Черчилль попробовал еще потрепыхаться, все-таки поляки были самыми боеспособными частями британских сухопутных сил, но Сталин тут уже не дал себя обмишурить. Мы с поляками сами договариваемся. И точка! А вам предстоит только завизировать эти изменения.
Глава двадцатая. Тегеранские вечера
Тегеран-43. Тегеран
31 октября 1943 года
Как прошёл второй день переговоров? Постараюсь быть кратким: слишком много дел сегодня еще предстоит. На этот раз (скорее всего по договоренности) начал дипломатическую атаку президент Томас Дьюи. Был неожиданно остро поднят Итальянский вопрос. Ситуация стала сложной из-за Кессельринга, который еще Гитлером был назначен командующим группой войск в Италии. Этот немецкий авиатор сумел поддаться на уговоры союзников, проявив странную нерешительность, чем дал возможность американцам и британцам овладеть Сицилией, а потом и высадиться на полуострове. В Италии очень быстро появился новый командующий (генерал-фельдмаршал фон Лееб) и наступление англосаксов резко затормозилось, а в битве при Монте-Кассино немцам удалось окончательно стабилизировать линию фронта. Польские части застряли в Египте, так что выбить из этих крепких позиций противника было некем. А фон Лееб считался весьма неплохим специалистом в организации обороны, при этом действовал решительно и смело. Еще больше решительности командующий группой армии Вермахта проявил при подавлении антифашистского заговора против Муссолини. Королевская семья была арестована и вывезена в Германию, восстание в Риме было подавлено, при этом полевые части Вермахта выполняли типичные карательные функции. Но тут свое слово сказал Малиновский, чьи части прорвались в Северную Италию из Албании. Их поддержали красные бригады, а взятие Милана было самым большим успехом совместных действий РККА и Освободительной Гарибальдийской армии Свободной Италии. При очень громком названии людей у Итальянского сопротивления было не так много: фактически, наскребли на две полноценные пехотные бригады. Но они прекрасно знали местность и обеспечили поддержку местного населения, недовольного провалами правительства фашистов. В Милане была провозглашена Итальянская Социальная Республика. Почти сразу же с этим в Неаполе провозглашена Великая Италия под англосаксонским протекторатом. Папа Римский молчал. Дьюи заявил о претензиях Великой Италии на всю территорию Аппенинского полуострова, потребовав роспуск ИСР. Но тут коса нашла на камень. После капитуляции Германии части Красной армии вошли в Рим, а немцы передали им позиции у Кассино. Поэтому Сталин сначала сопротивлялся, набивая цену, а потом согласился на две Италии, при проведении через пять лет референдума о создании Единой Италии, пусть народ сам выберет, в какой республике ему жить. Аналогичная ситуация была и в Греции, где южная часть страны была под англо-американскими войсками, а северная занята РККА. Там тоже договорились о двух зонах влияния. Сталин знал, как в Италии и Греции расправлялись с коммунистами в МОЕЙ реальности, стоило только им подобраться к власти. В ЭТОЙ реальности, когда позиции СССР были намного сильнее, Иосиф Виссарионович идти на ненужные компромиссы не собирался. И вот тут начала чувствоваться напряженность из-за того, что и британцы, и их кузены стали проявлять недовольство: им почти ничего толком не досталось и все вкусные континентальные плюшки должны были попасть Советскому Союзу. Тем более, что вопрос Франции Сталин отказался рассматривать вообще. Тогда наш руководитель очень мудро предложил рассмотреть будущее Африки, в которой и Франция, и Италия показали себя странами, которые не могут завоевать и удержать свои колонии. Следовательно, необходимо разрешить вопрос об Африканском наследстве. И тут Иосиф Виссарионович сумел бросить очень большой кусок в виде приманки партнерам по коалиции, понимая, что сил удержать и захватить всё у него не будет. Зато Чёрный континент станет ареной очень длительного передела и череды локальных военных конфликтов. Так пусть у французов растет зуб на англосаксонских соседей. Чем больше зуб, тем лучше стоматологу!
Это позволило спокойно завершить конференцию, тем более, что Сталин намекнул Черчиллю, что не будет возражать, если Израиль добровольно передаст Синайский полуостров находящемуся под британским влиянием Египту. Было решено провести отдельно конференции по Ближневосточной и китайско-японской тематике. Намечены контуры послевоенного мироустройства с созданием организаций по типу Лиги наций, вот только Дьюи предложил две таких организации – одна из стран двух американских континентов, а вторая – европейско-азиатская. Черчилль предложил три, кроме Американской выделив еще Европейскую и Азиатскую. Сталин неожиданно поддержал позицию британского премьера. И последним вопросом стало участие СССР в войне с Японией. Оно стало тем более актуально, что американский флот провел крайне неудачно еще одно сражение с японским, потеряв у рифа Меллиш линкор и авианосец. Японцы обошлись затонувшим крейсером, что, согласитесь, не совсем равноценный обмен. Еще одним приятным бонусом для союзников стало согласие СССР на передачу всего флота Германии Британии и США. Ну, а в самом конце конференции был принят секретный протокол, по которому СССР взял на себя обязательство вступить в войну с Японией, при этом союзники брали взаимные обязательства не заключать сепаратных соглашений с Империей Восходящего Солнца. Но точной даты начала операций войск СССР Сталин не называл, пока почти под ночь не получил сообщение из Китая.
Яньань
23 октября 1943 года
Ло Фу, генеральный секретарь Коммунистической партии Китая был разбужен среди ночи: состояние товарища Мао стало снова критическим, он просил собраться своих самых верных соратников. В последние два года после удачного Великого похода китайских коммунистов, когда стотысячная, но недостаточно вооруженная армия сумела прорваться и уйти на Север, закрепившись в районах провинций Шэньси – Ганьсу – Нинся, отношения между Ло Фу и Мао Цзэдуном ухудшились. Как только армия под руководством «группы 28 марксистов» и коминтерновских товарищей вышла в более спокойные районы, оторвавшись от гоминьдановских преследователей, Мао стал брать всё больше власти в свои руки. И одним из проявлений укрепления этой власти стала кампания самокритики, на которой настаивал их лидер. Человек, которого еще не называли «Великим кормчим», сумел перехватить рули власти в партии, сделав ставку на выходцев из села, а своим тезисом ставку на революционное сознание крестьянских масс, противопоставляя его предательству и ревизионизму горожан. На самом деле Мао не устраивало слишком сильное влияние Коминтерна и русских в компартии, будучи настоящим китайским националистом он решил сделать ставку на самую «забитую» и отсталую часть китайского социума, которым легче было бы управлять. В декабре 1942 года происходит выдвижение идей «Чжэнфэнь» – борьбы за стиль работы, или как его еще называли китайские товарищи «борьба за правильную каллиграфию». Фактически, это была кампания чистки партии от вероятных противников Мао, точнее, от настоящих коммунистов и коминтерновцев. Поводом для «каллиграфической» кампании стал большой приток в партию сельского населения и бывших сторонников Гоминьдана, что требовало проведения столь же масштабной пропагандистской кампании. В апреле 1943 года Мао удалось всё-таки утвердить положения движения «Чжэнфэнь» на партийной конференции, казалось, что власть в партии переходит к его сторонникам окончательно. Был утвержден и главный руководитель намечавшейся кампании Кан Шэн, который в 1938 году возглавил Шуэхэйбу – главное управление по социальным вопросам компартии Китая. Фактически же его отдел занимался разведкой и контрразведкой. Учился же товарищ Шэн у такого «специалиста по безопасности» как Ягода. Несмотря на то, что Коминтерн официально был распущен, товарищ Хуа Фу (он же Отто Браун) находился среди китайских соратников и имел большое влияние, возросшее после Великого похода. 11 мая в Китай приехала группа специалистов из СССР, которую встречал сам товарищ Фу. Отто задержался в Китае по просьбе самого Мао. Его успехи в подготовке командиров армии коммунистов были настолько очевидны, что ближайшие соратники уговорили своего вождя оставить немецкого специалиста на своей должности: педантичный и аккуратный он умел привить не страдающим организованностью вчерашним крестьянам понятие о железной дисциплине и порядке. Для руководства СССР это был серьезный подарок – Отто Браун был человеком, на котором строилась контрольная сеть партии большевиков в Китае. Никто не собирался допускать прежних ошибок, приводя к власти националиста Мао, который возьмёт у нашей страны всё и потом уйдёт своим курсом. Увидев среди спускавшихся хрупкую женскую фигуру, «китаец» немецкого происхождения непроизвольно замер. Это была она! Он узнал бы ее из тысячи. Отто признавался себе давно: он любил только эту женщину, только ее одну. Несмотря на то, что они расстались более десяти лет назад, Браун был и оставался однолюбом! Да, это была его молодость: Баварская республика! Тогда его и застала эта Любовь! Потом был разгром восстания и арест. А позже – дерзкий и удачный побег из Моабитской тюрьмы. Группа коммунистов выкрали его прямо из здания суда и она, Ольга, была в этой группе. Потом они скрывались в Чехословакии, пока им не организовали переход в СССР, в Москву. Учёба и работа в разных структурах Коминтерна. Они расстались, когда Отто проходил учебу в академии имени Фрунзе, а Ольга Бенарио стала членом исполкома молодёжного Коминтерна, отвечая за пропаганду среди молодежи Франции и Италии. Причиной расставания стала ревность. Отто любил только одну Ольгу, но волочился за многими юбками[107]. В конце сорок первого года он получил указание не критиковать товарища Мао и сблизиться с ним. А также избегать китайских танцовщиц, ибо и в Китае всё зло исходит от женщин. Дисциплинированный товарищ Хуа Фу приказ партии выполнил, поэтому и продержался в Китае до сего времени. И тут явление Ольги! Последний раз он слышал, что та работала в Бразилии, помогая капитану Престесу, «Рыцарю надежды». В 1934 году они были переправлены в Бразилию, в 1935 году участвовали в ноябрьском восстании против диктатуры Варгаса. Их схватили в январе 1936 года. Но Луис Карлос Престес остался в заточении в бразильской тюрьме, а вот Ольгу выдали немецкому гестапо, несмотря на то, что в момент передачи женщина была беременна (как часто бывает, между соратниками по борьбе возникла любовь). Берлинской еврейке-коммунистке в застенках СД не светило ничего хорошего. Она в женской тюрьме Берлина рожает девочку, Аниту Леокадию Престес. Малышку забирает госпожа Леокадия Престес,