В борьбе с большевизмом — страница 17 из 92

– Как видите, господин подполковник, – добавил ротмистр, – это все вопросы, касающиеся ликвидации наших прежних отношений и, выполняя их, Вы не нанесете ущерба Вашей стране и не нарушите приказаний Вашего нового правительства.

После короткого размышления подполковник дал свое согласие исполнить все эти просьбы и обещал сделать соответствующие распоряжения, сказав, что о дне выдачи и обмене денег ротмистр будет извещен начальником ликвидационного отдела майором фон Клейстом.

Таким образом, и это задание командующего корпусом было разрешено вполне благоприятно, и корпус, получая около полумиллиона марок, избегал временно денежного затруднения. Последнее давало возможность оглядеться и, оценив создавшуюся обстановку, спокойно принять наиболее выгодное решение.

Известия с фронта также приходили довольно утешительные, и по ним можно было заключить, что части корпуса после поспешного и совершенно неожиданного отступления от Пскова постепенно приводят себя в порядок и в настоящий момент образовали три группы: первая группа в составе отряда Булак-Балаховича, отряда внешней охраны города Пскова, батальона Талабских островов и Волынского стрелкового добровольческого полка, под общим командованием подполковника Ветренко, находилась в районе гор. Верро и выполняла задачу арьергарда; вторая группа в составе 1-го Псковского, 2-го Островского, 3-го Режицкого стрелкового добровольческого полков, батареей артиллерии и отряда полковника Бибикова, под общей командой последнего, представляла собой главные силы и, перейдя в район Валка, расположилась в местечке Ермес, и, наконец, третья группа – отряд Афанасьева – по-прежнему продолжала свое отступление на Крейцбург – Ригу.

Сведения о противнике указывали, что большевики направили свои главные силы в направлении Крейцбург – Рига и по соединительной железнодорожной ветке Альтшванебург – Рамоцкое, желая этим движением запереть корпус в районе Ревель – Валк – Юрьев.

Начальник штаба корпуса, основываясь на всем изложенном уже выше, определенно высказывался за отход на Ригу, ибо преимущество такого решения являлось очевидным и диктовалось самой обстановкой.

Он с нетерпением ждал известий от командующего из Ревеля о результатах его переговоров с эстонцами и торопился ликвидировать дела с германским командованием.

6 декабря он получил от гауптмана Хольца оставшиеся 86 000 рублей думских и уведомление, что размен первой партии кредитных билетов Псковского областного казначейства назначен на 7 декабря.

На следующее утро начальник штаба, взяв с собой двух своих офицеров, поехал в местную военную кассу (Darlehnskasse-Ost), где ему без всяких задержек был сделан обещанный обмен.

В тот же день он получил от командующего корпусом телеграмму с приказанием сформировать новый штаб и выехать в город Ревель. Такого рода приказание явилось полной неожиданностью для ротмистра и нарушало все его расчеты, а потому он, ответив сейчас же также телеграммой, что выедет через четыре дня, по сформировании нового штаба и ликвидации всех дел с германским командованием, отправился в А.О.К. 8, чтобы оттуда переговорить с командующим по телефону.

Было уже 6 час. вечера, когда наконец после долгих напрасных попыток удалось добиться телефонной связи с эстонским военным министерством, откуда на запрос ротмистра о полковнике фон Нефе ему ответили, что он уже более часу как ушел из министерства и что там не знают его адреса, а потому не могут вызвать его к аппарату.

Ротмистр просил передать командующему, что ему необходимо переговорить с ним по служебным делам и что он будет завтра, 8 декабря, около 5 час. дня, снова пытаться получить телефонную связь с эстонским военным министерством.

8 декабря утром из Ревеля приехал обер-квартирмейстер Гоштовт и доложил начальнику штаба, что командующий подписал 6 сего декабря договор с эстонским правительством, но что условия договора и тяжелое положение корпуса в Эстляндии заставили его в последний момент изменить свое решение отступать на Ревель, а потому он приказывает начальнику штаба принять все меры к тому, чтобы перебросить корпус на Ригу и далее на Митаву – Либаву.

Согласно этому договору, корпус не имел права увеличивать свою численность более 3500 человек и, подчиняясь эстонскому штабу и позволяя вмешиваться в свои хозяйственные дела эстонскому интенданту, парализовал тем самым свою самостоятельность и лишил себя возможности выполнить свои национальные задачи.

Далее ротмистр Гоштовт сообщил, что по дороге из Ревеля в Ригу он видел командиров отдельных частей корпуса, которые также единогласно настаивали на отходе в южном направлении.

Кроме того, он доложил, что попытка командующего перевезти русские части морским путем в Финляндию не увенчалась успехом из-за недостатка перевозочных средств, а в то же время эстонское правительство не исполняет, да и не может фактически исполнить, принятых на себя обязательств по снабжению корпуса всем необходимым.

Все это вместе взятое заставило командующего переменить свое первоначальное решение перейти на службу к эстонскому правительству и признать, что единственным выходом для корпуса из создавшегося положения является движение его на Ригу и далее в Курляндию.

На вопрос начальника штаба относительно телеграммы с приказанием ему сформировать новый штаб и выехать в гор. Ревель Гоштовт доложил, что телеграмма была послана до перемены решения командующего, но что он все-таки приказывает ротмистру фон Розенбергу организовать новый штаб и прислал ему даже список офицеров, которых он хотел бы видеть в числе чинов этого штаба.

При этом Гоштовт добавил, что командующий приказал в том случае, если начальник штаба из-за дел в Риге не может немедленно выехать, то чтобы временно вместо себя выслал бы капитана фон Мевеса, назначив его старшим адъютантом по оперативной части.

Новый штаб должен был быть выслан в местечко Ермес, что севернее гор. Валка, где были сосредоточены, как было указано выше, главные силы корпуса под общим командованием полковника Бибикова.

Сам Гоштовт был командирован командующим в Литву и Польшу, чтобы переговорить с их правительствами и подготовить почву для корпуса, который, отойдя в Курляндию, будет в непосредственном соседстве с этими государствами.

Выслушав доклад ротмистра Гоштовта начальник штаба решил действовать согласно своему первоначальному плану, то есть основываясь на соглашении с латышским правительством о переброске корпуса на их территорию и не вступая об этом во вторичные переговоры с германским командованием, отдать приказ корпусу об отступлении его на Венден – Вольмар и далее на Ригу – Митаву.

Такого рода действием он надеялся выиграть время, не тратя его на бесплодные, по его мнению, переговоры с германцами, а кроме того, он избегал острых столкновений с ними на этой почве, ставя их просто лицом к лицу с совершившимся фактом.

Однако присутствующий при докладе обер-квартирмейстера полковник Родзянко высказался за то, что с германцами церемониться не следует, а потому от них необходимо незамедлительно потребовать ультимативным порядком распоряжения о высылке, для перевозки корпуса по железной дороге, шести эшелонов в гор. Вольмар.

Тут будет уместно пояснить вообще взгляд полковника Родзянко на создавшуюся обстановку, а также и на тот выход из нее для корпуса, который он считал наиболее выгодным.

Как было уже указано выше, он постоянно вмешивался в распоряжения начальника штаба и упорно хотел присвоить себе компетенции командующего корпусом. По его мнению, которое он открыто передавал офицерам штаба, спасти корпус возможно было только при решении: 1) совершенно порвать с германцами, рассматривая их как живых трупов и поставив их в положение исполнителей, а не руководителей; 2) бросить монархический лозунг для армии, выставив взамен его демократическую программу; 3) связаться с прибывающими англичанами, которые единственные могут оказать помощь и деньгами, и военным имуществом; и, наконец, 4) отступать на Ригу – Митаву, войдя об этом в соглашение с латышским правительством и представив об этом германскому командованию ультимативное требование.

Для приведения всего этого плана в жизнь полковник Родзянко считал необходимым переменить командующего корпусом, основывая это предложение на том, что старый командующий, полковник фон Неф, работал с германцами, носит немецкую фамилию и потому вряд ли будет приемлем для новых покровителей – англичан. Упоминая о своей программе спасения корпуса, он довольно прозрачно намекал, что самым подходящим командующим будет он, полковник Родзянко, ибо к германцам он всегда относился отрицательно и не верил в их искренность, а его фамилия, прославленная на революционном поприще его дядей, председателем Государственной думы, дает вполне неоспоримые гарантии о демократизме и отсутствии каких-либо монархических тенденций в той армии, которой он будет командовать. Касаясь должности начальника штаба, полковник заявлял, что ничего не имеет против того, чтобы оставить ее за ротмистром фон Розенбергом, предполагая, видимо, этим жестом прибрести в нем союзника для достижения своих целей.

Эти предложения и соображения полковника Родзянко были переданы ротмистром Гоштовтом и другими офицерами начальнику штаба, который ответил, что о перемене командующего он вообще не желает и говорить, ибо еще никогда не интриговал против своего начальника; относительно же указанной программы полагает, что: 1) с германцами, помогавшими до настоящего времени армии в ее формировании, он не видит надобности порывать и поступать некорректно, тем более что они переживают сейчас большое бедствие, явившееся, собственно, единственной причиной их отказа в дальнейшей помощи; 2) монархическому лозунгу изменять не собирается, так как, будучи ротмистром лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества полка всегда был убежденнейшим монархистом и советует в данном случае полковнику Родзянко вспомнить также о том, что он служил в Кавалергардском Ее Величества полку; 3) связаться с прибывающими англичанами считает необходимым, но на их помощь не надеется, так как вряд ли они, поддержавшие русскую революцию с целью ослабить своего союзника Российскую империю, будут теперь, когда мировая война кончена, работать на восстановление могущества своего соперника в Азии, и, наконец, 4) с отступлением корпуса на Ригу – Митаву вполне согласен, как это высказывал неоднократно, и к осуществлению этого отступления он уже приступил согласно своему плану, причем с латышами соглашение достигнуто, а что касается переговоров с германцами, то, если полковнику так хочется представить им ультимативное требование и он надеется таким способом добиться отправки эшелонов в гор. Вольмар, пусть предъявляет его самостоятельно.