— Пристрелю сейчас, — пообещало начальство.
— Это уже не удивляет, — огрызнулся подчиненный. — А если вы имеете в виду ту «девятку», которую мы ищем, то она тоже где-то в лесу. Без базара.
— Ну, спасибо тебе, успокоил. И где же нам ее искать?
— В лесу…
Принц рассвирепел:
— Лес большой!
— А кто говорил, что будет легко…
Терпение шефа лопнуло. Он садистски надавил ногой на педаль тормоза, словно хотел выместить злобу на машине. Но та тоже лишь посмеялась над ним, тут же заглохнув посреди дороги. Принц резко развернулся к Кудрявому, смерил его тяжелым взглядом, под которым наглый подчиненный лишь плечами пожал. Более безучастную тупую рожу Принцу еще видеть не доводилось. Даже у Беки физиономия была более осмысленной.
— Ты издеваешься, что ли? — просвистел он, глотая ярость.
— С чего вы взяли? — искренне удивился Кудрявый.
— А ты сам не догадываешься?
— Куда уж мне… — Кудрявый вздохнул.
Принц тоже вздохнул. Дело зашло в тупик. У него больше не было полумиллиона баксов. В его активе находились два подчиненных — тупые и лысые. Перспективы, с ними связанные, как признался себе в эту минуту Принц, сомнительные. С ними не то что деньги пропащие отыскать, с ними и самому до скончания дней своих плутать по лесам Подмосковья. И тут на него снизошло откровение. Он аккуратно положил руки на руль и тихо процедил:
— Вон.
— Как это? — округлил свои узкие глаза Бека.
— Вон пошли! — повторил шеф с тихой, но внушающей животный страх яростью в голосе.
— Не понял… — Кудрявый сглотнул сухой ком.
Принц так резко повернул к нему голову, что у него хрустнуло где-то между вторым и третьим шейным позвонком. Он болезненно поморщился и все-таки нашел в себе силы процедить:
— Вон из моей машины, из моего дела и вообще из моей жизни. Видеть вас обоих не могу. Меня сейчас стошнит от вас.
— Э-э-э… Когда тошнит, лучше выйти на воздух, — осторожно заметил Бека, но все-таки открыл свою дверцу.
— Вон! — отчаянный крик сотряс ближайшие деревья и потонул в густой листве.
— Почему? Скажи, почему, — недовольно бурчал Винтик, тащась вслед за Шпунтиком, — почему шикарные тряпки, пистолет и бумажник достались тебе? Ведь корячился же я!
— Бумажник и пистолет достались нам обоим и пойдут на развитие нашего нового предприятия, — уведомил его приятель.
— Да, но шмотки-то достались тебе! — не унимался Винтик.
— Посмотри, — Шпунтик ткнул пальцем надорванный воротник, — что хорошего в этом пиджаке?
— Он дорогой, упрямо заявил Винтик, — вот в чем дело…
— Будет и на твоей улице праздник. — Шпунтик шумно вздохнул и откинул ветку, мешавшую их быстрому продвижению по лесной тропинке.
— Когда? — быстро отреагировал Винтик.
— Скоро…
— Когда?
— Не доставай!
— Нет, ты скажи, когда и я смогу надеть приличное барахло?
— Сказал же, скоро.
Винтик собрал лоб в гармошку, подумал немного и решил зайти с другой стороны:
— Скажи, мы с тобой деловые партнеры?
— Определенно…
— И между деловыми партнерами не должно быть никаких недомолвок. Так или нет?
— Конечно, так! — для пущей убедительности Шпунтик приостановился, повернулся к приятелю и утвердительно кивнул.
— Тогда ты должен раскрыть мне свои карты. Так?
— Ну… что-то в этом роде, хотя я не понимаю, Винт, какого черта?
— Тогда скажи, когда? — Винтик упер руки в бока и глянул на товарища исподлобья.
— Что — когда? — опешил тот.
— Когда у меня будут такие же стильные шмотки?! — Винтик похлопал Шпунтика по плечу.
— О-о-о! — Тот закатил глаза и, оставив приятеля без ответа, продолжил движение.
— Не понял! — взревел тот.
— Если бы я дал тебе портки того хмыря, ты бы угомонился?
— На хрен портки! Я про все остальное.
Шпунтик снова притормозил. На этот раз Винтик налетел на него и повис, цепляясь за плечи. В манерах же Шпунтика вдруг обнаружилось величие, присущее носителю дорогого костюма с галстуком, коим он теперь являлся. Он аккуратно поддел руки друга двумя пальцами, снял их с себя, как мертвые лианы, и глянул на него сверху вниз:
— Послушай… хм… у нас куча бабок и пистолет. Мы горы можем свернуть, а ты мелочишься. Я разрабатываю план, ты же мне только мешаешь своим нытьем.
— Какой план? — зачарованно пролепетал Винтик, от внимания которого не укрылись разительные перемены, происшедшие с другом за последние полчаса.
— Какой, какой… — Шпунтик нахмурился. — Как лучше использовать огнестрельную удачу, которая сама приплыла в наши руки.
— И?
— И! — передразнил он. — Я же не Архимед, чтобы орать «эврика» ни с того ни с сего. Я должен все обмозговать.
— А при чем тут костюм? — неожиданно напомнил ему Винтик. — Почему ты заграбастал себе костюм? И вообще, я уже испытываю по отношению к тебе классовую ненависть! Смотри, ты в пиджаке, при бабках и пистолете, а я все тот же трезвый голодранец. Это несправедливо, мать твою!
— Ну, не мелочись! — Шпунтик поморщился и легонько отпихнул его от себя. — Будет и у тебя костюм.
— Когда? — Разговор явно зациклился.
— Когда, когда… — проворчал Шпунтик, углубляясь в кусты.
Он вдруг замер. Винтик тут же налетел ему на спину.
— Тихо! — Шпунтик толкнул его в бок.
— Что — тихо? — Тот все-таки перешел на шепот. — Человек просто хочет узнать у лучшего друга, когда тот перестанет дурить и поделится с ним результатом…
— Тихо! — повторил Шпунтик, всматриваясь в просвет между ветками.
— Что — тихо? Я просто спросил, когда?!
— Когда? Да хоть сейчас! — Шпунтик нехорошо усмехнулся и кивнул на копошащихся в высоких зарослях крапивы Кудрявого и Беку.
В отличие от недавно пострадавшего Саши Косолапых, эти парни не носили шикарных костюмов, но их джинсы и кроссовки тоже имели вполне недурной вид.
— Я тебе говорил, что нужно молчать! — ворчал Кудрявый.
— Угу, — сдержанно отвечал ему Бека.
— Я тебе говорил, что никогда нельзя лезть в бутылку?!
— Угу…
— Особенно с нашим нервным шефом!
— Угу…
Кудрявый досадливо рубанул лопатоподобной ладонью по крапиве:
— Чего ты все заладил: угу, угу! Лучше бы ты в машине молчал!
— Угу, — не изменил себе Бека.
— А, что с тобой говорить. Тебя Принц задницей назвал!
— Тебя тоже, — тихо парировал Бека.
— Если бы ты не пришил чужака, мы бы сидели сейчас в шоколаде. — Кудрявый покалечил очередной ствол крапивы.
— А я телку на вечер заказал, — грустно вспомнил Бека.
— Зачем? — злорадно хохотнул товарищ по изгнанию.
— Как это?
— Как это! Что бы ты с ней делал, с телкой-то! В твои грабли, которые ты по недоумию называешь руками, вообще ничего доверить нельзя. Вон тебе Принц труп доверил, и что из этого вышло?! А?! А тут телка! Какая-никакая, а живой человек!
— Дерьмо ты! — после минутного раздумья изрек Бека.
— Ну да, конечно! — фыркнул Кудрявый. — Ты пристрелил постороннего человека, ты сунул его в чужую машину, ты эту машину проморгал, а я дерьмо. Очень логично!
— А кто трепался постоянно, так что шефа чуть не стошнило? — выказал неожиданное красноречие Бека.
— А кто прогнусавил последнее слово, из-за которого мы теперь по уши в крапиве?!
Он вдруг размахнулся и наотмашь врезал Беке по бритому черепу. Тот, охнув, повалился в жестокие заросли, откуда зло прошипел:
— Я тебе сейчас яйца откушу!
— Чего?! — Кудрявый развернулся, презрительно сплюнул и нырнул вслед за ним.
Крапива заходила ходуном, извергая двухголосье проклятий.
Этой несанкционированной баталией и воспользовались Винтик со Шпунтиком. Они подобрались на полусогнутых к дерущимся и застыли над ними, изготовившись напасть. Шпунтик вытянул перед собой руку с пистолетом, нацелив его на более упитанного Кудрявого.
— Эй, братья, — громко взревел Винтик, — покайтесь, и разойдемся с миром.
Возня утихла. Кудрявый и Бека уставились на грабителей в немом изумлении.
— Это что еще за проповедники, мать вашу?! — наконец поинтересовался Кудрявый, опасливо косясь на дуло пистолета.
— Мы из секты борцов за голую веру, — нагло соврал Винтик и подмигнул Беке.
— И что это значит? — Кудрявый хотел было подняться, но Шпунтик предупредительно взвел курок. Желание размяться у Кудрявого улетучилось само собой.
— Это значит, — начал развивать свою мысль Винтик, — что вера должна быть чистой, не оскверненной всяким барахлом. Чтобы поверить в вечное блаженство, нужно стать ближе к богу, а потому скинуть с себя одежды. — Тут он смущенно хмыкнул и добавил уже тише: — А заодно отдать нам все свои сбережения.
— Что это еще за гребаная теория? — хищно оскалился Кудрявый. — Никогда не слыхал ничего подобного.
Шпунтик дернул рукой с пистолетом, опередив его дальнейшие расспросы.
Малодушный Бека быстро стянул с себя майку и принялся лихорадочно расстегивать «молнию» на джинсах.
— Правильно понял меня, сын мой, — вошел в роль проповедника Винтик, — разденьтесь, и небесное блаженство снизойдет на вас быстрее, чем вы думаете.
— Да пошел ты! — возмутился строптивый Кудрявый. — Где это видано, чтобы сектанты вот так людей за здорово живешь в лесу раздевали. Ну, всякие там Аум Синрике — это я слышал. Там хоть уговаривают, наркотиками одурманивают. Это я еще понимаю. Человек дуреет и деньги несет в общую копилку. А вот так, внаглую, с пистолетом. Вы что, совсем с катушек свинтились, богомольники хреновы!
— Покайся, брат, — Винтик картинно всхлипнул, — тебе же лучше будет.
Бека уже успел стянуть с себя джинсы. В глазах его пылал благоговейный ужас, вызванный красноречивым проповедником.
Шпунтик снова потряс пистолетом в метре от носа Кудрявого.
— Разоблачись! И на тебя снизойдет царствие небесное! — грозно завывал Винтик.
Бека пустил слюни и снял носки. Дрожащей рукой он протянул Винтику свой пистолет.