Точно тебе говорю.
Михеич спорить не стал. Он уважал Коляна, даже вместе с его хваленой интуицией, которая по большей части была не более чем раздутое самомнение.
«Странно, — подумал агент 0014, увидав два черных джипа, следовавших друг за другом, — два джипа, в такую рань да в такой дыре… Они точно замешаны в деле».
Людка сжала его грудную клетку с такой силой, что ребра хрустнули. Агент болезненно поморщился.
Неожиданно передний джип, резко затормозив, развернулся, перегородив дорогу. Если бы за спиной агента не громоздился груз, достойный «КамАЗа», он бы не раздумывая совершил свой знаменитый трюк: разогнался и перелетел бы через вредную машину, помяв в назидание капот и крышу.
Но с Людкой об этом и думать не стоило. Агент быстро оценил ситуацию. Два джипа с дюжиной головорезов, явно следующих на подмогу тем самым похитителям «президентского чемоданчика», — слишком серьезная угроза для одного, пусть и лучшего агента. Если его сейчас убьют, мир спасать будет некому. Так что, решил агент, при такой диспозиции удачный побег — не поражение, а чертовское везение.
Он свернул на грунтовку и надавил на газ. Несчастный мотоцикл натужно захрипел, потом взвыл и запрыгал по кочкам.
— О! — удивился Щербатый, наблюдая столь странное окончание намечавшейся «стрелки». Когда мотоцикл скрылся за деревьями, он повернулся к Михеичу и растерянно произнес: — Некультурно как-то получается.
— Выходит, они с нами и разговаривать-то не хотят, — подтвердил тот.
— Но ведь так дела не делаются. — Колян пожал плечами и кинул за спину дремавшим подчиненным: — Мужики, похоже, в ружье!
Те шумно зашевелились. Защелкали предохранители, что-то заклацало, и пару раз кто-то тихо выругался.
— Эй, сейчас пасть с мылом натру! — пригрозил Михеич. — На работе же!
А Щербатый развернул машину и пустился в погоню. Второй джип последовал за ним и при этом уже не тянулся на расстоянии 20 метров, а шел точно в трех, слегка слева, заслоняя остаток дороги до самой обочины. Лес тревожно вздрогнул и расступился, пустив эскорт в поле редкой пшеницы. Впереди мелькнул толстый Людкин зад.
— Не уйдешь! — прорычал Щербатый, давя на газ.
Людка впилась пальцами в жилет агента. Она тихонечко повизгивала, про себя кляня свое чувствительное к романтике сердце на все лады. Ей было очень страшно. Джипы устрашающего вида она видела только в сериалах про бандитскую жизнь. И в этих самых сериалах ничего хорошего от таких машин никто не ожидал. Еще она подозревала, что в погоне обязательно стреляют. Что ж… Она любит мужчину, спина которого сейчас намертво прилипла к ее груди, и она станет его щитом. А ведь как замечательно все начиналось. И почему она не попросила порулить? Он бы не отказал. Он такой замечательный. Людка устыдилась. Как она могла пожалеть для него свою ничтожную, загубленную и никому не нужную жизнь. Как это низко — желать безопасности за счет дорогого, обожаемого человека. Да разве мило ей будет спасение, если оно достанется такой ценой. И, в сущности, к чему ей жизнь без него, без этого потрясающего героя. Он — ее последняя надежда на счастье. Не будет его — не будет счастья, не будет даже надежды. «И пусть стреляют, — лихо решила Людка, еще теснее прижимаясь к спине агента, — пусть. Мое тело пробить трудно. Невозможно даже!»
Она зажмурилась, услыхав легкие хлопки за спиной. «Пусть!» — повторила она про себя, каждую секунду ожидая врезающейся в тело боли.
До взрыва осталось 05 часов 12 минут 01 секунда.
— Господи, как я устала, — в который раз за время пути проскулила Алиса.
Лина плотно сжала губы, дав себе клятвенное обещание не обращать внимания на стенания сестры. Она тоже устала. И что теперь? Что она с этим может поделать?! Они должны выбраться из этого заколдованного леса, где машину так же легко потерять, как перчатку, а расстаться с жизнью и вовсе не представляет никакой трудности. И это в начале третьего тысячелетия. Не где-нибудь в верховьях Амазонки, где, как говорят, нравы более чем жестокие, а в Подмосковье, средь полей и дачных поселков.
«Вот права была мама, когда отговорила папу дачу покупать! — сказала она себе. — Тысячу раз права! Очень противное место — эти дачи. Даже если не брать во внимание вскапывание огорода…»
— У меня колени ноют, — опять пожаловалась Алиса.
Лина на это только вздохнула.
— Я есть хочу…
«Интересно, если завести разговор про задницу, она перестанет ныть?»
— Я спать хочу…
— А все потому, что у тебя задница толстая. И тащить ее тебе очень тяжело. Ничего, может, похудеешь, кстати.
— У меня, кажется, насморк начинается…
Явное оскорбление не подействовало. Впервые в жизни! Лина обернулась и, с тревогой глянув на сестру, повторила:
— У тебя задница толстая.
— Мне холодно. — Алиса всхлипнула и, споткнувшись о выступающий над землей корень, припала на коленку. — Ну, вот.
Она захныкала. Лина взяла ее за руку, потянула с земли и заговорила ласково, как с ребенком:
— Потерпи немножечко. Смотри, там просвет между деревьями. Наверное, дорога. Или нет, желтое… это поле. А через поле непременно магистраль. Я точно знаю. Правда. Помнишь, мы прошлым летом ездили с родителями к бабушке? И всю дорогу ехали меж полей. Помнишь?
— Ты говорила то же самое, когда мы вышли на предыдущее поле, — прохныкала сестра. — Я домой хочу-у-у… — По щеке Алисы скатилась крупная слеза.
— Ну, что ты в самом деле, — попыталась вразумить ее Лина. — Можно подумать, ты в первый раз не спала ночью. Да ты постоянно шляешься по всяким клубам и вечеринкам, где танцуешь до упаду. Для тебя это наше приключение — просто прогулка. Чего ты расхныкалась!
— Это не то, — сестра жалобно всхлипнула, но послушно поплелась вслед за ней. — В Москве мы во всякие передряги не попадали.
— Ну, конечно! — злорадно хохотнула Лина. — Лучше вспомни, как мы всей компанией выкатились на площадку перед СЭВом, а парни устроили борьбу ниндзя на машине мэра. И как повыскакивали охранники с автоматами и положили нас на мокрый асфальт. А мы потом по-пластунски ползли аж до троллейбусной остановки.
— Да, это было еще то шоу! — Алиса еще раз всхлипнула и вяло улыбнулась. — А все-таки я была права, когда говорила…
— Тсс! — Лина прижала палец к губам и прислушалась.
За поредевшими деревьями слышался шум мотора. Пожалуй, и не одного. Кто-то быстро приближался. И у кого-то то и дело лопались шины. Во всяком случае, Лина так подумала, услыхав звуки, похожие на отдаленные хлопки.
— Ой! — Алиса присела. — Там стреляют!
— Не говори ерунды, — оборвала ее сестра, — мы же не в вестерне, в конце концов.
Однако она и сама уже не была уверена в том, что говорила. Как показывал опыт, в том гиблом месте, в каком они очутились, возможно все. Даже стрельба в поле.
— Давай уйдем отсюда, — прошептала сестра.
— А может быть… если едут машины, значит, рядом дорога, — с надеждой предположила Лина.
— С таким же успехом они могут ехать и по полю, — тихо возразила Алиса.
— Все-таки стоит посмотреть. — Лина решительно направилась вперед.
— Но там же стреляют! — Алиса кинулась следом, хватая ее за майку и пытаясь остановить. Но тщетно.
— С чего ты взяла, что звуки, похожие на те, с какими лопаются воздушные шарики, это звуки стрельбы? — Для пущей убедительности Лина пожала плечами и пошла дальше.
— Потому что в этом лесу слишком много неожиданностей. И потому, что мы только что сбежали от бандитов!
Они подошли к самой кромке леса. Между ними и полем были только густые заросли кустарника.
— Но всякому безобразию должен наступить конец! — решительно заявила Лина, берясь рукой за ветки. — Мне кажется, что больше никаких неприятных неожиданностей на нашем пути не будет!
Она раздвинула кусты. Прямо на них летел огромный мотоцикл. Сестры инстинктивно бросились в сторону и едва успели упасть в высокую крапиву, как железная громадина промчалась мимо. Ловко петляя меж деревьев и издавая утробное урчание, от которого чесалось в носу, она довольно споро покатила дальше.
— Видимо, эта неожиданность относится к разряду приятных, — злобно проворчала Алиса.
— Могло быть и хуже, — отозвалась Лина. — Все-таки нас не задавили.
Ответом на эту робкую радость был нарастающий рев более мощных моторов.
— Вот! — Алиса вскочила на ноги, потирая голые руки, враз покрывшиеся белыми волдырями. — А это, скорее всего, танки или еще чего похуже.
— Невидимки «стелз», — съязвила сестра. — Я уже ко всему готова.
Что-то юркое, похожее на ошалевшую муху, просвистело у нее перед носом и шлепнулось метрах в десяти.
— У-у-у! — тоненько пискнула Алиса и грохнулась на землю.
Лина тоже испуганно присела. Потом крикнула, потому что рев моторов заглушал все более тихие звуки:
— Ты чего?
— Во всех боевиках, когда кто-то стреляет, остальные ложатся на землю. Такое правило, — громким, истерично подрагивающим голосом заявила сестра.
— Так ты думаешь, это была пуля? — решила уточнить Лина.
— И слава богу, что не крупнокалиберный снаряд!
— Тогда бежим!
— Нет уж! Я лучше на земле полежу. Пока не прекратят перестрелку.
— А я говорю…
Она не успела пояснить свою мысль. В кустарник, буквально на расстоянии трех шагов, влетел большой черный джип и, со всей дури врезавшись в старую сосну, замер, дымясь искореженным капотом.
На минуту стало довольно тихо. Потом с поля донесся звук хлопающей дверцы второй машины, а из той, которая сроднилась с деревом, удивительно многословные ругательства.
— Ползем отсюда! — прошипела Лина и резво двинулась вдоль зарослей крапивы.
Алиса, пытаясь не делать лишних движений, чтобы понапрасну не качать стебли едкого растения, последовала ее примеру.
Мотоцикл несся под горку, ловко протискиваясь меж деревьев. Икая от страха, Людка все-таки успевала удивленно восхищаться шоферскими навыками своего героя. Лица его она видеть не могла. Но дуга спины излучала уверенность. Она прижалась к ней бледной щекой. Если бы она была собакой, она бы вжала уши. Но люди такое делать не умеют. Поэтому она просто зажмурилась, гоня от себя ощущение, что все они вместе с мотоциклом несутся в пропасть навстречу неминуемой смерти.