Не успели мы со Светой отойти за ближайшую кучу камней, как вдали послышалось знакомое цоканье подковок на сапогах «обходчика». Но что это? Еще чьи-то шаги? Звуки ночью, да еще и у воды, разносятся очень далеко, и я готов был поклясться, что сегодня Цитамол пришел не один.
Через несколько минут выяснилось, что компаньоном дозорного был все тот же Мидон. Я уже неплохо навострился узнавать тусующихся в окрестностях скелетов. Парочка действительно вела себя странно если бы я не знал, что это невозможно, то сто процентов решил бы, что караульные обкурились. Мидон беспрестанно хихикал, потирая ладошки, а Цитамол нес себя бережно, как будто был хрустальным: обходил по широкой дуге видимые только ему препятствия, периодически зависал с поднятой ногой, внимательно рассматривая, куда ее поставить и тому подобное.
— Ну хорошо, хоть не на измену их пробило, — вполголоса пробормотал я. — А то были бы у нас проблемы.
Светлана внимательно посмотрела на меня с уже знакомым мне выражением «Интересно, чего еще я о тебе не знаю?». Тем временем парочка добралась до берега, и Цитамол, присев на корточки, аккуратненько трогал воду пальчиком. Мидон же стянул свою фашистскую каску и призывно загремел костями:
— Цитамол, как насчет партейки?
— С удовольствием, Мидон! — скелет оторвался от своих исследований. — Игра в кости на шелбаны не только увлекательна, но и полезна. Урон в голову хорошо прокачивает стойкость.
И началось знакомое бубнилово:
— Два плюс пять будет семь. Топорик! Не самый лучший ход, Цитамол! Хе-хе-хе…
— Пять плюс пять будет десять! Дед! Мидон, тебе вприсядку в лесополосу!
Три удара.
— Сколько деду лет? Шесть плюс шесть. Двенадцать. Хе-хе-хе… Солидный дед. Цитамол, готовь череп. Хе-хе-хе…
— Да, Мидон, ты у меня выиграл. Но я хочу знать сколько!
— Четыре плюс два будет шесть. Валенки! Хе-хе-хе…
Шесть ударов по черепу.
— Мидон, а что такое валенки?
— А пес его знает! Хе-хе-хе… На политзанятиях говорили часть древнего латного доспеха…
Я повернулся к Свете и одними губами произнес:
— Они так до утра прокачиваться могут.
— Что ты предлагаешь? Пожаловаться в администрацию, что нам мобы спать мешают, шумят после одиннадцати?
Я пожал плечами и посмотрел на игроков. Мидон, сидя на своем щите, азартно гремел костями в каске. Цитамол же, судя по всему, солдатом был хреновым, потому что оружие свое побросал на берегу как попало и следить за ним явно не собирался.
Повинуясь внезапному порыву, я выскочил из-за камней и со всех ног кинулся к берегу. Ошалевшие скелеты еще только поднимались на ноги, когда меч Цитамола, рыбкой блеснув в воздухе, ушел в воду практически без брызг. Как чемпион мира по прыжкам в воду. Со щитом так красиво не получилось. Упав, он запрыгал по воде, как в древней детской игре «блинчики». «А хорошо закинул, далеко. Даже если полезут задолбаются нырять» — успел подумать я, прежде чем подбежавший Мидон ударом меча отправил меня на перерождение.
Возрождаться смысла не было, пока не утихнет устроенный мною шухер, поэтому я вылез из капсулы и, шаркая, отправился ставить чайник. Девчонки уже давно оборудовали в «игровой» нечто вроде кухонного уголка, где мы все перекусывали, когда не было желания тащиться в столовую. Алевтина сперва воспротивилась «разведению тараканов», но потом, убежденная нашими аргументами, все-таки дала добро. Более того, она даже распорядилась, чтобы нам туда приносили обед, что для меня, с моими ногами, было просто царским подарком.
Я уже съел йогурт и допивал чай, когда за занавеской послышался звук поднимающейся крышки капсулы, а потом раздался светин голос:
— Иди уже оживай, ушли они.
— Сильно гневаться изволили? — прихлебывая, поинтересовался я.
— Не то слово. Видел бы ты, как Цитамол твою тушку сапогами топтал. Говорю же, иди возрождаться, больно уж вид у тебя неэстетичный. Как зомбак из фильма ужасов.
— Да иду, иду…
Я, кряхтя, вылез из-за стола, и пошаркал к капсуле. Разговор продолжился уже на берегу.
— Оружие-то выловили?
— Не, не полезли. Они, по-моему, воды боятся, как мы огня. Ругались сильно, потом ушли. Цитамол чуть не плакал. Что это ты решил геройствовать и зверушку обижать?
— Да задолбала эта зверушка. Сколько дней уже из-за нее толком не высыпаемся. Может, его теперь на губу посадят, или в дисбат какой сдадут за утрату выданного казенного оружия.
— А ты страшный человек, Мить, — захихикала Света, — ради того, чтобы поспать сладенько, можно сказать, жизнь человеку сломал. Пойдет он сейчас на зону, и покатится по наклонной плоскости. Начнет бабушек через дорогу переводить и прочие пределы нравственного падения окружающей нечисти демонстрировать. Не жалко?
— Как говорилось в фильме нашей с тобой молодости, «не мы такие, жизнь такая»[122]. У моего любимого поэта про это есть хорошее четверостишие:
Жук ел траву, жука клевала птица,
Хорек пил мозг из птичьей головы,
И страхом перекошенные лица
Ночных существ смотрели из травы.[123]
— Заболоцкий крут, кто спорит, — Светлана козырнула неожиданной компетентностью, — у него вообще с жутью все хорошо:
Ведьма, сев на треугольник,
Превращается в дымок.
С лешачихами покойник
Стройно пляшет кекуок.
Мы сидели рядом на берегу, практически касаясь плечами. Дочитав, Светлана подтянула колени к подбородку, обняла их руками, и с неожиданной грустью произнесла:
— А здесь нет луны. Плохо, да? Представляешь сейчас бы луна над озером и лунная дорожка.
— Да здесь ничего нет, Света. Это морок, наваждение.
— Прекрати! — она дернула плечом.
— Ну пусть сказка. Иллюзия. Как хочешь назови. Помнишь, там дальше:
Кандидат былых столетий,
Полководец новых лет,
Разум мой! Уродцы эти —
Только вымысел и бред.
— Конечно, помню, — вздохнула она. — Как же вы, мужики, все-таки достаете иногда со своей рациональностью. Вот оно надо тебе сейчас за правду-матку бороться? Такая ночь чудесная.
— Свет, а это я не тебе, это я себе настроение сбиваю и с небес на землю сдергиваю, — меня вдруг пробило на откровенность. — Боюсь я подарка этого нежданного. Вы, конечно, вольны думать как хотите, но мне почему-то кажется, что, если я перестану себя осаживать и поверю в эту сказку, все это очень плохо кончится. Слишком уж хорошо здесь. Молодость, ощущение здоровья, собственной пользы, азарт, борьба… Женщины красивые рядом, в конце концов.
Боюсь я. Подсознательно боюсь. Если я что-то и понял в жизни, так это то, что за все платить надо. Приму я эту сказку, расслаблюсь, а мне тут же сапогом под дых н-н-на!!! И счет под нос, мол, оплатите и распишитесь. Все-таки битое мы поколение, битое… Тот грандиозный коллапс, что мы в молодости пережили, на всю жизнь нам прививку организовал. Мы теперь всегда настороже, всегда ушки на макушке…
— Все верно, — Света вдруг положила голову мне на плечо. — Мы колючие. Почти все колючие и в панцирях. Поколение броненосцев. Я думаю, ты понимаешь, сколько мне в жизни этих сапогов под дых досталось. Вот только нельзя все время в панцирь прятаться. Нельзя, потому что иначе вся жизнь так и пройдет в обороне. Тебе оно надо, всю жизнь на войне? Make love, not war[126]. Надо все-таки иногда плюнуть, поверить, раствориться в счастье и будь что будет… Хоть день, да мой…
Кровь кинулась мне в голову. Ночь, озеро, полоска пляжа, красивая женщина, положив голову мне на плечо, говорит: «Make love»… Неужели? В голове всплыла строчка из дурацкой песни: «Я понял это намек, я все ловлю на лету…»[127]. В конце концов, зря нам, что ли, молодость вернули? Обняв Светлану, я потянулся к ее губам… И не попал.
Меня всегда удивляло, у женщин анатомия, что ли меняется в такие моменты? Вот как они умудряются так деликатно выворачиваться из объятий? С какой-то змеиной грацией, наплевав на все особенности строения костей и мышц. Секунды не прошло а Светлана уже сидит рядом на пионерской дистанции. Злая и красивая.
— Блин, Мить, ну нельзя же так! Почему вы, мужики, все всегда испортить умудряетесь? Вы что, принципиально гайды не читаете?
— Свет, ты чего? Ты о чем? Что вообще происходит…
— Митя. Прошу. Выйди. И. Посмотри. Гайды. Сейчас.
Прочитав гайды, я реально покраснел. Хорошо, что ночь была. Оказывается, хотя игра и 18+, любовные утехи и все такое прочее доступны только обладателям полных аккаунтов. Работягам просто тупо нижнее белье снять не дадут, не говоря уже про всякую физиологию. Один из самых мощных стимулов доплаты до полного аккаунта, между прочим, если верить многочисленным маркетинговым исследованиям.
Мда… Повел я себя, мягко говоря, как полный идиот. Господи, да я, за давностью лет, похоже, уже и забыл какого это, оказаться в такой ситуации. Сидел себе, красный, освещая ушами половину берега, и тупо молчал, не зная, что делать.
Света вдруг прыснула, а потом и засмеялась:
— Митя, у тебя сейчас такое лицо… Ну почему вы, мужики, до старости дети? За что вам такое счастье? Давай уж лучше стихи друг другу читать, раз уж разработчики игры нас в пионерлагерь отправили. Мне понравилось, как ты Заболоцкого декламировал.