— Сержант Высоцкий, ко мне!
Дмитрий подбежал.
— Ты зачем под плоскость на рулении сунулся? Жить надоело? Чуть притормози я одно колесо — и ты готов! Что за шутки?
— Товарищ командир… ПТАБ!
— Откуда? — оборвал его Озеров.
— Бомба висела на створке… без ветрянки, — задыхаясь, ответил сержант.
Евгений сразу представил себе, что могло произойти с ними и с самолетом… Случай, конечно, из ряда вон, но поскольку все кончилось благополучно, Озеров ограничился разбором происшедшего со всем летным и техническим составом. Были сделаны выводы и приняты меры, чтобы подобного не повторилось.
Через несколько дней подполковник Шевригин вызвал Озерова и сказал:
— Наш участок боевых действий меняется. Приказано сосредоточить удары по противнику в районе города Секешфехервар. Гитлеровцы решили овладеть этим городом и развивать наступление на Будапешт. Цель у них старая — деблокировать окруженную будапештскую группировку.
— Все понял, — ответил Озеров, — будем действовать как приказано.
— На этом участке гитлеровцы, вероятно, нанесут главный удар, — добавил командир полка.
707-й авиаполк перебазировался на аэродром Секешфехервар, чтобы быть ближе к линии фронта.
7 января утром противник после артиллерийской подготовки возобновил атаки.
Погода в дни наступления фашистов была неустойчивой: то облачность до земли, то ясно» Приходилось ловить каждую подходящую минуту для вылета. А враг рвался к городу. Наши части были оттеснены к северной и западной его окраинам. На аэродроме уже слышали разрывы снарядов и мин. Утром была поставлена боевая задача — нанести удар по танковой колонне, а по-садку произвести на аэродроме Мадоча.
Знакомый аэродром. Летчики посадили самолеты, зарулили на стоянки, которые занимали ранее. Техники тут же очистили капониры от мусора и снежного покрова.
Воздушные стрелки приводили в порядок командный пункт полка, расчистили подходы к нему, связисты быстро подтянули линии связи.
Летчики тоже не сидели без дела. Одни помогали техникам, другие — воздушным стрелкам. А командир звена Ефремов, летчики Косарев и Орлов производили послеполетный осмотр самолетов.
Евгений Озеров с адъютантом эскадрильи старшим лейтенантом Михаилом Львовым осмотрели дома, в которых должны жить летчики и техники. К вечеру все было готово к размещению личного состава эскадрильи.
Начавшиеся тяжелые бои на земле и в воздухе заставили подумать о новых приемах штурмовых ударов по наземным целям, изменении тактики ведения воздушного боя. Вражеские зенитчики уже привыкли к тому, что при подходе к цели штурмовики с левым разворотом входили в пикирование и атаковали цель, а выходя из атаки, строили круг. Затем уходили назад с правым разворотом. Уяснив этот шаблон, зенитчики стали заранее ставить на пути самолетов заградительный огонь, который осложнял выполнение поставленной задачи.
В ходе боев летчики и командиры разбирали не только результаты вылетов, но и технику пилотирования. Так что и этот шаблон стал предметом раздумий и обсуждений всего летного состава. В результате родилась атака цели со спирали.
Евгений Озеров как-то в разговоре с Дмитрием Супониным сказал:
— А что если колонны танков и автомашин атаковать под углом градусов сорок пять с одной стороны, затем под этим же углом с другой. На последнюю атаку выходить с малой высоты, а на бреющем — назад.
— Это получится что-то в виде спирали? — заинтересовался Супонин.
— Ты правильно меня понял, — обрадовался Озеров. — Давай посоветуемся с летчиками.
Командир эскадрильи приказал собрать летчиков. К новой тактике все отнеслись с большим вниманием.
— Это верно придумано, — сказал Николай Сербиненко, — теперь вражеским зенитчикам будет трудно вести прицельный огонь по самолетам. «Илы» пойдут по спирали, изменяя направление и высоту полета.
— Не только это, — добавил Ефремов, — и скорость у штурмовиков будет все время расти. И чем ближе к земле, тем она будет выше.
— А главное, товарищи, — подвел итог Супонин, — при этом способе мы можем сделать несколько атак не только по одной цели, скажем по колонне, но и по скоплению танков, артбатареям. Увеличится время нахождения над целью. Для нас это тоже очень важно. Пехота требует, чтобы мы больше висели над противником.
— Давайте проверим на практике, — предложил Петр Орлов.
— Хорошо, — согласился Озеров, — в следующем вылете атаку цели делаем по спирали.
Не успели летчики разойтись, как Озерова вызвали на КП.
— На западной окраине Секешфехервара — танки, автомашины и пехота, — ставил задачу Шевригин. — Вот здесь, — указал он пальцем на карте Озерова. — Вылет немедленно.
Поставив боевую задачу летчикам, Озеров дал команду:
— По самолетам!
Десять штурмовиков с юга приближались к западной окраине города.
— Слева по курсу цель! — передал по радио Евгений Озеров. Самолеты стали размыкаться, увеличивая интервал и дистанцию.
— В атаку! — услышали в наушниках летчики приказ ведущего.
Штурмовики один за другим переворачивались через крыло. Бомбы, реактивные снаряды летели на скопление танков. Пустив эрэсы и сбросив две сотки, Озеров тут же вывел самолет из пикирования и направил его в правый разворот. Теперь уже с другой стороны Озеров заводил группу на вторую атаку, снижаясь по спирали. Летчики строго держались в боевом порядке и точно атаковали цель.
— Последняя атака слева — и выходим на сбор! — раздалась команда ведущего и тут же добавил: — Молодцы, касатики!
У самой земли Озеров вывел самолет из пикирования. Прикрыл огнем последний самолет группы и взял курс назад. Справа от штурмовика один за другим летчики занимали свои места в строю. Истребители все время вились над «ильюшиными». Но когда самолеты снизились до бреющего, истребители остались выше их.
Группа подходила к Мадоче. Петр Орлов доложил ведущему:
— «Кора-двенадцать», у нас получилась восьмерка со снижением по спирали!
— Правильно, Петя! — довольный действиями летчиков, ответил Озеров.
— Сейчас разберемся!
Произведя посадку, радостные, возбужденные летчики быстро собрались у самолета Озерова.
Доложив о результатах боевого задания командиру полка, Озеров сделал разбор вылета.
Утро. В ожидании приказа на вылет летчики собрались возле машины младшего лейтенанта Дорохова. Георгий завел разговор об осмотрительности. Первым увидеть противника — это уже половина успеха в бою. Главное заключается в том, что ты выбираешь нужный способ атаки, направление, высоту, сам навязываешь свою волю противнику. Враг вынужден обороняться. А это очень важно. Надо видеть не только своих штурмовиков, истребителей, свою цель, но и вести круговое наблюдение за всей воздушной и наземной обстановкой. А когда все видишь, то и действуешь смело, решительно и уверенно. Твои действия передаются летчикам всей группы штурмовиков и истребителей.
С КП вернулся Озеров.
— Получена боевая задача, — без лишних слов начал Евгений. — Танки, цистерны, автомашины, живая сила северо-восточнее Лепшень. — Я веду шестерку. За нами пойдет четверка — ведущий Ефремов, его заместитель Сербиненко. Маршрут: Мадоча — цель.
Озеров сделал еще ряд уточнений, объяснил, как надо правильно атаковать, ответил на вопросы.
«Ильюшины» в четком строю подходили к линии фронта. Истребители, словно пчелы, вились вокруг штурмовиков.
— Разомкнуться! — приказал Озеров.
Маневрируя по высоте и направлению, группа прошла линию фронта.
— Слева впереди цель! — передал Озеров. — За мной, в атаку!
«Илы» один за другим входили в пикирование. С воем срывались с балок реактивные снаряды, строчили пулеметы, летели вниз стокилограммовые бомбы. То с востока, то с запада заходила группа на цель. Зенитки неистово били по самолетам, но шапки разрывов оставались вверху, а самолеты были ниже.
Выйдя из очередной атаки у самой земли, Озеров поставил самолет в набор высоты и бросил взгляд вверх. Штурмовики четко входили в пикирование, дерзко атаковали танки, пехоту.
«Молодцы! — радовался Озеров. — Но что это?» — подумал он, увидев, как один самолет не пошел в пикирование, а остался на высоте.
И сразу десятки разрывов окружили штурмовик. Евгений нажал кнопку передатчика, чтобы приказать летчику немедленно вводить самолет в спираль и атаковать цель. Не успел он открыть рот, как штурмовик мгновенно превратился в огненную массу. Объятая пламенем машина падала к земле.
Прямо на глазах у ведущего, у всех летчиков погиб боевой товарищ. Кто..? Кто он?
В эфире тишина. Все ждали решение командира. Озеров продолжал плавный набор высоты.
— Атаку закончить! — приказал он, когда сильный взрыв разбросал горящие части самолета в разные стороны.
Штурмовики пристроились к ведущему. Сзади шестерки шло только три самолета.
— Ефремов, я Озеров. Кого сбили? — запросил Евгений.
— «Кора-двенадцать». Я Сербиненко. Сбит Ефремов!
— Ефремов? — протяжно повторил Озеров.
— Да, Ефремов! — подтвердил Николай.
Группа вышла на аэродром Мадоча. Как всегда, первым сел Озеров. Быстро зарулил на стоянку, вылез из кабины. Не снимая парашюта, стоя на центроплане, он наблюдал за посадкой летчиков.
— Неужели Ефремов? — все еще сомневался Озеров.
Наконец приземлился последний штурмовик. Сердце Евгения сжалось.
— Нет Тридцать третьего, — горестно вздохнул он. — Как же так, Леша?..
Сняв парашют, Озеров спустился на землю и тяжело зашагал на КП доложить о потере.
Через несколько дней командир полка подписал сообщение родным лейтенанта Ефремова: «…погиб при выполнении боевого задания».
Бои на земле и в воздухе продолжали нарастать.
Гитлеровские асы все чаще стали нападать на штурмовиков на выходе из атаки. Это был для них один из выгоднейших моментов для удара по «илам». В это время ослабевало огневое взаимодействие летчиков группы, а выход из атаки на бреющем полете требовал от них большего внимания к технике пилотирования. Это обстоятельство и использовали вражеские истребители. «Илы» возвращались с задания с пробоинами или шли на вынужденную посадку. Уход от цели с правым разворотом уже не давал прежнего эффекта. Нужно было придумать что-то новое, усовершенствовать уход от цели. Но долго размышлять над этим не позволяла боевая обстановка. Четыре — шесть вылетов в день требовали большого напряжения. Решение этой тактической задачи было подсказано самой боевой работой летчиков.