«Я не убийца, нет!» – кричало все внутри, но поглощение крепче впивалось в долгожданное лакомство.
Эллен обхватила голову, сжала, что было сил, желая раздавить мысли. Девушка рыдала, силы ее иссякали.
«Прекрати! Я не убийца!» – противостоять своей половине еще не было так сложно.
Эллен понимала, что проиграет. Она ощущала, как мало энергии осталось в девушке. Еще немного, и она упадет замертво.
Эллен вдруг вспомнила о Тимуре. Он не сдавался, мучился от боли, но не сдавался.
И тогда в руке оказался нож. Эллен замахнулась и всадила его себе в ногу. Закричала, не устояла и рухнула на пол. Мысли мгновенно сосредоточились на боли. Поглощение отступило, а блокировка снова вернулась на место.
Вокруг засуетились люди. В плечо кольнуло, в глазах начало темнеть, но Эллен увидела, как девушке помогли подняться.
«Она жива», – было последней мыслью перед тьмой.
Глава 21
– У меня ощущение, что я вернулся на лет двадцать назад, – сказал Виктор.
Он сидел на стуле рядом с кроватью, не переставал буравить Эллен пронзительным взглядом.
– Что ж вас так тянет портить мне жизнь? Вылитая мать!
Эллен молчала. Ей до сих пор не верилось, что она пырнула себя ножом. Но разве у нее был другой выход?
Действие обезболивающего начинало проходить, и Эллен казалось, что других частей в теле не осталось – только заштопанное бедро. Хорошо, лезвие вошло не глубоко. Медсестра сказала: «Царапина!», а потом наложила несколько швов.
– Эллен, – Виктор вздохнул, – меньше всего мне хочется, чтобы мы были врагами. Заканчивай свое представление. Что ты хочешь мне доказать? Что у тебя есть характер? Верю, очень даже верю. Или что ты сильная и вынесешь любое испытание? Верю! И даже горжусь этим. Иначе и не должно быть, ведь в тебе течет кровь Тумановых.
Эллен съежилась. Снова не ответила, хотя ей так хотелось кричать о ненависти к роду Тумановых.
– Ты пойми, выхода-то у тебя нет. Мы – твоя семья. Все это, – он взмахнул рукой, – твой дом, твое будущее. Мой отец создавал это для нас с Джил, мы хранили это для своих детей. Да, мне не посчастливилось стать отцом, но у меня есть ты, и ты однажды займешь мое место. И твои дети тоже станут частью этого.
Эллен покрылась мурашками, представив подобную картину.
– Я не отстану от тебя, – Виктор заговорил жестче. – Ты просто не понимаешь, как много от тебя сейчас зависит. Начиная от моего положения в обществе и заканчивая будущем всех сенсеров.
Эллен нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду.
– Я объясню, – он понял ее негодование. – Ты знаешь, что «Элита» – это мировая сеть, а не только компания, созданная твоим дедом в России?
Эллен пришлось кивнуть. Дядя был спокоен, злить его совершенно не хотелось.
– Удержать порядок в стране не так-то просто. У меня достаточно врагов, Эллен, которые не прочь занять мое место, но трон всегда передавался по наследству. Так повелось еще в Англии. Твой дед служил там и был достаточно близок с семьей основателей, поэтому именно ему выпала честь открыть российскую «Элиту». Понимаешь? Наша семья стала основателем здесь, и мы не должны упустить правление. Однажды настанет твой черед, а ты думаешь о каком-то мальчишке, упрямишься и заставляешь меня прибегать к наказанию. Остановись, одумайся.
Виктор ждал ответа, но Эллен нечего было сказать. Она смотрела на уголок подушки, который нервно теребила.
Виктор тяжело вздохнул.
– Ты пойми одно: я добьюсь своего в любом случае. Не заставляй меня прибегать к неприятным мне методам. Пройди очищение. Так я буду спокоен, что ты не преподнесешь сюрпризов перед Балом Наследников. Хочешь ты этого или нет, но ты будешь представлять нашу семью.
Эллен оцепенела от осознания того, что этот человек никогда не оставит ее в покое.
– Да с твоей силой!.. – воодушевился Виктор. – Мы можем не просто стать частью «Элиты», а стать во главе ее. Теперь, наконец, у меня все для этого есть! Соберем всю семью, подготовим проект, с которым даже англичанам не тягаться! Ты – наш главный козырь. Я столько лет был убежден, что та вакцина не сработала, искал другие пути. Я еще десять лет назад мог представить этот проект и быть первым! Теперь мы воссоздадим вакцину, и будущие поколения будут намного сильнее, благодаря нашим разработкам.
Эллен с ужасом посмотрела на дядю. В его глазах отражалось безумие.
«Он чокнутый! Хочет создать армию из таких, как я? Из монстров?!»
– Ты станешь доказательством того, что вакцина действует. Так что давай, выкидывай из своей головушки все лишнее, потому что осталось чуть больше полугода, а нам столько надо успеть.
Виктор встал со стула, поправил галстук. Эллен так и осталась лежать, скрючившись.
– Сегодня мне нужно уехать, но завтра, когда закончится твое заключение, я вернусь. Надеюсь, ты все обдумаешь и примешь правильное решение. Ели ты не заметила, я сделал много поблажек, ты даже энергию получила. Так что не надо считать меня врагом.
Виктор шагнул ближе, Эллен напряглась.
– До завтра, дорогая. – Он склонился, поцеловал ее в висок.
Когда дверь хлопнула, она схватила край одеяла и стерла ненавистный поцелуй.
«Что же делать?»
Эллен хотелось оказаться героиней какого-нибудь бестселлера или блокбастера, где, по закону жанра, должна случиться кульминация, сцена-экшен, динамичная и захватывающая. Должен появиться герой, раскидать всех злодеев налево и направо, взорвать, к чертовой бабушки, Институт и спасти ее – замученную пленницу. В финале она и бесстрашный герой сольются в жарком поцелуе на фоне горящего здания, прозвучат сирены полиции…
Но Эллен понимала, что ее жизнь – это не захватывающее кино, а Димка – не герой-одиночка. Ему не выстоять против «Элиты». Он не доберется до ее комнаты живым. Они ничего не могут сделать: ни он, ни она.
Эллен начинала думать, что единственный выход – сдаться. Прекратить бессмысленную борьбу и принять ту себя, которой ей суждено было стать по рождению.
Никакого экшена… никакого поцелуя в финале…
***
Днем к Эллен пришла Леся. Плюхнулась к ней на кровать, словно они старые добрые друзья. Сегодня девушка была в образе девочки-гота. Эллен поморщилась от запаха сигарет и проворчала:
– Может, оставишь меня одну? У меня разве не тюремное заключение?
– Сегодня и завтра – да. Но мне было велено прийти. Слушай, объясни, почему ты так боишься пройти очищение?
«Ясно. Чтец поучительных лекций пожаловал».
– Это мои чувства, я не хочу от них отказываться, – Эллен отвернулась от Леси, уставилась в окно, где было видно голубое чистое небо.
– Да никто же не заберет у тебя чувства, их просто сделают нормальными, на том уровне, на котором они у обычных людей, без сенсерных излишеств.
Эллен резко вскочила, села по-турецки.
– Хорошо, – с вызовом сказала она, – тогда объясни мне, почему родная мать после разлуки в два года кидает на меня короткий взгляд и говорит «здравствуй, Эллен»? Здравствуй, Эллен!!! Какое еще к черту «здравствуй»?! Почему ты с таким безразличием говоришь о родителях? Совершенно не реагируешь на явную симпатию парня? Почему ваша медсестра с таким хладнокровием говорит о смерти юной девушки? Почему во взгляде каждого, кто находится в этих стенах, я вижу безразличие и жестокость? Почему моего друга замучили до полусмерти?! Почему? Почему? Почему?!
Леся прикусила губу и отвела взгляд в сторону.
– Ты как-то нездорово на все это смотришь…
– А как мне смотреть на то, что моих друзей убили?! – прикрикнула Эллен. – Это вы все тут нездоровые после очищения. Так что нет, спасибо.
Леся выдохнула протяжное «пфффф» и встала с кровати.
– Короче, я хотела, как лучше… да, мне действительно на многое плевать. И на тебя тоже, делай, как знаешь.
Она пошла к выходу, но у двери остановилась.
– И, между прочим, мне нравится Сергей, но я не стремлюсь любить. Уязвимее зависимости нет. Не хочу стать больной, как твоя подруга. – Леся открыла дверь.
– Стой!
Леся замерла.
– Где Нелли? Что с ней?
– М-м-м, многие бы хотели оказаться на ее месте. Виктор Романович красивый мужчина, и женщин он любит исключительно красивых. Ей повезло.
Леся скрылась за дверью, а Эллен осталась задыхаться от волнения. Ей не верилось, что дядя… нет, нет, это ведь так отвратительно! Нелли заслуживает наказания, но не такого же – стать любовницей человека, которого ненавидишь всем сердцем.
***
«Что же делать?»
Эллен была все ближе к решению сдаться.
Когда за окном начало темнеть, в комнате снова открылась дверь. У Эллен перехватило дыхание, когда она увидела маму.
– Можешь не напрягаться, сегодня я уже выслушала две лекции.
Джиллиан молча подошла ближе, присела на край кровати и шепнула:
– Элли, прости меня.
Эллен не могла пошевелиться. Она смотрела в родные карие глаза и гадала: нежность матери – притворство или же перед ней действительно ее мама?
– Малышка моя, так надо было. Прости меня, пожалуйста, – Джиллиан заплакала, и Эллен поняла, что ее собственные слезы давно бегут по щекам.
– Мам? – только и смогла произнести она.
– Я, Элли, я. Прости меня, солнышко.
Эллен поверила. Она вскочила и кинулась маме на шею. Энергия взорвалась в теле неистовым фейерверком. Руки матери сомкнулись на спине так крепко, что стало трудно дышать.
– Мама, мамочка, – рыдала Эллен ей в плечо.
Они до боли сжимали друг друга в объятиях, обе плакали. Джиллиан гладила Эллен по волосам, целовала, не переставала просить прощения.
Когда они успокоились, мама объяснила:
– Я должна была притворяться. Если бы я сразу встала на твою сторону, Витя бы изолировал меня от тебя.
Эллен кивнула.
– И прости, что отправила тебя в подвал. Хотела, чтобы ты поняла, что Тимур жив, но не знала, что его тогда там не было. Прости, я не могла помочь ему избежать пыток, но всеми силами сохранила жизнь. Он не раз был на грани.