— Да ладно тебе, — отмахнулась сестра и с хозяйской уверенностью открыла «бардачок».
Машину подбросило на кочке. Из «бардачка» на колени Алисы вылетела ополовиненная бутылка рома Баккарди и стопка пластиковых стаканов.
— Неплохо живут, — проворчала она, запихивая бутылку обратно в «бардачок». — Возят в машинах хорошие спиртные напитки, не то что некоторые — трупы прячут в багажниках.
— О господи! — Лина вздохнула. — Знаешь, мне кажется, что мы с тобой как по волшебству вылетели из собственной жизни.
— Как это?
— Да черт его знает, как. Еще вчера в это время я на полном серьезе решала, как лучше убить время: сходить в кино или посмотреть телепередачу. А сегодня я еду в угнанной машине, пытаясь убежать черт знает от кого. Наверное, от себя в первую очередь. Я пытаюсь выпутаться из спирали, понимая, что это совершенно дурацкая затея, потому как есть всего два выхода: тюрьма и смерть.
— Слушай, этот спич смахивает на монолог из мексиканской мелодрамы. Прекрати, а то меня стошнит.
— Это случилось где-то между завтраком и обедом, — задумчиво продолжала Лина, не обратив внимания на протест аудитории. — Мы ведь даже подготовиться не успели.
— А я с самого начала не хотела ехать, — напомнила Алиса. — Если бы ты положилась на мою интуицию…
— Да нет у тебя интуиции! — крикнула сестра. — Дело не в интуиции. Неужели ты не понимаешь?! У нас больше никогда не будет той жизни, какая было до сегодняшнего утра. Никогда!
— Не драматизируй. Вот увидишь, доберемся до родителей, и они нам помогут. Мы же ни в чем не виноваты! — Алиса предприняла жалкую попытку усмехнуться. Вышло неубедительно.
— Н-да… — протянула Лина. — Мы виновны как минимум в двух вещах: мы не отвезли труп в милицию и угнали чужую машину.
— Слушай-ка, а что будет, если предположить самое худшее? Что нас остановит на краденой машине гаишник, а потом найдут твою машину с трупом Бычка в багажнике?
— Помнишь, я говорила тебе о 15 годах в колонии? Умножь этот срок на два, — хмуро ответила сестра.
Саша Косолапых плюнул в угасающие сумерки.
— Охренел совсем! — ответили сумерки хриплым голосом водителя. — Расплевался тут. Колесо поменять не даст. Отойди от машины… вон хоть в кусты, и плюй себе сколько душе влезет.
— Он уже отошел один раз в кусты, — холодно заметил Иннокентий Валерианович.
— До сегодняшнего дня у меня не было кровных врагов, — сквозь зубы процедил Косолапых, — а теперь есть.
— Эй, мы не на Кавказе. Сейчас это не модно, кровников-то иметь, — прокряхтел водитель, возясь с передним колесом.
— А мне чихать! Эти гады мне два раза в душу нагадили.
— Не забудь, что они еще и деньги твои вытащили, и пистолет. Кстати, я даже загадывать боюсь, что они на твой ствол повесить могут. Лихие ребята. — Последнюю фразу Иннокентий Валерианович проговорил с некоторым подобием уважения.
— Колесо ваше они уже на Сашкин ствол повесили, — отозвался водитель.
— Не нравится мне все это. — Иннокентий Валерианович подергал себя за кончик носа, потом вытащил из кармана кости, намереваясь подкинуть их на ладони, дабы прояснить свое ближайшее будущее.
— Ясное дело, кому ж это понравится, — опять встрял шофер.
— Да заткнешься ты или нет! — взревел шеф. — Кто тебя спрашивал?
Он со злостью швырнул кости в темный силуэт, склонившийся над передним колесом.
— Ну вот, — после некоторой заминки послышалось с земли, — два и четыре. Результат не самый блестящий, но…
— Кто тебя все время тянет за язык? — хмуро поинтересовался у него Косолапых, предчувствуя развитие скандала.
— Я всегда говорю правду, — обиженно заявил водитель. — Конечно, я мог бы соврать, что выпали равнозначные стороны и мы обречены на успех. Но кому от этого станет лучше?
— Тебе, идиот! — Саша невесело ухмыльнулся.
— Так что будем делать, господа? — Иннокентий Валерианович сдвинул брови. — Как я уже говорил, перемены с машиной мне не по душе. Откуда эти парни вообще взялись? И почему девчонки отдали им свою машину? Что-то тут нечисто. И такое ли это недоразумение, как выглядело с самого начала? Хм…
— Что вы имеете в виду? — Косолапых глянул на шефа исподлобья.
— Когда пойму, тебе скажу первому. Пока у меня смутное ощущение, что история эта очень странная, — затягивая каждое слово, проговорил Иннокентий Валерианович и оглянулся на дорогу, где разрывали ночную завесу две желтые автомобильные фары. — Скажу вам, господа, у меня странное предчувствие, что нас обвели вокруг пальца…
Он покосился на Сашу. Во взгляде его скользнуло едва различимое недоверие. Впрочем, если бы Косолапых в темноте и смог углядеть столь неприятную для себя тенденцию в очах шефа, он не стал бы сокрушаться, поскольку тот слыл человеком маниакально подозрительным, вечно «гоняющимся за ведьмами» и всегда готовым навесить на приближенного любых чертей.
— Интуиция меня редко подводила. — Иннокентий Валерианович меланхолично вздохнул и снова глянул на приближающуюся машину. — Ну, вот как сейчас. Я чувствую, что эта «девятка» непременно затормозит.
— Им же хуже, — проворчал водитель, хмуро глядя на желтые фары чужой машины.
— Я совершенно не понимаю, где мы! — раздраженно констатировала Лина. — Ты смотрела карту?
— Кому нужна карта! — Алиса взглянула на нее как на умалишенную. — Даже если бы она была. На деревьях же не написано ни улиц, ни номеров. Как ты поймешь по карте, где мы?
— Предлагаешь ориентироваться по звездам? — окончательно разозлилась Лина.
— Если учесть, что мы ехали на юг, потому что Тула от Москвы на юге.
— На юго-востоке!
— Да какая разница, нам все равно нужно ехать на Полярную звезду, потому что она на севере.
— Ты хоть представляешь, как выглядит Полярная звезда?
— Ну… как звезда, наверное. — Алиса задумалась. — Яркая такая звездища.
— Слушай. — Лина сделала глубокий вздох, приказав себе успокоиться. — На небе уйма звезд. И если ты поймешь, какая из них Полярная, я обещаю выдать тебе рублевый эквивалент Нобелевской премии за повторное, но не менее важное открытие, сделанное в области астрономии.
— Жаль, — опечалилась Алиса, — жаль, что я в школе линяла с уроков астрономии. У нас был мерзкий учитель, от него всегда воняло рыбой и еще какой-то дрянью. Я этот запах перенести не могла.
— А литераторша тоже рыбой воняла? — усмехнулась Лина. — Иначе почему я писала вместо тебя сочинение на вступительных экзаменах?
— Она была лесбиянкой. Когда она вызывала меня к доске, мне казалось, что она сейчас начнет меня насиловать.
— Что за ерунду ты говоришь, — возмутилась Лина. — Ирина Сигизмундовна — семидесятилетняя старушка. Она и слова-то такого не знает!
— Это не имеет никакого значения. Думаешь, каждый маньяк знает, как его диагноз звучит по-латыни?
— Я тоже у нее училась. И когда она меня вызывала…
— Это потому, что ты ее не привлекала, — перебила ее Алиса.
— Почему же?
— Потому что у тебя задницы нет, — отрезала сестрица.
— Тебя послушать, так все мироздание крутится вокруг задницы, — фыркнула Лина.
— Может быть, и не крутится, но я тебе точно скажу — весь мир движется в задницу. Все мироздание. И наше путешествие тому доказательство.
— Знаешь, практически каждый философ был помешан на своих комплексах. Я вот сейчас подумала, что невозможно создать философскую теорию, не имея комплексов.
— Это ты к чему? — прищурилась Алиса.
— К тому, что каждый, кто строит какую-либо теорию, всего-навсего стремится оправдать свой собственный недостаток. Вот ты совсем помешалась на диетах, жутко страдаешь оттого, что у тебя 46-й размер бедер, а не 42-й, как у меня, а потому сдвинулась головой в сторону задницы.
— Ну а ты… А ты…
— Заткнись! — рявкнула Лина, понимая, что в этом изматывающем споре силы оставляют ее. — Нужно остановиться и спросить дорогу.
— У кого, — Алиса развела руками, — у ясеня?
— Вон у тех трех мужиков на краю дороги, видишь?
— Ты же не сделаешь этого, — испуганно зашептала Алиса, вцепившись в локоть сестры.
— Конечно, сделаю, — спокойно отозвалась та, плавно давя на педаль тормоза.
— Перестань меня пугать. Не смей этого делать!
— Да что случилось? — Лина пожала плечами. — Мужики меняют колесо.
«Девятка» была уже в пяти метрах от «Лексуса».
— Их трое здоровенных мужиков, — истерично всхлипнула Алиса, — кругом ночной лес и ни души. Ты хоть понимаешь, что они с нами могут сделать!
— Посмотри на хозяина машины — крупный босс. Из тех, которые уже настолько богаты, что стали интеллигентными людьми. Поверь мне, он с удовольствием объяснит двум заблудившимся дурам, как доехать до Москвы. А чтобы не смущать его своей соблазнительной пухлой попкой, сиди в машине.
После этих слов Алиса обиженно поджала губки и более не проронила ни слова.
Лина затормозила машину.
— Вы видите, Иннокентий Валерианович, это же машина с номерами Принца, — успел шепнуть Косолапых, пока дверца не открылась и над крышей не показалась милая девичья головка.
— Вот уж не ожидал, — от избытка чувств Саша даже икнул.
— А я как раз этого и ожидал. Теперь мне многое стало понятным, — тихо промурлыкал Иннокентий Валерианович. — Непонятно только одно: есть ли предел наглости у этой шайки? Давай-ка их приостановим.
Саша, сохраняя добродушную сдержанность на физиономии, приблизился к «девятке» и заглянул в салон.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась Лина. — Скажите, пожалуйста, как нам добраться до магистрали на Москву?
— Что? — Косолапых приставил ладонь к уху. — Не слышно.
— Простите, — повысила голос Лина, — как нам добраться до Москвы? Мы заблудились.
Саша жестом показал, что следует заглушить мотор, а сам обогнул «девятку» и тактично остановился по другую сторону открытой дверцы.
Лина послушно повернула ключ зажигания, и наступила тишина, в которой явственно прозвучал комментарий Алисы по этому поводу: