— А… — на всякий случай протянул иностранец и улыбнулся, показав ей все 32 своих белых как снег зуба.
Вот тут бабка Соня окончательно утвердилась в своем мнении о чужеземности гостя. Таких белых, здоровых зубов в их деревне не было даже у годовалых детей. У деревенских детей зубы с самого начала лезли кривенькие да желтенькие. И бабка Соня точно знала, что и в городе, да и вообще по всей стране людей с иными зубами просто не существует. А откуда им взяться? Вот лет десять назад поехала она в районный центр в стоматологию. Щеку разнесло. Местный гармонист — хромой Моня, ну, тот самый, который теперь тоже иностранец, — сказал, что у нее проблема с зубом. Еще посмеялся: мол, бабка Соня, наконец-то и у тебя зуб мудрости прорезался. Ну, она наглеца осекла, конечно, промеж лопаток, а потом все-таки поехала в больницу. И что она там увидела? Кабинет с грязным окном, а посреди — страсть господня! — стоит железное чучело, от одного вида которого все зубы сами желтеют да расползаются в разные стороны.
«Нет уж! Ну его к лешему, это чудовище», — подумала тогда бабка Соня и пошла к кузнецу, что в соседней деревне.
Но сейчас не об этом. Она решила быть вежливой с иностранцем. Мало ли что потом люди скажут! Найдутся языкастые. Вон хоть Верка Косая! Тут же разнесет по округе, что бабка Соня разжигает межнациональный конфликт. А об этом по телевизору день и ночь трещат: мол, не разжигайте. А бабка Соня хотела быть законопослушной. Мало ли чего, при ее-то занятии. Опять нагрянут с обыском, начнут вынюхивать. Лучше уж перетоптаться да напоить иноземного гостя чаем.
— Милости просим! — Она распахнула дверь.
Он вошел, огляделся, сел за стол. Хозяйка захлопотала, выставляя перед ним печенье, что дед прошлой осенью в сельпо купил, да как-то не догрызли еще. Потом варенье сливовое, специально заготовленное на случай, если кто из внуков заявится. Мед, которым пасечник Демьян только на прошлой неделе расплатился за литр самогона. В общем, не скупилась. Иностранец улыбался, пока не надоело, потом за старое принялся:
— Вам непрэменно нужен наш кондиционэр. Чистый воздух, прохлада в доме — это как раз то, без чего нормальный человек жит не может.
— Да где ж их взять, нормальных-то, — тактично заметила бабка Соня. — На всю деревню один Колька, остальные все пьющие. Да и Колька в этом году в институт не поступил — в армию пойдет. А оттуда тоже пьющим вернется. Так что без надобности нам ваши эти… в общем… — Тут она осеклась и даже побледнела. Надо же, как нехорошо получилось — армию нашу припозорила перед иностранцем. А потому добавила: — А Колька в армии мужиком станет. А то все сидит со своими книжками, бледный, худосочный. Уж лучше бы пил. Вон как Ванька-скотник. Рожа красная, здоровенная. Глаз радуется. И быка любого одним ударом промеж рогов в чувство приведет. Нашим мужикам без выпивки никак нельзя. Они без этого хиреют.
— Наслышан, — кивнул гость и снова за свое: — Если вы купите кондиционэр, наша фирма подарит вам утюг и электрический чайник. Три полезных вещи по одной цене. Да! И нэ забудьте про чистый воздух.
— Милок, — бабка Соня вздохнула, — у нас в районе электричество после пяти вечера выключают. Тьма такая, хоть глаз коли. Что ж я с твоим утюгом тут делать буду? Да и воздух у нас чистый.
— А запахи? — настаивал иностранец, дергая носом. Принюхивался. — Мнэ кажется, у вас рядом живут коровы.
— Да что запахи, — усмехнулась хозяйка, — это же родные наши запахи-то. Что ж за родина без запаха.
— А-а-а, — снова понимающе протянул гость.
— Ты уж сказывай, зачем пришел, — пошла в наступление бабка Соня и тоже ему подмигнула: — Чай, не глупые, хоть и деревенские. Кто тебе про мой самогон рассказал?
— Само… гон? — Он подумал, потом просиял: — О! Это русский водка! Крепкий напиток, — и махнул рукой. — Нэт.
— Что нет? — опешила хозяйка, моментально почувствовав что-то вражеское в его обличье.
— У вас тут беда, — он вдруг стал серьезным, — болшая беда.
— Это мы и без тебя знаем, — понимающе кивнула хозяйка, — у нас уже десять лет, как большая беда. Ничего, привыкли. Это вы там у себя все охаете да ахаете. А мы живем.
— Нет, — иностранец насупился, — всем беда.
— Так то ж не с нас спрашивать. Коли вы по кредиты пришли, то вам подальше ехать нужно. Хотя в Москве тоже правды не найдешь. Вон хоть Верка Косая поехала в собес пенсию выколачивать. Муж у нее в навозную яму свалился. По пьяни, конечно. А все равно — погиб на рабочем месте. Так что? Видела она эту пенсию? До сих пор обещают. А обещаниями сыт не будешь. Вот вам обещают вернуть?
— Да, — как-то неуверенно ответил гость, чувствуя, что разговор перешел в иное, нежелательное русло.
— Ну, и вы ждите, — со знанием дела заключила бабка Соня.
— Ждать нельзя. Может бомба взорватаса! Большая. И все! — Он полоснул ребром ладони по собственной шее, явно намекая на то, что будет, если эта бомба взорвется.
— Ой! Ну, так и это уже слышали, — отмахнулась от него бабка Соня. — Только чтоб вам там спокойнее жилось, я тебе скажу: бомбы у нас давно разворовали. Пьющие люди, они же все из дома тащат. Сначала телевизоры, потом холодильники, потом одежу, потом скот, а когда ничего не остается, тут и бомбы уж в ход идут. Вот что я тебе скажу. Так что иди и не грусти.
— Так разве бомб нэт? — спросил несколько разочарованный иностранец.
— Ты, милок, не по селам ходи со своим чистым воздухом, а новости наши послушай. Каждый день кто-нибудь из журналистов раскапывает новое безобразие. Туда сунутся — пусто. Сюда сунутся — пусто. На чулочной фабрике склад сгорел. Думаешь, зря? А вот и нет. Там у них директор вор — всю продукцию налево сбыл. А потом поджег склад — мол, ничего спасти не удалось. И все шито-крыто. Так-то. И я не удивлюсь, если кто-то так наворовал, что и нас всех под откос пустит, лишь бы было все шито-крыто. Понял?
Иностранец округлил глаза. Хватанул ртом воздух и прохрипел:
— Но это же чудовищно!
— Ты поди у любого на нашей улице спроси, что такое чудовищно, — хохотнула бабка Соня, — каждый мужик тебе скажет, что чудовищно — это когда утром опохмелиться нечем. А там и трава не расти.
— Как же вы живете?
— Если самогона нет, то очень плохо, — с достоинством отвечала бабка Соня, в этот момент чувствуя себя чуть ли не Родиной-матерью.
— Значит, бомбу найти мнэ никто не поможет? — упавшим голосом спросил иностранец.
— А ты пяти вечера-то дождись, — посоветовала ему хозяйка. — Как мужики ко мне побегут, тут мы их и попросим. Они знаешь, чего тебе найдут за поллитра-то? Чего ты и попросить не придумаешь.
— Нельзя так долго ждать. Взорвется раньше, — окончательно сдал гость. Даже голову повесил.
— Тогда не знаю, чем тебе помочь, — вздохнула сердобольная хозяйка.
«Чего забрел в наши края? — думала она, глядя на грустного иностранца, забывшего про остывший чай. — Наверное, один из каких-нибудь сектантов, которые таскаются по деревням. Все русских спасают. Не понимают, глупые, во что ввязались. Эх, бедолажка, одинокий…»
Она очень удивилась бы, узнай, что Иванцовский район, обозначенный на карте в кабинете генерала Авоськина номером 26, теперь кишмя кишит иностранными спасителями: отборными агентами специальных подразделений чуть ли не со всего мира. Вот, например, дачникам Петрову и Курочкину, которые возвращались с ночной смены из города, по пути встретились два выходца из Южной Африки. Они брели им навстречу как ни в чем не бывало, улыбнулись, поравнявшись на дороге, заговорили:
— Мы люди не местные…
— Беженцы, что ли? — очумело спросил Петров.
— Ага, — радостно подтвердили те, почувствовав понимание.
— Далеко же вы, парни, убежали. — Курочкин хлопнул здоровенного африканца по плечу и добавил: — Лучше уж дальше бегите. Тут вам ничего не обломится.
А некий Свиридов — мерзкий мужичонка, бегающий с зарею по грибы и никому своих грибных мест не показывающий, был немало озадачен, когда в самом что ни на есть своем укромном лесном уголке узрел соперника-грибника, удивительно узкоглазого для здешних мест.
— Холёсё бы бомбу найти, — шурша в пальцах зелеными банкнотами, добродушно улыбнулся ему узкоглазый. На что Свиридов ему скупо ответил: «Закусывать надо!»
Хотел было еще корзиной по желтому уху заехать, да тот как-то очень быстро смылся.
До взрыва осталось 03 часа 23 минуты 32 секунды.
Агент национальной разведки Китая Чан By твердо знал, что самый лучший метод найти что-либо в сельском районе — это ненавязчиво опросить местных жителей. Это и в Китае, и в США, и в России, да и в любой другой стране одинаково эффективно. Пока правительственные кабинеты ведут свои политические игры, скромный Чан By делает свое скромное, но очень полезное дело.
Он еще не вышел на след пропавшего президентского чемоданчика, но в скором времени обязательно отыщет кончик нити, ведущей к нему. Люди везде любят поговорить, обязательно кто-нибудь что-нибудь замечает, а Чан By для того и десантировался в квадрат «26», чтобы наблюдения и разговоры всех этих людей свести к общему знаменателю. Собеседников он всегда находил очень просто. Он людей не боялся, умел наладить с ними контакт, чувствовал их, за что и был признан лучшим на прошлогоднем смотре в своем разведуправлении.
Первый дом, к которому подошел Чан By, был стар и неказист, обнесен ветхим забором, в котором щелей было больше, нежели досок. Китайский разведчик сунул голову в одну из этих щелей. В доме кипела какая-то жизнь, в окне мелькнул силуэт, сквозь открытую форточку доносился приглушенный басок. Фраз, произнесенных этим баском, Чан By не понял, хотя считалось, что он знает русский язык в совершенстве. Вернее, несколько отдельных слов агент сумел разобрать и тут же вспомнил, что учил их в разделе «неидиоматические выражения». Лингвистические странности приковали его внимание, поэтому он решительно открыл калитку и проник на чужую территорию.
— А почему я должен сидеть и ждать?! — донеслось из приоткрытой двери. — Может быть, ты специально не тот номер набрал?