— Какая несправедливость! — не унималась Ульяна. — Ведь он мог и погибнуть сегодня, а вам все равно! Интересно узнать, какие же мысли тревожат самого героя дня!
Девушка бодро подбежала к Герману.
— Скажите, как вас зовут?
— Герман.
— Вы сегодня поступили очень отважно, Герман! Думаю, Дамир Игнатьевич безмерно признателен вам… Как и все собравшиеся здесь! Ведь сегодня никого не ранили и не убили только благодаря вашим действиям. Наверняка такого смелого человека, как вы, Герман, ждет большое будущее!
— Я очень на это надеюсь, — проговорил Герман. — Я люблю свою работу. Но никогда не останавливаюсь на достигнутом, всегда двигаюсь вперед!
Боксер разглядел в глазах Ульяны удовлетворенный блеск.
— Это завидное упорство! Расскажите изданию, каким вы видите свое будущее? Может, у вас есть заветные мечты или планы, которые вы надеетесь исполнить!
— Признаться честно, я всегда желал подняться вверх по карьерной лестнице, дослужиться до хорошей должности в «Осе», а конкретно в службе безопасности небоскреба. Думаю, я на верном пути! И однажды сумею добраться до вершины, оказаться на своем месте в компании Дамира Игнатьевича, которого я очень уважаю. И сегодня я горд, что мне удалось хорошо выполнить свою работу и защитить Дамира Игнатьевича от неожиданной угрозы!
Пока Герману в очередной раз аплодировали, а из здания начали подтягиваться все новые и новые журналисты, спускавшиеся с завершившейся презентации, сам владелец компании о чем-то тихо переговаривался с помощницей. Ульяна же продолжала свой спектакль:
— Какая замечательная мечта! У вас есть все необходимое, чтобы рано или поздно ее достигнуть!..
— Герман, — неожиданно прервал журналистку Дамир, подходя ближе к боксеру. — Позвольте лично поблагодарить вас за мое спасение и за те слова, что вы сказали. Мне приятно, что такие сотрудники есть в моей компании.
Дамир Игнатьевич протянул свою когтистую руку, и они с Германом обменялись энергичным рукопожатием. Медвежьи когти сильно, но неглубоко впились в кожу.
— Это честь для меня, Дамир Игнатьевич! — отрывисто сказал боксер.
Со всех сторон их облепили опоздавшие журналисты, которые, в спешке настраивая голосмартфоны, торопились сделать важный снимок и успеть сделать запись беседы.
— Я бы хотел стать тем, кто исполнит вашу мечту, Герман. В благодарность за ваш бескорыстный поступок сегодня. Помимо денежной премии и оплачиваемого отпуска, я бы хотел пригласить вас на работу в штат моих личных телохранителей. Сегодня вы проявили все черты человека, достойного этой важной должности.
— Дамир Игнатьевич, это очень много значит для меня! Спасибо! — вдохновенно твердил Герман, чувствуя, как его тошнит от самого себя и этого актерства.
Владелец компании чуть высокомерно улыбнулся, скользя взглядом по собравшимся вокруг него журналистам, больше работая на камеры, чем проявляя какую-то неподдельную искренность.
— Завтра я жду вас в своем офисе, на восьмидесятом этаже, к девяти часам утра, Герман. Теперь вы станете частью моей команды. Ваша мечта наконец станет явью!
И все это время, пока Герман был вынужден улыбаться камерам, отвечать на вопросы журналистов, бросаться очередными благодарностями в адрес Дамира Игнатьевича и чествовать его великодушие, он не мог избавиться от разочарованного взгляда Олега, преследовавшего его.
Глава девятаяЖертва ради великой цели
Уже вечером в штабе В.А.М.П. все отмечали успешное завершение операции. Ее участники, кроме Альберта и Тимура, и еще десяток людей оккупировали буфет на втором этаже, включили какую-то ритмичную электронную музыку через чей-то портативный компьютер и потягивали прохладную кровь из бокалов, шумно обсуждая все произошедшее. Вампы были крайне довольны, расслаблены и беззаботны, поскольку, по их мнению, разыгранный перед небоскребом «Осе» спектакль можно было назвать образцовым по части исполнения.
— Когда Тимур с Германом начали дубасить друг друга по лицу, то я реально испугался! — гоготал Федор, выбравший барную стойку в качестве своего сиденья. Теперь его черную шапку волос было видно из любого уголка помещения, а громкий голос перебивал даже музыку.
— Ой, я тоже! — поддакнула Юля, утонувшая в глубоком продавленном кресле со своим стаканом крови в руках. — Еще думала, они сейчас поубивают друг друга! А вроде ведь до этого не были совсем знакомы. Чего так бьют сильно?
— Дык мне же сказали, чтобы я силу не сдерживал, — растерялся Герман, который, как главный виновник торжества, был усажен в самом центре на барном стуле, чтобы он никуда не мог сбежать с этого вечера. — Все же должно было выглядеть реалистично.
Вампы вокруг засмеялись, будто боксер сказал что-то действительно смешное, а, может, они просто забавлялись над его смущением. Кто-то протянул свой бокал и чокнулся с Германом.
— Так давайте же выпьем за этого смелого человека, который всегда рад от души навалять другу и товарищу! — послышался издевательский тост, произнесенный чьим-то звонким голосом.
— Выпьем! Выпьем!
Все собравшиеся в буфете немедленно приложились к своим стеклянным стаканам, фужерам и бокалам, потягивая звериную кровь, пока она не загустела и не свернулась.
— Там по Тимуру новостей еще нет? — отерев губы, спросил у вампов вокруг Герман, когда музыка чуть стихла между сменами композиций.
— Не волнуйся по поводу него, — успокоил боксера Павел Алексеевич, вальяжно развалившийся на диване возле стены. — За решетку его не отправят. Для Тимура есть отходные пути.
— Значит, против него не будут выдвинуты никакие обвинения?
— Нам невыгодно терять такого человека. Конечно, все рассчитано так, чтобы после случившегося скорее вернуть его в штаб и сменить личность. Не забивай себе этим голову, Герман.
Павел Алексеевич отсалютовал боксеру своим полупустым бокалом.
— Верно! — завопил Федор со своего места. — Давайте-ка лучше и нашу королеву болтологии почествуем! Куда там Ульяну затолкали на задние ряды?
Раскрасневшуюся журналистку, уже успевшую поставить себе огромное бордовое пятно на платье, общими усилиями вытолкнули в центр комнаты, поближе к Герману, который сразу же слез с барного стула, уступая место девушке. Ульяна забралась повыше, смущенно поправляя свою прическу, но при этом глаза ее лучились восторгом.
Федор спрыгнул со стойки и пробился поближе, чудом удерживая в руках два переполненных кровью стакана.
— О, богиня красноречия! Позволь же принести тебе великие дары! Эту жертвенную кровь и всех этих симпатичных молодых мужчин!..
Так и не договорив до конца, Федя откровенно захохотал, и его поддержали другие вампы. Кровь все же благополучно доставили до центра помещения, передав стакан в руки девушки, а после прозвучал и следующий тост, который вдохновенно произнесла Юля, активно жестикулируя руками.
— Давайте же глотнем эту амброзию, чтобы восславить нашу бойкую журналистку, которой удалось-таки заболтать этого напыщенного магната! Это просто безумный успех, ребята!
С ликованием все снова приложились к своим бокалам, и пока раздавались глотки, никто не заметил, как на ступенях лестницы, ведущей на верхние этажи, появился Альберт, затянутый в безукоризненный темно-коричневый костюм, так хорошо подчеркивавший его подтянутую высокую фигуру.
— Вы слишком расшумелись.
Его ледяной голос пронесся над головами вампов. Все мгновенно затихли и повернулись в сторону своего лидера, взиравшего на подчиненных с печатью мрачного недовольства на лице. Музыку сразу же выключили, и тяжелое молчание заполнило все пространство от пола и до потолка.
— Эта операция действительно прошла успешно, в чем заслуга многих из вас. Но не стоит забывать, что на нашей ассоциации еще лежит ответственность за проведение многих других операций, подготовка с которым тоже длилась не одну неделю. Наша борьба еще не окончена, и не стоит ликовать раньше времени, так громко празднуя победу в одной небольшой битве.
— Альберт, — слабо подал голос Павел Алексеевич с дивана. — Ну дай ты молодым нарадоваться всласть. Они хорошо потрудились и имеют право один вечер отдохнуть.
— В первую очередь они должны думать об отдыхе своих товарищей, Павел, которые сейчас в общих спальных комнатах не могут нормально задремать из-за музыки и шума. Многим из них через несколько часов вставать на работу, другим готовиться к очередной операции. Или, может быть, я не прав?
Альберт сжал поручень, пронзая своим темным взглядом по очереди каждого из присутствовавших в буфете. Вампы невольно отводили глаза или прятались за чужими спинами, будто их уличили в чем-то неприличном или постыдном. Только Герман единственный прямо и с нескрываемым раздражением ответил на взор главаря ассоциации. Они, не моргая, сверлили друг друга взглядами секунду, будто ведя какую-то незримую войну.
— Разве тебе, Герман, не нужно завтра к девяти утра быть на восьмидесятом этаже небоскреба «Осе», чтобы приступить к новой работе? Перед Дамиром ты должен быть бодрым и собранным. Тебе как никому из всех здесь присутствующих нужно хорошо выспаться.
Герман на миг прикрыл веки, признавая свое поражение.
— Да… Ты прав, Альберт. Простите, ребята. Спасибо за вечер и настроение, но мне действительно пора.
Отставив стакан, боксер кивком поблагодарил вампов и направился в общую спальню, не оборачиваясь. За спиной еще какое-то время царило молчание, а после все остальные участники незапланированного торжества медленно начали убирать следы вечеринки и разбредаться.
Проснувшись задолго до того часа, когда ему надо было вставать, Герман еще долго лежал на своей койке, гипнотизируя взглядом потолок. Его волновала предстоявшая работа на Дамира, который казался боксеру человеком донельзя самовлюбленным и жестоким. Охранять подобного магната, для которого жизни людей вряд ли много значили, претило Герману, но отказаться от этой работы он уже никак не мог.