Курлядия, в частности Митава, являлась для наших русских отрядов базой для похода на Москву или Петербург – в зависимости от стратегических и политических условий: здесь должно было закончиться формирование отряда.
Митава являлась крупным железнодорожным узлом, перехватывающим пути из России на Либаву и Виндаву и из Германии в Прибалтику; в силу этого она была весьма выгодным исходным пунктом для операции в любом направлении, что было крайне важно при создавшейся довольно сложной политической обстановке в Прибалтийском крае.
Край был только что освобожден германскими и русскими войсками от большевистского нашествия. Расположившись со штабом, я послал к графу фон дер Гольцу офицера узнать, когда я мог бы видеть его. Граф передал, что ждет меня в 4 часа дня у себя. Встреча эта произвела на меня большое впечатление. Твердость графа, его авторитетное знание политической обстановки в Прибалтике, а главное, дружественное отношение к России и отчетливо выставленные задачи внушили мне доверие к будущей совместной работе. Манера говорить серьезно, в сжатых словах, по существу дела подчеркивала, что граф предпочитает дело, а не слово. Граф обещал мне всемерную поддержку в деле организации отряда и выхода его на фронт для борьбы с большевиками. С своей стороны я высказался, что «участие германских солдат» в моем отряде необходимо. Всевозможная печать, натравливавшая русских на германцев за устройство ими у нас большевизма, несколько утвердила это мнение среди русских, и поэтому выход германских солдат с русскими на фронт подчеркнул бы твердо и окончательно отношение германцев к большевизму в России и к установлению в нашей стране законного порядка.
Начальник штаба графа фон дер Гольца майор Гагеман также обещал приложить все усилия к тому, чтобы мне была оказана необходимая поддержка.
Мы простились.
Вскоре граф фон дер Гольц по моей просьбе прикомандировал к моему штабу гауптмана Генерального штаба Позека и от «Железной дивизии» лейтенанта Линбергера; кроме того, был прислан лейтенант Бориус, который читал моим офицерам лекции о технических усовершенствованиях в военном искусстве, достигнутых в период войны.
Связь, таким образом, между моим штабом и штабом графа фон дер Гольца установилась, и с этого времени работа организационного порядка приняла определенные формы.
Между тем латышское правительство Недры, поддерживаемое германцами, было сменено правительством Ульманиса, ориентировавшегося на Антанту. По составу своему оно было социалистическим крайне сомнительной окраски.
Латышское население тяготело к большевикам, а потому следовало ожидать ухудшения отношения с их стороны к германским войскам, а вместе с тем и к русским отрядам, связавшим свою судьбу с ними.
Кроме того, можно было ожидать, что с изгнанием большевиков из Прибалтики Антанта потребует увода германских войск к себе на родину. В этом случае русские отряды были терпимее для «союзников», так как их малочисленность и зависимость от иностранцев не представляли серьезной угрозы их политике.
Отношения между русскими и германцами устанавливались наилучшие. Мы были разочарованы двойственной игрой Антанты, затягивавшей русский кризис, в то время как германцы, при всех тяжестях заключенного мира, окруженные врагами, готовы были всячески помочь восстановлению России.
Сближение с Россией значительно улучшило бы положение Германии, в силу чего русские отряды пользовались поддержкой германцев. По этим же соображениям Антанта вскоре стала всевозможными путями вредить нам.
Столкновение интересов, скрытая война «союзников» с Германией, продолжавшаяся все время на полях России в течение всего периода Гражданской войны, лежавшая тяжелым бременем на плечах добровольческих армий, – особенно ясно выявилась в Прибалтийском крае. Здесь pycские отряды посягали разрушить те перегородки, которые под видом «окраинных государств» были воздвигнуты Антантой между Россией и Германией, вопреки интересам обоих государств. Здесь, в Прибалтике, яснее, чем где-либо и когда-либо, определилась цена помощи Антанты, сводившаяся к шумным обещаниям и полному обману. Здесь, на берегу Рижского залива, языком своих пушек, расстрелявших с моря русских солдат, «союзники» сказали, что независимая от их интриг Россия – их враг.
Я понимал цену помощи Антанты и Германии и предпочел последнюю. Я знал, что встречу отрицательное отношение со стороны многих русских, сохранявших верность – искренно ли, по необходимости ли – Антанте, и потому был готов, что в мою голову полетят тучи камней, но я глубоко верил, что коммунизм мы сбросим лишь при поддержке Германии, которая единственная заинтересована в восстановлении великой России. Еще в 1918 г. в Москве, существовавший тогда «правый центр», возглавляемый В.И. Гурко, при участии князя Г.Н. Трубецкого, П.Б. Струве и др., а также поддерживаемый в скрытой форме А.В. Кривошеиным, выявлял твердую позицию – обратиться к помощи германской армии для установления порядка в России, ибо союзники нам изменили и руководствуются исключительно эгоистическими расчетами, нимало не заботясь о нас. Это показательно: дипломатические миссии союзников, в то время еще что-то делавшие в большевистской России перед своей ликвидацией, очевидно вели такую линию, что от них отшатнулись и по ту сторону наших добровольческих начинаний.
В это время, летом 1919 г., военное положение добровольческих армий было как нельзя лучше. На Волге простирался фронт адмирала Колчака, в руках которого были вся Сибирь и Урал; с юга успешно продвигался генерал Деникин, освободивший уже Дон, Кубань и Малороссию; на северо-западе генерал Юденич подготовлял наступление на Петербург и, наконец, на севере генерал Миллер медленно распространялся на юг от Архангельска; в войне с большевиками находились Эстония, Латвия, Литва, Финляндия и Польша.
По заключенному 17 мая в Берлине договору, как я уже говорил, все три русских добровольческих отряда должны были сосредоточиться в Курляндии под общим командованием ротмистра князя Ливена, впредь до вступления в командование фронтом генерала Юденича или генерала Гурко.
Ко времени прибытия моего отряда отряд князя Ливена, как было упомянуто выше, находился уже в Прибалтике и принимал участие вместе с германскими войсками в освобождении от большевиков гор. Риги под общим командованием генерала графа фон дер Гольца.
Отряд этот расположился было в Риге, но затем по политическим обстоятельствам должен был перейти в Митаву. Там отряд вскоре был переименован в Западный добровольческий корпус ротмистра князя Ливена и вошел в состав Северо-Западной армии.
Мой отряд продолжал формироваться совершенно самостоятельно, подчиняясь князю Ливену только в оперативном отношении.
Несколько позже стал формироваться отряд и полковника Вырголича, вошедший в состав того же корпуса князя Ливена.
Все эти отряды еще не представляли собой реальной силы. Людей не хватало даже согласно установленным скромным штатам. Обмундирования, снаряжения, вооружения почти не было – и эти вопросы заставляли сильно задумываться над способом их благоприятного разрешения.
С целью получить пополнение в Варшаву был командирован полковник Суворов. В польских лагерях и городах накопилось большое количество офицеров и солдат, бежавших из Советской России и не имевших средств проехать в одну из добровольческих армий. Вербовку добровольцев в лагерях военнопленных и интернированных в Германии продолжал производить военный отдел формирования в Берлине. В Митаве было открыто вербовочное бюро для Латвии и Литвы.
Для выяснения вопроса о снабжении отрядов 25 июня я с начальником штаба уехал в Ригу переговорить с германским командованием, и моя работа в этом направлении не осталась безрезультатной. В Митаве, благодаря содействию германских властей, отряд был расположен очень удобно, и между чинами отряда и германцами установились и в частном обиходе вполне дружественные отношения.
Одновременно продолжалась и внутренняя организационная работа. Так был учрежден суд для рассмотрения особо важных проступков чинов отряда и контрразведывательное отделение. Для подготовки необходимого аппарата гражданского управления при штабе отряда был образован административно-гражданской отдел под руководством К.Р. фон Гершельмана.
Этот отдел впоследствии был преобразован в так называемое Гражданское управление армии, и тогда начальником его был назначен член Государственного совета сенатор Римский-Корсаков, с которым я подробно списался по этому вопросу. Необходимость организации этого отдела пояснять не приходится: она вытекает из самого порядка военно-политических задач армии.
Были выработаны окончательно условия службы в отряде, на основании которых и производилось зачисление на службу; был издан ряд руководящих приказов по отряду, определявших как внутренний распорядок жизни, так и поведение чинов отряда в общественных местах.
Появление русских отрядов в Прибалтике естественно обратило внимание большевиков, и в Митаву был прислан ими ряд агентов: началось натравливание латышей на русские и германские части, особенно на последние; пытались создать ссоры между русскими и германскими солдатами и т. п.
Вокруг Митавы раскинуты в различных направлениях леса, прорезанные луговыми речками, втекающими в Аа. Местность можно было бы назвать живописной; таким образом, в свободные минуты офицеры и солдаты совершали загородные прогулки. Большевистские агенты, пользуясь этим, выработали метод уловления «неосторожных» с тем, чтобы рядом покушений терроризировать отряд. Случай с поручиком инженерной роты Ковалевым подтвердил это.
Дама, с которой он познакомился, почему-то уговаривала его прогуляться по дубовой аллее на окраину города; поручик согласился и они вышли… Неожиданно из рва, поросшего густой крапивой, на него бросилось с револьверами несколько человек, дама же предусмотрительно упала на дорогу. Началась стрельба с обеих сторон. Пользуясь наступающими сумерками, поручик начал отстреливаться из револьвера от нападавших, скрываясь за дубами. Высланный на место нападения патруль никого не нашел, но в пыли различил пятна кро