Донесение провокатора Хартного произвело большое впечатление. Собравшиеся выражали Шмидту свое одобрение, а Хаймбах и Махоль смотрели на него с завистью.
— Какие мероприятия вы предусматриваете в дальнейшем? — спросил Альтенлох.
— Согласно плану, агент войдет в более тесный контакт с Сибиряком, добьется его доверия, познакомится с другими подпольщиками, узнает, где спрятана радиостанция и откуда ведутся передачи.
— А в это время Сибиряк будет взрывать воинские эшелоны и убивать! — вспылил Хаймбах.
Шмидт смерил Хаймбаха презрительным взглядом и продолжал:
— Возможно, понадобится дополнительное наблюдение. В этом направлении у нас тоже все предусмотрено. Я считаю, что в настоящий момент Сибиряка взять живым не удастся. Его можно лишь застрелить. Согласится ли после этого гауптштурмфюрер Хаймбах взять на себя задачу выловить сообщников Сибиряка, раскрыть всю диверсионную сеть, а также обнаружить рацию и тайники со взрывчаткой и оружием?
Хаймбах хотел что-то сказать, но Альтенлох посмотрел на него испепеляющим взглядом и обратился к Шмидту:
— Продолжайте реализацию своего плана! Однако я хотел бы вам пожелать не затягивать эту историю. Необходимо действовать быстро и наверняка! Вы послали донесение в Кенигсберг?
— Сегодня высылаю...
Несколько дней Вырва тщательно наблюдал за передвижениями гитлеровцев и пришел к выводу, что ударить необходимо прежде всего по железнодорожному мосту под Лапами. Он понимал, что это будет самая крупная операция из всех, проведенных его группой. По мосту проходила железнодорожная магистраль, соединяющая Варшаву с Белостоком. В течение суток по мосту следовало более тридцати воинских эшелонов. У Вырвы созревал план действий. Он подсчитал силы, средства и необходимое количество тротила. Его требовалось много.
Вырва продумал, какими должны быть мины, как их установить в пролетах, как подорвать. Чем больше он работал над планом этой операции, тем сильнее его охватывало нетерпение. Как это будет?
...Ночь. Лучше темная, дождливая. Они идут тихо, бесшумно, обвешанные оружием и взрывчаткой. Прислушиваются. Видны смутные очертания моста и силуэты часовых, шагающих взад-вперед... Все ближе и отчетливее становятся их фигуры. Молниеносный бросок. Короткая схватка. Подпольщики быстро устанавливают заряды и отходят... Искры бегут по шнурам...
Так будет! Так должно быть! Вырва глубоко верил в это и делал все, чтобы ускорить операцию. Завтра в план диверсии он посвятит всех участников, а через сутки, ночью, мост взлетит на воздух. Вырва не любил раскрывать планы раньше времени, но на этот раз характер операции требовал предварительного ознакомления с нею всех ее участников. На всякий случай он решил поговорить с каждым в отдельности, и каждый получил свое, особое задание. Только Антон знал весь план операции.
На следующий день Вырва встретился с каждым подпольщиком в отдельности на различных конспиративных квартирах и дал всем задания. Места диверсии он не сообщил. Речь шла о мосте, и все. Последняя встреча, уже поздним вечером, состоялась у Вырвы с Лукашом. У того оказалось больше всего вопросов и сомнений, но наконец и с ним все было согласовано.
Шмидт на цыпочках вошел в кабинет Альтенлоха, приблизился к письменному столу и положил небольшой листок бумаги. Альтенлох оторвал глаза от документов, посмотрел на Шмидта и быстро пробежал взглядом записку:
«Завтра ночью будет совершена диверсия на одном из железнодорожных или автодорожных мостов. Речь идет об очень важном мосте, вероятно, через Нарев...»
Альтенлох встал и подошел к карте, висевшей на стене. Шмидт последовал за ним. Некоторое время они молча смотрели на нити дорог, которые сходились в Белостоке.
— Если б тебе предстояло совершить диверсию, — обратился Альтенлох к Шмидту, — и заблокировать движение на несколько часов или дней, где бы ты ударил?
— Я? Только по этому мосту, под Лапами, — незамедлительно ответил Шмидт.
— Правильная мысль. И Сибиряк там ударит. О чем еще сообщил агент?
— Он спешил, телефонный разговор был коротким. Сибиряк обсудил с ним только ту часть операции, которая касалась его задания. Объекта диверсии он не назвал. Завтра вечером все собираются где-то в лесу за городом. Агент должен принести тротил и запасные диски к пулемету. Он предполагает, что в этой операции будет участвовать диверсантов больше, чем обычно.
— Ты еще с ним встретишься?
— Перед операцией уже нет. Он опасается слежки. Сибиряк приказал ему не выходить на улицу до вечера, то есть до назначенного срока сбора.
Альтенлох молча посмотрел на часы и вновь устремил взгляд на карту.
— Все мосты надежно охраняются. — Он провел пальцем по Нареву. — Здесь, возле моста под Лапами, будет решающий бой. Здесь мы должны взять и его, и всю его шайку. Дежурный! — громко крикнул Альтенлох. В дверях появился офицер. — Попросите в мой кабинет Хаймбаха, Махоля, Кёнига и Плаумана. Немедленно соедините меня с командиром подразделения СС и начальником полиции...
Все прибыли вовремя, как и условились. Место сбора находилось в лесу за селом Ксенжино. Здесь решили немного передохнуть. Выкурили по сигарете, а когда спустились сумерки, Вырва разложил карту, осветил ее лучом карманного фонарика и сообщил собравшимся цель операции.
Они пошли парами на небольшом расстоянии друг от друга, чтобы не заблудиться. Дорогу к мосту знали немногие. На место операции нужно было добраться к полуночи.
Увешанные оружием и снаряжением, подпольщики старались идти быстро. Вооруженные автоматами, ручными пулеметами, пистолетами и гранатами, они, кроме того, по очереди несли три мешка взрывчатки. Ночь была темной. Вокруг стояла тишина, и только иногда вершины деревьев колыхались от легкого ветерка. Подпольщики обходили дороги, старались держаться подальше от автострады, откуда доносился рев автомобильных моторов. Усиленное движение на шоссе удивило Вырву, так как прошлой ночью там не проезжала ни одна автомашина.
Несмотря на то что план был тщательно продуман и хорошо подготовлен, несмотря на веру в успех диверсии, где-то в глубине души Вырва испытывал странное беспокойство. Он объяснял себе это серьезностью предстоящей операции...
Дошли до опушки леса. Отсюда уже было недалеко до цели. Остановились здесь на отдых. Сложили на землю тяжелый груз. Вырва и Антон пошли в разведку к мосту. Командование над оставшимися подпольщиками принял Лукаш.
Вырва и Антон шли так осторожно, будто от каждого их шага, от малейшего шороха зависел успех операции. Когда вдалеке показались контуры моста, они припали к земле и, сдерживая дыхание, прислушались. Кругом стояла тишина...
Они встали и двинулись дальше, но не успели пройти и двухсот метров, как неожиданно началась сильная автоматная стрельба. Пули засвистели над головой.
Не отвечая на выстрелы, Вырва и Антон побежали в сторону леса. Слева и справа поднимались с земли фигуры людей, слышались окрики «Хальт!». В глазах зарябило от осветительных ракет. Лес, этот спасительный лес был еще далеко, но они все же благополучно достигли его и только теперь ответили короткими очередями.
Они бежали, натыкаясь на деревья и кусты. На поляне, где они оставили товарищей, никого не было. Справа слышались выстрелы. Вырва понял, что они попали в засаду...
На минуту остановились. Вдалеке слышался топот множества ног, визг собак и затихавшая стрельба. Пробежав по опушке леса, они оказались на просеке. Здесь их тоже встретили огнем. Пришлось отойти в глубь леса. Подпольщики хорошо знали местность и понимали, что если они не вырвутся из рощи, то погибнут.
Вырва вытащил из-за пояса гранату, кивнул Антону, и они побежали к просеке, где залегли эсэсовцы. Застрочили автоматы. Взрывы гранат сотрясали воздух. Вырва и Антон проскочили просеку и помчались дальше. Немцы были еще совсем близко...
Шмидт не спал. Он сидел в своем кабинете, читал бумаги и с беспокойством поглядывал на часы. Во втором часу ночи он услышал, как возле здания гестапо остановился автомобиль. На лестнице застучали, подкованные сапоги. В кабинет влетел Плауман.
— Герр криминалькомиссар, разрешите доложить.
— Короче. Операция удалась? — нетерпеливо прервал его Шмидт.
— Частично. Один убитый. Я привез его, три мешка взрывчатки, а также капсюли-детонаторы и запальные шнуры.
— А Сибиряк? Сибиряк?! — заорал Шмидт.
— Не знаю, вероятно, ушел, — тихо ответил Плауман.
— Как можно было допустить это?! — прошипел Шмидт.
— Герр криминалькомиссар, операция еще не окончена. Преследование продолжается. Вернулся только я с двумя ранеными.
— Эх вы, бараны! Как они могли уйти?! — Шмидт не мог сдержать своей ярости.
— Одно из подразделений, охранявшее мост, раньше времени открыло огонь. Когда они заметили диверсантов, то решили, что это вся группа направляется к ним, и открыли огонь. Но это были только двое разведчиков. Остальные ждали в лесу. Диверсанты начали отходить. Ночь. Темно. Сомкнуть кольцо не удалось...
Шмидт нервно ходил по кабинету, а Плауман замер по стойке «смирно» и не смел произнести больше ни слова. Наконец Шмидт остановился прямо перед ним и произнес.
— Утром принесете мне подробный рапорт. А сейчас убирайтесь прочь с глаз моих. Испортили такую прекрасную работу...
Плауман выскочил из кабинета.
Вырва провел эту ночь в лесу за Юровцами. Антон прибыл только на другой день после полудня. Он принес скромную еду и рассказал все, что узнал о неудачном походе к мосту под Лапами.
— Анатоль из группы Лукаша убит, — сообщил Антон.
— Точно?
— Это сказал сам Лукаш, я сегодня с ним встречался.
— А где взрывчатка? — спросил Вырва.
— Все это пропало.
— Кто-нибудь ранен?
— Нет!
Вырва долго молчал, медленно пережевывая хлеб.
— Как ты думаешь, Антон, это случайность или измена? — наконец прервал он молчание.
— Не знаю, как по-твоему, а по-моему, это не случайность.