люди Султана ее практически не тронули, а лишь запугали до полусмерти, грозя изувечить ее и племянника, если они не будут выполнять их требования. Она была вынуждена день за днем послушно сидеть в квартире под дулом электрошокового пистолета, ожидая, когда же раздастся звонок от брата.
— Я постарела, Герман… — шепотом призналась Елена, едва ее слезы иссякли. — Когда они ушли и я впервые нормально посмотрела на себя в зеркало, то не поверила своим глазам. Лицо старухи: глаза впали, у губ и между бровей появились морщины. Славочка все не мог понять, почему мама так плачет, хотя бандиты уже уехали.
— Как он? — приглушенно спросил Герман, крепко сжимая рукоять кресла.
— Он храбрый мальчик. Ты сам так его воспитал. Сначала бросился с кулаками на них, хотел меня защитить… И даже после, пока мы сидели взаперти, ни разу не плакал.
— Я им горжусь. Еще пару лет и он станет твоим помощником и опорой.
— Так и есть, — выдохнула женщина и шмыгнула носом. — Герман, эти бандиты… Они выслеживали тебя. Что им нужно? Во что ты ввязался?
— Я просто провел бой не так, как хотелось одному влиятельному подонку. И теперь он требует вернуть ему потерянные деньги. Тебе не стоит забивать себе этим голову, Елена.
— Как же так?.. Опять деньги?
— Я сам с ним разберусь, — мрачно пообещал Герман. — И платить ему уж точно не буду, поверь мне на слово. Тем более после того, как он заставил вас со Славой натерпеться такого страха.
— Господи, он же тебя убьет… У него в подчинении такие головорезы!
— Не думай об этом, Елена, — посоветовал боксер, сжимая кулаки до хруста. — Это моя забота.
— А что же будет со мной, Герман? — осторожно и тихо спросила сестра. — Ведь нет никаких гарантий, что эти бандиты не вернутся сюда и вновь не примутся за нас с сыном, чтобы доставить тебе проблем или вынудить выплатить эти деньги.
— К сожалению, я не могу приехать сейчас в Абакан.
Как же тяжело ему было говорить эти слова. Больше всего на свете в тот момент он желал оказаться возле сестры и племянника. Защитить их обоих и подарить им надежду на благополучный исход. Но обязательства перед ассоциацией и Альбертом связывали его по рукам и ногам.
— И что мне делать? — Робкая мольба о помощи.
— Ты можешь переехать на какое-то время к одной из своих подруг? — с трудом выталкивая слова из горла, спросил Герман.
— Я не думала над таким вариантом… Наверное… Я не знаю. Мне нужно позвонить им.
— Позвони. Будет лучше, если ты с сыном переедешь из этой квартиры туда, где тебя не смогут найти, если они вернутся.
— Но как же мне все оставить?.. — тихо пробормотала Елена. — Тут ведь все мои вещи. И кто же будет поливать мои цветы? Они же засохнут…
— Прекрати ты думать о своих растениях! — с рычанием в голосе воскликнул Герман, звучно ударив кулаком по креслу. — Подумай о своей жизни и жизни своего сына!
— Ты п-прав, — растерялась сестра, испугавшись неожиданного выкрика. — Ч-чего это я в самом деле?.. Я позвоню им сейчас же.
— Правильно. Не теряй время.
— Хорошо. Я найду, к кому попроситься пожить.
— Я приеду к тебе сразу же, как только у меня выдастся возможность, — на прощание пообещал мужчина. — А пока береги себя, Елена. И Славку.
— И ты, Герман. И, пожалуйста, не ввязывайся больше в такие истории… Я тебя прошу. Я не хочу поседеть к своим сорока годам.
Звонок завершился. Герман остался сидеть в кресле, вслушиваясь в тишину комнаты. Судя по всему, Вики в темноте так и стояла где-то около двери, скрестив руки на груди, и совсем не шевелилась.
— Я могу как-нибудь загладить свою вину перед тобой? — наконец вполголоса спросил он.
— А что делают обыкновенные люди в таких случаях? — прошелестела Вики в ответ.
— Не знаю. Приглашают в ресторан, наверное.
— Не будь я инфицированной, такой вариант, может, даже бы устроил меня.
Она мягко отстранилась от стены.
— Когда-то я была ценительницей хорошей еды, — чуть громче заговорила женщина через миг. — И, признаться честно, порой сожалею об утраченной жизни обыкновенного человека только из-за того, что простая пища мне больше не доступна… Такая глупость, правда? Думать о подобных мелочах, вроде французского лукового супа или эклерах с заварным кремом, когда на кону стоят десятки жизней вампов, преследуемых государством, и без моей помощи всех их, возможно, ждет утилизация…
— Все наши жизни строятся из таких вот мелочей. И ничего глупого в этом нет.
— Иногда я так злюсь, Герман. Злюсь на судьбу, на нелепую случайность, на того вирус-террориста, из-за которого я стала зараженной. А потом вспоминаю новую семью, которую я здесь обрела, цель, за которую стоит бороться, и ощущение того, что я наконец на своем месте.
— Выходит, твоя жизнь изменилась только в лучшую сторону.
— Тогда почему я так не считаю? — Вики приблизилась к Герману, выбравшемуся из кресла. — Почему все еще терзаюсь своей болезнью, и ни дня не проходит, чтобы я не подумала о всем том, что я утратила?
— Ты мечешься между старой и новой жизнью, потому что и там и там есть обстоятельства, которые тебя держат. Ты не хочешь отпускать прошлое и борешься лишь за то, чтобы твое будущее стало ему соответствовать хоть немного. Впрочем, как и Альберт. Похоже, в этом плане вы друг друга стоите.
— Может, ты и прав. Мне действительно близки и понятны многие его стремления…
Шагнув к женщине вплотную, Герман нежно схватил ее за кончики прохладных пальцев и сжал их.
— Я должен загладить свою вину перед тобой. Может, ты захочешь как-нибудь провести со мной вечер? Просто погулять по городу. Или же я могу попросить Марка Аполлоновича достать для нас что-нибудь экзотическое и организовать пикник на крыше театра, прямо под звездным небом… Что скажешь?
Он заглянул ей в глаза, надеясь, что сумеет разглядеть там согласие, но Вики отвернулась.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему?
Неуверенно отступив на полшага, она вся как-то сжалась. Ее пальцы выскользнули из широкой и теплой ладони Германа.
— Ты больше не хочешь доверять мне, верно? — догадался мужчина.
— Нет. Да. Я не знаю… — пробормотала она. — Ты симпатичен мне, но твой поступок отрезвил мой разум.
— И что же?..
— Мне нужно время, чтобы обдумать, как дальше к тебе относиться. Прости, Герман.
Они стояли напротив друг друга, обратив глаза в пол, лишь бы не пересекаться взглядами, в которых безраздельно царствовала затаенная обида. А после Герман просто молча развернулся и вышел из комнаты, раздосадованный и безумно злой на себя.
Глава восьмаяБез права на ошибку
Неделя прошла на удивление быстро. Историю на подземной парковке удалось замять благодаря начальнику охраны Павлу Алексеевичу, который подтер записи с камер видеонаблюдения и устранил большинство следов. К счастью, люди Султана да и он сам больше не рисковали показываться на глаза Герману. За сестрой они тоже, судя по всему, не являлись, поскольку боксер ежедневно с ней созванивался с молчаливого согласия Вики, все еще пребывавшей в каком-то подавленном состоянии, и участливо узнавал последние новости. В Абакан головорезы Золтана не приезжали, к пустовавшей квартире не приходили, и в какой-то момент Герман даже начал надеяться, что показательный мордобой все же возымел действие. Но абсолютной уверенности в этом не было ни у самого мужчины, ни у его сестры.
На работе все шло относительно гладко. В ожидании дальнейших указаний от Альберта Герман постоянно раздумывал над тем, что же должно было произойти, чтобы его приняли в штат личных телохранителей Дамира Игнатьевича. Судя по рассказам Олега, который только и мечтал занять подобную должность, набирал глава компании «Осе» к себе только исключительных сотрудников, больше походивших на стальных роботов, нежели живых людей. Такие могли за секунду скрутить человека, который посмел бы приблизиться к охраняемому ими боссу.
«Я едва ли вполовину могу соответствовать выставленной планке!»
Но время неумолимо летело вперед, и, стоило на горизонте замаячить выходным, как Германа вечером в общей спальне поймал Павел Алексеевич, который вне работы с боксером вообще никогда не разговаривал, и поманил за собой в пустовавший коридор.